Андрей Васильев - Дороги судеб

Я махнул рукой, не зная, что на это сказать. Фира смотрела на мою жестикуляцию и явно сочувствовала.

— Ладно-ладно, — наконец пожалела она меня. — Я поняла. Ты ей скажешь, ты объяснишь. Я согласна на такой вариант, но у меня есть условие.

— Нет, — вот тут у меня слова появились сразу. — Нет и нет. Не пойдешь ты с нами.

— А если я приведу такой аргумент, что ты сразу согласишься на то, чтобы я составила тебе компанию? — лукаво прищурилась она.

— Хорошая женщина, — пробасил Азиз. — Хозяин, соглашайся. Есть что трогать, и коленки у нее круглые. Когда у женщина такой коленки, это хорошо. Это значит, что с ней скучно не будет.

— Мавр, запомни, — уже без наигрыша возмутилась Фира. — Эсфирь Гольдман никогда не спит с мужчиной за что-то или для чего-то. Она это делает только тогда, когда хочет сама. Нет, может быть, когда-то я выйду замуж, что здесь достаточно проблематично сделать, тогда нечто подобное будет иметь место, но сейчас дело обстоит именно так.

— Молодец. — Я прервал ее обличительную речь. — Удиви меня уже.

— Можно, — с достоинством согласилась Фира. — А если я тебе скажу, что займу в отряде место радиста?

— Опа! — насторожился я. — О как!

— Вот так. — Фира засмеялась, долго серьезность ей сохранять было не под силу. — У той рации, что мы взяли в рейде, обнаружились солнечные батареи. Мы их в корпусе нашли, под крышкой. Так сразу и не догадаешься, никаких обозначений не было. Зарядили, включили… Нет, я была уверена, что ничего не выйдет…

— И? — поторопил я ее.

— Работает! — Фира вскинула руки вверх. — Прикинь, да?

— Что на диапазонах? — сразу же спросил я.

— Пусто, — вздохнула Фира. — Даже «пи-пи-пи» никакого нет. Шипение и тишина. Но это здесь, а в других местах, может, что и поймаем.

— А вторая рация? — поторопил ее я. — Та, что из бункера?

— Рэнди колдует, — объяснила мне еврейка. — Он на складе щелочные аккумуляторы в сухом состоянии и компоненты для приготовления электролита нашел, теперь шаманит с ними. Ну, восстанавливает батарейный отсек, он там убит намертво, опытным путем подбирает состав и концентрацию электролита, без этого никак. А потом от генератора запитается. Так что обещал сделать. Он если чего обещает, слово держит. А о частоте мы договорились уже и о времени сеансов — тоже. Так чего, Сват? Берешь меня?

— Бери, хозяин, — настойчиво посоветовал Азиз. — Хорошая женщина!

— Да замолчи ты, Отелло! — возмутилась уже не на шутку Фира. — Я тебя сейчас задушу!

— Я Азиз. — Гигант насупился. — Никакая не Отелла!

— Дикий ты человек, — попеняла ему еврейка. — Ужас.

— Зато сильный. — Азиз посмотрел на меня вопросительно.

— В десять утра выходим, — верно истолковал его взгляд я.

Зимбабвиец не отводил от меня глаз.

— Да-да, — продолжил я. — Если возьмем кого из твоих обидчиков живыми, то я отдам их тебе.

— Хорошо, — удовлетворенно проворчал негр и ушел к «волчатам».

— В десять завтра? — удивилась Фира. — Вроде на послезавтра выход намечен был?

— У нас нарисовались кое-какие дела неподалеку, — объяснил ей я. — Не слишком хлопотные, но крюк заложить придется. Так что у тебя вечер на сборы.

Она убежала, а я пошел дальше. Мне еще Жеке, Насте и остальным объяснять, почему время выхода из крепости изменилось. И еще кого-то надо оставить старшим минимум на сутки, Наемник-то из похода пока не вернулся. Он только завтра вечером, если не послезавтра утром будет здесь. А кого? Ну не Профа же или Дарью? Как ни крути, кандидатура одна. Все тот же многострадальный Рэнди. Все шишки на его голову сыплются. Мог бы порулить и Жека, но ему будет не до того.

Кандидатуру испанца все одобрили единогласно. Я, правда, пытался уломать остаться в крепости Жеку, и на то у меня имелось много причин: мне и спокойнее так было бы, и потом… Кто знает, что ему в голову взбредет, когда он с продавцами «живого товара» лично столкнется? Но он уперся, как баран: нет и нет. И все тут. Единственное, чего я добился, — уговорил его возглавить группу носильщиков, которые послезавтра пойдут к точке рандеву с Ювелиром. Ну не одним же им идти, без командира? Мало ли что.

Отряд получился не сильно большой, но зато народ в нем был как на подбор: Голд, Джебе, Настя, Азиз, Фира, Перстень, Лакки и Амиго. Ну и Флай, уже одетый и с автоматом, но еще совсем зеленый. Не решил я пока, что с ним делать. То ли потом обратно отправить, то ли с собой взять. Склоняюсь к мысли отослать в крепость — сопровождать тех, кого мы освободим. Ну при условии, что будет кого сопровождать.

Я «волчат» брать не хотел, как по мне, лучше бы их отрядить к Жеке для дополнительной огневой мощи, но тут уже уперлись Голд и Настя.

— Ну на фиг, — твердили они мне в один голос. — Пусть будут!

Как по мне, мы этих клоунов даже без огнестрела прикончим, в ножи возьмем, патроны еще на них тратить. Но спорить в данном случае было не слишком разумно, и я сдался. Да и потом, действительно, кто знает, что там на самом деле? Дюжина отморозков вот так запросто драконит народ, всего лишь с дрекольем в руках, и при этом никто даже не рыпнулся? Так что, может, и пострелять придется. Что-то тут нечисто.

Народ мы особо в известность о нашем отбытии не ставили, кому надо, тот знал, а кому не надо, тому и не надо. Люди потихоньку вошли в ритм существования, каждому нашлось дело — охотники уходили в лес, рыбаки — к реке, заготовители сушили, раскладывали и развешивали всякое разное, Герда облагораживала почву, развернувшись во всю мощь и набрав себе в помощники куда больше народа, чем я предполагал. И людям это нравилось — иметь дело, которым ты занимаешься, вечером испытывать приятную усталость и, самое главное, видеть практические результаты своего труда. Мы так привыкли наблюдать некие плоды своей работы на экране монитора, что просто забыли, как выглядит нечто, что ты сделал своими руками и можешь потрогать физически. Или даже съесть. В этом есть некое очарование, поверьте.

Ну у нашего отряда такого не было, увы и ах. Нет, трофеи — это тоже некоторые результаты нашей работы, но я бы все-таки к этому слову добавил еще «побочные». Как, кстати, и листочки Сводов. А основные результаты тают в воздухе. Трупов тут нет как таковых, так что поглядеть не на что и сосчитать нечего.

Отдельно замечу: мы привыкли ходить пешком. То, что сначала невероятно раздражало и утомляло, сейчас стало нормой жизни. Мы знали маршруты, у нас уже появились какие-то ориентиры, да и сам процесс хождения плавно входил в наше сознание. Идем и идем. Глаза обшаривают окрестности, высматривая потенциальную опасность, где-то в голове крутится аналог счетчика километража, говоря: «Осталось десять километров… Осталось девять километров», — все идет так, как надо. И я почти не заметил, как мы добрались до знакомого всем тем, кто был в первой экспедиции, места.