Дмитрий Старицкий - Оружейный барон

Даже чек за рацуху прислал мне на дюжину золотых кройцеров. В том же пакете. И то хлеб… Два моих месячных оклада жалованья как-никак…

С сидором вышло хуже. Если перевести с канцелярита на человеческий язык, то меня покрыли позором и нехорошими словами за то, что я превращаю армию в балаган хора блатных и нищих. Пытаюсь позорить имперских солдат неподобающим видом. Пристыдили, в общем…

Ладно, посмотрим, что вы, господа, скажете, если война продлится еще годика два-три… Когда не с кого станет шкуры драть… А конопля она сама растет по всей территории империи.

Та же участь постигла и укороченный штык, совмещенный с ножницами для резки проволоки, по типу калашниковского. Признали за оригинальное изобретение, но на вооружение ставить отказались. Слишком сложен он оказался, да и дорог в изготовлении. К тому же короток и непонятен по тактическому применению, по мнению военных экспертов.

Премию дали поощрительную… путевку по ленинским местам в Сибирь…

Шучу…

Десять золотых как с куста.

И красивое авторское свидетельство на изобретение.

Вот Y-образную ременно-плечевую систему поддержки носимой амуниции для солдат в полевой униформе одобрили. Засчитали за новое изобретение. Приняли на вооружение. И премия составила аж… двадцать пять золотых, как за идею железнодорожных пушек.

М-дя… не шибко император разбежался обогащать своих изобретателей. Держит, как нужных поэтов, в полуголодном тонусе… А ведь патенты эти ушли в собственность государства. Навсегда.

А главное, совершенно не понять, по каким критериям эти премии распределяются.

За революционный метод штамповки штыковых лопат вместо ковки, что экономит кучу времени и рабочей силы, — двадцать пять золотых, а за «стоячий» кульман, он же «инженерный центр» с двумя подвижными рейсшинами на шарнирной штанге, объединенными с транспортиром — сто! Хотя все части такого кульмана, разве что кроме самой металлической стойки и плоских шарниров, давно всем известны, просто раньше никто не догадался соединить все в единое целое.

А вот малую пехотную лопатку, оказывается, запатентовали до меня… Некто Крондель, унтер-офицер 10-го пехотного полка с Западного фронта, сподобился это сделать еще осенью, когда мы укрепрайон с Вахрумкой инспектировали под холодным косым дождичком.

Не жалко.

Не стоит даже пытаться в одно рыло впихнуть невпихуемое.

Главное, что на вооружение ее поставили и включили в перечень обязательной амуниции пехотинца.

Еще получил семьдесят золотых премии за изобретение отбойного молотка, работающего от пневматического компрессора, нагнетаемого паровым локомобилем. В авторском листе изобретателями значились Вахрумка, Дубчик и Кобчик в равных долях. Вот как мое письмо выстрелило. Я на такое даже не рассчитывал, когда Вахрумке в горы отписал свои мысли по поводу ускорения прокладки тоннелей. Видать, дельный инженер этот Дубчик. У Вахрумки, как я понял, не особо-то и свободного времени много при руководстве такой неординарной стройкой, что каждый день требует революционных решений. Да и строитель он, а не механик.

Откровенно говоря, не ожидал я ничего такого. Моя-то была только идея, одолженная памятью из послезнания. И все. Однако премию они честно поделили на троих.

Надо будет тут на заводе в Будвице по их чертежам создать пневматический молоток по той же схеме — заклепки на броне забивать в раскаленном виде. Всех изменений только что разовый режим удара обеспечить при нажиме да головку ударную другой формы… Бронепоезд от этого станет только крепче.

И самая для меня неожиданность состояла в том, что приняли на вооружение буксируемую трехдюймовую зенитку на четырехколесной тележке. Настолько быстро, что опытовую партию уже построили на имперском арсенале и испытывают ее прямо сейчас. Отзывы положительные.

Как говорится, кто, кроме самого бомбометателя, реально, а главное вовремя осознает, как с ним нужно бороться? Дирижабли тут пытаются строить все участники конфликта. Кроме Винетии разве что.

Патент выписан на Кобчика и Плотто. Судя по проработанности чертежей, каплей очень серьезно вложился в мой карандашный эскиз, который я как курка лапой накорябал ему в госпитале. Так что тут все по-честному… как и премия. На мою долю выпало сто двадцать пять золотых.

И еще два чека по двадцать золотых я получил единолично за деревянные эрзац-лафеты для полевых пушек, предназначенные для зенитной стрельбы. С настоятельным требованием в кратчайшие сроки написать наставление по их применению для пехотных частей.

Итого я стал богаче на четыреста семь золотых кройцеров. Нехило. Можно целый год из «Круазанского приюта» не вылезать, и еще останется. Как говаривал небезызвестный студент Раскольников, «пять старушек — цельный рупь». Однако… гражданская продукция намного выгодней по деньгам получается. На порядок.

Что там у меня было на очереди? Пояс для женских чулок, чтобы жене кровоток на ногах подвязками не передавливать. Вот не хрен уродовать такую красоту.

И эти… как их… быстрые термобигуди, которые бабы русские просто в кастрюле кипятили. Причем выпускать можно разные типоразмеры по диаметру. Есть ли тут парафин — не знаю, но его можно заменить воском, только где брать для корпусов пластик? В крайнем случае полиэтилен или полистирол. То, что быстро нагревается и быстро остывает, при этом не обжигая. Вопрос…

Вот ни фига не пойму, почему все белые бабы хотят быть кудрявыми?

А негритянки в Америке, так те, наоборот, бешеные бабки тратят на распрямление волос…

Баб понять невозможно, я это уже давно осознал. А вот их стремление быть хоть чуть-чуть красивее соседки эксплуатировать можно и нужно. Перевести, так сказать, стрелку на рельсы собственного обогащения.

Война не вечно продлится. А бабы вечны. К тому же после войны резко обострится брачная конкуренция. Мужичков-то повыбьют в окопах. Да и малолетки за это время подрастут да заневестятся.

Собрал чеки в бумажник, а грамоты, чертежи и письма запихал в свой старый чемодан, что завалялся тут на бывшей моей квартире.

И пошел искать Щолича.

— Мне бы протоколы испытаний деревянных станков зенитных посмотреть, не поспособствуешь? — спросил я, когда нашел его в конюшне, где он себе лошадь седлал.

— Зачем они тебе? — спросил он вместо ответа.

И спросил, я бы сказал, с некоторым подозрением.

Я не стал рубаху рвать и пуп царапать, что зенитные станки — мое изобретение, а просто показал лейтенанту письмо из генштаба на мое имя с требованием написать наставление по их использованию в войсках.

— Вот всегда так… — разочарованно протянул лейтенант.

— Что всегда?