Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ]

— Все понял, дядя? Или еще чего продемонстрировать?

Лапища байкера потянулась к мачте бригантины, Капрельский с ужасом представил, как сминается, хрустит под чугунными пальцами бородача бронзовое чудо конца восемнадцатого столетия…

Взвизгнул:

— Нет! Нет!! Мы обо всем договорились! Вы уходите.

— С тобой, дядя, с тобой, — ухмыльнулся викинг и за шкирку вытащил антиквара из кресла.

Присевшие в углах салона полицейские, совсем не удивились, когда из, взятой под прицел автоматов двери, первым показался взъерошенный, побитый хозяин лавочки:

— Не стрелять!! — болтаясь в могучей байкерской руке, словно нашкодивший котенок, вопил Капрельский. — Дайте нам уйти!! Мы обо всем договорились!! — Горестный взор Владленовича метался по, увешанным картинами стенам, по выставке коллекционной мебели, по фарфоровым безделушкам и посуде; попутно взор молил спецназовцев не открывать пальбу, не наносить урон, не приводить к разору и разрухе…

Прикрываясь щуплым антикваром, Воронцов прошел на улицу, сел на байк, Эммануила Владленовича забросил позади себя.

— Обними меня покрепче, батя, — приказал. — Не дай бог, тряхнет, вылетишь на скорости без шлема.

Капрельский тихо ойкнул, облапил широченный байкерский торс и вжался в кожаную спину с доверчивостью младенца.

— Поехали, — возвестил моторизованный викинг и гаркнул так, чтобы услышали, засевшие поблизости бойцы: — Если за нами не поедете, отпущу папашу за городом! Папаша. Подтверди.

— Не ездите за нами! — охрипшим фальцетом взвизгнул антиквар. — Он меня отпустит, я ему не нужен!

Погоня прониклась и не двинулась с места.

В полукилометре за городской чертой Воронцов простился с родственником полицмейстера. Еще через пару километров с большим сожалением расстался с байком: утопил его в реке. Прошел чуть дальше по берегу, избавился от байкерской экипировки, ненужного мобильника с левой сим–картой, и, оставшись в легких шортах и футболке, тщательно отмыл лицо от театрального грима, остатков клея на подбородке.

До города добрался на попутке.

Еще не войдя в квартиру, из–за двери Захар слышал, как надрывается мобильный телефон. Добежать и взять трубку не успел, звонки прекратились. На дисплее стояло сообщение о трех пропущенных вызовах Дианы. Воронцов набрал ее номер тут же:

— Как дела, любимая? — спросил негромко, нежно.

— Захар, Захар, где ты пропадал, я не могу до тебя дозвониться!!

— Тихо, Диночка, не волнуйся, я забыл дома телефон. Что у тебя случилось?

— Захар…, — любимая всхлипнула, — о н и что–то задумали… Что происходит?!

— Кто задумал? — спокойно произнес Воронцов.

— Они! Марат и Артур! Сидят у меня дома, я подслушала их разговор, они что–то готовят… Для тебя готовят!!

— Марат и Артур у тебя дома? — напрягся Воронцов. Чудовищная неожиданность. Артуру скоро сядут на хвост — если уже не сели, вычислив его местонахождение через оператора сотовой связи, — совсем некстати получилось, что он сейчас рассиживается у Амбарцумяна.

— Да. Они пришли час назад. С каким–то идиотским тортом… Попросили приготовить кофе, я вышла на кухню, потом вспомнила, что кофе закончился, пошла спросить, не сойдет ли им чай… Услышала из–за двери, что Мара и Артур разговаривают о тебе. — Диана снова всхлипнула. — Сейчас с ними папа…, я говорю из своей комнаты…

— Что конкретно говорили Марат и Артур?

— Гадости, — брезгливым тоном бросила Дина. — Они тебя обзывали и говорили, что скоро… скоро ты не будешь доставлять им хлопот. С о в с е м не будешь, понимаешь?.. Захар, что происходит?! Они говорили, что ты никуда не денешься, что тебе кранты…

— Не волнуйся, — перебил любимую Воронцов. — Они самоуверенные болтуны.

— Да знаю я, что они болтуны и хвастуны! Куда они тебя втянули?! — И снова всхлипнула: — Захар, я боюсь…, очень боюсь…, давай уедем… Они и папу куда–то втягивают, я чувствую…

«Посиделки в доме Амбарцумянов пора заканчивать», — решил Захар.

— Диана, как думаешь — они у вас надолго?

— Да! Папа коньяк достал!

Совсем паршиво. Если не нарушить идиллию этой компании, вечеринка затянется за полночь… Под пьяную руку и армянский коньяк, Амбарцумян вполне способен пожаловать Маратке руку дочери тут же и навеки.

— Я скоро буду!

Гамлет Давидович восседал в кресле важно, как князь на троне, помахивал наполненным бокалом. Маратик и Артур вольно расположились на большом диване и, практически не скрывая насмешливого выражения глаз, слушали разговорчивого армянского папу.

Захар заглянул в комнату, отстранил Диану и первым прошел в гостиную. Недовольно поглядел на длинный низкий стол: участки полированной столешницы между ажурных салфеточек щедро усевали крошки торта–безе. Такие же крошки густо рассредоточились по домашней футболке Гамлета Давидовича. Давидович был в сильном градусе. На старые–то дрожжи.

Маратка пренебрежительно вытянул худые ноги далеко вперед, надменно ухмыльнулся:

— О. Чепушила заявился. — Осклабился: — Чего такой смурной, лошара? Нервишки пошаливает, да? В мандраж кидает? Давай, лечись, — с насмешливым гостеприимством указал на почти опустошенную бутылку с коньяком.

— Сам не буду и вам больше не советую, — нахмурился Захар.

— Гляди–ка, — обращаясь к приятелю, фыркнул племянник авторитетного дяди, — он нам советовать будет…

Артур уже давно подобрался, глядел на Воронцова исподлобья, готовился принять или ударить.

— Гамлет Давидович, — наклоняясь над Амбарцумяном, произнес Захар, — давайте я вас в ванную отведу. Вы весь в торте перемазались.

— Спокойно! — качнувшись, отстранился ремонтный шеф. — Я контори… контролирую себя! — тыльной стороной ладони обтер губы, почувствовал на коже скользкий крем и крошки. Очень удивился. — Пожалуй…, не лишено…, — пробормотал и начал подниматься.

К папе подлетела Диана, взяла его в охапку, повела к умывальнику…

— Ты чо вмешиваешься, чепушила?! — взвился с дивана Марат. — Куда ты лезешь?! Мы тут сидим…

— Цыц, — невозмутимо перебил Захар. — Идите досиживать в другое место.

Дипломированный инженер принял неумелую боксерскую стойку, засучил перед брезгливо наморщенным носом подмастерья сжатыми кулачонками.

Мозгляк, подумал Воронцов и несильно ткнул в распетушившегося инженера пальцем.

Мозгляк вернулся на диван, откуда в воздух взвился Артур.

Его боксерская поза вызывала больше уважения.

Но не реакция.

Захар увернулся от пары ударов, перехватил запястье драчуна, пребольно вывернул…

— Тихо, Артурчик, тихо, — внезапно, не по–русски заговорил Марат. Язык был не армянским и не азербайджанским, но не остался тайной для Захара. — Этот баран еще свое получит. Дядя велел его не трогать.