Дмитрий Заваров - Дороги Зоны. Жизнь после жизни

– Чего предполагал?

– Что они используют что-то подобное.

– А как ты догадался? – заинтересовался Мора.

– Помнишь, вы спросили, можно ли сознание в чужое тело вселить. А потом, когда этот вот ночью без оружия… Тут все и сложилось. Зомбари – это как раз идеальный, скажем так, «переносчик» чужого сознания. В случае чего, не жалко. И секреты не выдаст. А главное, самим по Зоне ходить не надо. Никакого риска, короче.

Тут Мора заметил в полуоткрытом рту мертвеца какой-то блеск.

– Посвети, – толкнул он Молодого.

Мора сорвал ветку и, брезгливо поморщившись, раздвинул зубы мертвеца: во рту лежал точно такой же артефакт, какой сталкер нашел очень давно, в прошлой жизни, и в похожем месте. Он переломил ветку и, используя ее как пинцет, вытащил фиолетовый цилиндр наружу.

– Это что? – спросил Зубр, озадаченно рассматривая находку.

– Помнишь, у меня артефакт был, железо плавил? – сказал Мора. – Вот я его так же когда-то обнаружил во рту трупа.

Мора достал из рюкзака бутылку водки, плеснул на артефакт и только после этого взял его в руки. Цилиндрик матово поблескивал на ладони.

– Интересно, что он у него во рту делал? – задумчиво произнес Шаман.

– Мужики, вы слышали легенду про голема? – азартно воскликнул Молодой.

– Это который у евреев, да? – обернулся к нему Зубр.

– При чем тут евреи, бро! Голем – это, по сути, такой робот. Его делали из глины и крови. И вот чтобы оживить голема и получить над ним власть, вкладывали ему в рот свиток Торы. Мне кажется, этот артефакт – что-то типа того свитка. Такой мини-ретранслятор чужого сознания в тело зомбаря.

– Хочешь сказать, что Сахаров – еврей? – подозрительно спросил Зубр.

Молодой вздохнул.

– Я его знаю, – заявил вдруг Шаман, разглядывая труп. – Да, точно. Это Шпала, вышибалой у Живодера в баре служил.

– Откуда он у них? – спросил Мора.

– Видимо, это они налет на «Бомбу» устроили, – сказал Шаман.

Он наклонился, одернул полу плащ-палатки: слева на груди был кривовато пришит знак: треугольник в круге с буквой «А».

– Ладно, пошли на базу, – решил Мора.

Собрав и разделив артефакты (но перед этим Молодой достал блокнот и быстро зарисовал их расположение на матрице), сталкеры двинулись дальше. Маскироваться уже было бессмысленно, потому пошли быстро. Вскоре кусты закончились – метрах в десяти от Периметра «Янтаря» болото было полностью очищено от растительности. Прямо перед друзьями высился гофрированный забор с распахнутыми настежь воротами.

Сталкеры вошли на территорию и напряженно замерли, рассматривая три куполообразных здания.

– Света нет, – тихо сказал Шаман, показывая на ряд узких, забранных решеткой окон, расположенных под самым свесом крыши.

– Внутрь пройдем? – спросил Мора.

– У меня ключ есть! – гордо заявил Молодой.

– У меня тоже, – расстроил его Шаман, продемонстрировав карту.

Он подошел к выкрашенной желтой краской двери главного корпуса и приложил ключ к валидатору. Пискнув, зажглась зеленая лампочка. Шаман немного подождал, потом взялся за ручку и с натугой распахнул толстую створку.

– Здание обесточено, – обернувшись, сообщил он друзьям. – Автоматика не работает.

Сталкер вошел в тамбур, точно так же открыл вторую дверь и заглянул в темный коридор.

– Что там? – нетерпеливо спросил Молодой.

– Темно там, – ответил Шаман и шагнул внутрь.

– Я на стреме, – сказал Зубр и вышел на улицу.

Мора с Молодым двинулись вслед за Шаманом. Коридор пересекал корпус насквозь, оканчиваясь с другой стороны такой же желтой дверью. Шаман первым делом свернул направо, к лестнице, ведущей в подвал. Молодой посветил: внизу лестница упиралась в массивную дверь с выпуклыми ребрами жесткости и маленьким квадратным окошком на уровне человеческих глаз.

– Вот теперь и твой ключ пригодится, – порадовал Шаман Молодого.

– Не пригодится, бро, – ответил Молодой.

Он показал пальцем на валидатор. Сталкеры спустились вниз и обнаружили, что магнитная панель с кнопками разворочена выстрелом в упор, из отверстия торчали оплавленные провода. Будто бы для перестраховки через скобу дверной ручки был просунут красный пожарный багор, концы которого упирались в массивный профиль дверного косяка.

– Да мы и так бы не зашли, – снова разочаровал друзей Молодой.

Он посветил фонарем в узкое окошко: с той стороны плыла мутная рыжеватая пелена – болотная вода.

– Понятно! – сказал Шаман. – Отключили дренаж, затопили лаборатории.

– Как это? – спросил Мора.

– Мы ж на болоте стоим. Подвальные помещения ниже уровня воды. Даже гидроизоляция не спасала, постоянно дренажные насосы работали.

– Что ж они такое место выбрали? – поинтересовался Мора.

– Здесь какая-то особая аномальная зона, – рассказал Шаман. – Всегда было много зомби. А они изначально как раз и планировали изучать зомбарей.

Сталкеры поднялись наверх и прошли по главному коридору, заглядывая во все помещения. И везде натыкались на одно и то же: выдвинутые ящики столов, раскрытые шкафы, перевернутые стулья… Видно было, что хозяева базы покинули ее в спешке. Часть оборудования так и осталась на месте.

Мора распахнул двустворчатую дверь – и замер, очутившись на свету. На одном из столов стояла зажженная керосиновая лампа. За столом сидели двое.

– Старая гвардия приветствует сынов Зоны, – произнес низкий голос.

Чем дольше Круглов расхаживал по подземному лабораторному корпусу, тем больше убеждался: место ему по-настоящему нравится. Пять просторных помещений, расположенных по кругу, с центральной (всегда закрытой) лабораторией Сахарова. Размещение более чем удачное: все лаборатории соединял широкий кольцеобразный коридор с расставленными вдоль стен диванами.

Да, диваны были в потеках и не до конца затертых пятнах плесени, но важен сам принцип: Сахаров стремился «облагородить» рабочее пространство оформленных как под копирку подземных боксов. Хотя, конечно, ни диванами, ни кадками с искусственными пальмами, ни даже кофейным аппаратом не перебороть унылость советского дизайна: белый «туалетный» кафель, торчащие отовсюду провода, свешивающиеся с потолка рукава вентиляции… Впрочем, была сделана оригинальная попытка превратить все эти висящие канаты в элемент декора: в переплетениях проводов на стенах и потолке тлеющими углями светились «шары». Артефакты, конечно, не могли тягаться с основным освещением, но теплый розовый свет хоть как-то разбавлял выхолощенную синеву натужно гудящих люминесцентных ламп. «Хотя, – подумал Круглов, – эти «шары», наверное, не просто украшение: не зря же Сахаров запретил прикасаться к артефактам».

Ладно, это все мелочи. Главное – просторно, удобно и тихо. Лаборатории располагались на третьем подземном этаже. Выше, на втором уровне, – жилые боксы, первый этаж был отдан под склады. На глубине пятнадцати метров никакой Выброс не страшен.