Василий Баранов - Хромой бог

— Я это не видел. Покажи! Дай мне!!

Геннадий возражать не смел. Вдруг пламенем дохнет. Клен и Флор отдыхали, от непоседы отмахивались. Достала малышня. До этого они ознакомились со всеми чудесами. Телевизор, компьютер и телефон вызвали особое внимание. Геннадию с ними было полегче. Флай бросился к доктору и Роману.

— Папка вернулся. Дядя Палыч. — Радости ребенка не было предела.

— Мы вернулись, Флай. Как провел день? — Роман обнял сорванца.

— Я птичку поймал. — Папа пришел, он выслушает. Клен и Флор слушать не стали. Обидно.

— Какую? — Стоит на пару часов оставить, как этот парень напроказничает.

— Большую, железную птицу. Я ее догнал. — Флай развел своими маленькими ручками. Он пытался показать, как просто было догнать эту птицу.

— Зачем? — Это было все, что мог из себя выдавить Роман. Он с ужасом думал о последствиях такой встречи.

— Я с ней поздоровался. Я с ней рядом летел.

— Птичка не испугалась?

— Нет. Она дальше полетела. — Флай показал, как на прощание махал птице рукой. — Еще я нашел гнездо. Там много птиц. Одна маленькая птичка училась летать. Из нее выпали Пушистики. Один Пушистик не мог лететь. У него шатер не открылся. Я его схватил и на землю принес. Он на крылышках не сумел улететь. Еще молодой. Я сказал, крылья вырастут, тогда летай. Он обещал. Я проверю. Его Толяном зовут.

— Молодец. Павел Павлович, ребенка одного оставлять нельзя. Бед не оберешься. Пассажиров и экипаж до смерти перепугал. Этого Толяна перепугал. Его сейчас после такого в больнице надо искать. — Это катастрофа, думал Рома. Беда.

— Рома, нам пора прятаться. И ребенка надо спрятать. — Павел думал так же, как его друг. Беда.

— Я с птичками буду летать. — Дракон не заметил, как расстроились его родные. Он был собой доволен, и все вокруг должны быть рады.

— Не надо с ними летать, Флай. Они могут испугаться. От страха упадут. Люди погибнут. Они о тебе ничего не знают.

— А ты расскажи им про меня.

В воображении Романа возникали страшные картины.

— Палыч, не дай бог, он захочет выше взлететь. На космическую станцию заглянет. Или ракету на старте увидит. За огненный хвост захочет ухватить. Ему это не повредит, а вот ракете, не знаю. Он может и другое гнездо найти. Космодром. У него хватит таланта космонавтов в полете схватить. Когда те в открытый космос будут выходить.

— Птичка, с огненным хвостиком. — Флай услышал часть разговора. — Покажешь?

— Нет, такую не трогай.

— Я боюсь за всю космонавтику. — Развивал свои мысли Рома. — Может, и спутникам достаться. Нас с тобой, доктор, на вечное поселение в тундру отправят. Еще скажут, мало дали.

— "Полярная Сова", тюрьма для особо опасных ждет нас. Рядом с маньяками закончим жизнь.

Древнему и величайшему знатоку драконов в тот вечер было о чем подумать.

Они сидели в просторной комнате с камином и резной лестницей ведущей наверх. Сидели в креслах. Роман молчал. Положение было сложным. Ему не хотелось, чтобы люди вдруг узнали, среди них находятся инопланетяне. Он молчал и думал. Эта озабоченность передавалась присутствующим. Флай тоже чувствовал напряжение, когда заглядывал в комнату через окно. Он смотрел то на одного, то на другого, видел их задумчивость и тоже думал.

— Отчего они такие грустные? У них телевизор сломался?

Роман решился.

— Парни, пришел срок. Надо решать этот вопрос. Я не хотел делать это сейчас, но необходимость назрела. — Он думал как защитить парней, которые ему доверились. Сильные мира сего не могли наказать Древнего. Совсем другое дело доктор и парни.

— Что решил, Роман? — Спросил Павел Павлович.

— Вы, люди, готовы встретить тех, кто опирается ногами о бездну? — Такого решения до него не принимал ни один из воплощений Всего-Ничто. Смертным не доводилось встречаться с Великими.

— С Древними? — Спросил Флай, просунув голову в окно.

— Да. — Он и сам не представлял, чем может закончиться такая встреча. Огромный риск.

— А это страшно? — Все молчали, дракон лез с вопросами.

— Не знаю. Возможно, страшно. Вы готовы? — Роман смотрел на Клена и Флора, перевел взгляд на Павла. Это должно быть и их решение.

— Готовы, — за всех ответил Клен.

— Если деваться некуда, то готовы, — философски заметил Палыч. — Где мы встречаемся с ними?

— Идемте. Соберемся во дворе. На этот раз перемещение в мир, о котором я вам ничего сказать не могу. В нашем языке нет таких понятий.

Они вышли из дома. Прошли на лужайку. На небе светили звезды. Полумесяц. Время было позднее. Охрана дома спала. Их видели камеры видеонаблюдения. Других свидетелей не было.

— Собрались с духом, ребята? — Роману самому не мешало собраться с духом. Его предыдущие воплощения знали, что такое Совет Великих, но человеческая часть души не знала и боялась. Онн впервые в этом обличье предстанет перед Советом.

— Собрались, — сказал Флай. Этот ребенок страха не ведал.

Роман взмахнул костылем. Пространство вокруг стало таять. Тьмы вокруг не было. Описать, что они видят, они бы не смогли. Само окружающее растворялось, преобразовывалось. Тело Романа распадалось на части и собиралось в точку. Он был всюду и нигде. Они находились в зале. Сверху огромный купол. Каменные стены. Серый камень. Перед ними ряд кресел. Сидят люди. Они о чем-то разговаривают между собой оживленно. Улыбаются, смеются. Они молоды. Не старше 20–25 лет. Одеты просто, по земному. Брюки, коричневые. Черные, синие. Большее разнообразие цвета в рубашках свободного покроя. Представ перед этими Древними Роман понял самую большую тайну. Он был их частью, а они — его. Они отражали его сущность.

— Приветствую вас, друзья. — Сказал Роман.

— Привет, Роман, — ответ сидящих в зале.

Их было десять. В центре пустовало одно кресло.

— Я привел к вам тех, кого должен. Вы всех знаете. — В нем было их знание, а в них — его.

— Знаем, Роман, — закивали те головами.

— Начнем наше заседание. — Роман прошел вперед и занял единственное пустующее кресло. — Кто начнет?

Он посмотрел на своих собеседников.

— Начну я, — сказал молодой темноволосый парень в алой рубахе. — Будем задавать вопросы.

Парни стояли перед высоким судом. Павлу Павловичу казалось, он студент. Защищает перед комиссией свою выпускную работу. Он видел, члены комиссии относятся доброжелательно. Высокий суд улыбался. В их позах не было ничего угрожающего.

Парень в алой рубахе начал:

— Меня зовут Ноарми. Я творящий войну. Начну с тебя, Клен. Ты воин. Знаешь ли ты, что должен не только дарить смерть, но и защищать жизнь.

— Знаю, Ноарми. — Клен был по природе земледельцем. Выращивать зерно, пасти стада. В его душе был мир.

— А ты, называющий себя врачом, Павел Павлович Пономарев, знаешь ли ты, что врач последняя преграда перед тьмой?