Антон Демченко - Воздушный стрелок. Боярич

Выжимая мокрую тряпку над ведром с грязной водой, я поймал себя на одной забавной мысли и расхохотался. Да. А ведь три месяца назад я уже стоял вот так же посреди условно своей комнаты в имении Громовых, одновременно пытаясь разобраться в происходящем вокруг меня.

Все повторяется. Вот и сейчас я стою посреди опять же условно своего дома и мысленно раскладываю по полочкам итоги происшедших за эти три месяца событий.

Для полного совпадения только громовской обслуги не хватает, чтобы бесцеремонно распахнула дверь и напомнила об обеде… Кстати!

Желудок предательски заурчал, и я ринулся к холодильнику. Вотще. То, что лежало на полках, есть уже нельзя. А в морозилке… я постучал ногтем по заиндевевшему куску телятины и вздохнул. Этого мне хватит разве что раздразнить аппетит.

Хм. Придется обратиться к Великому Городскому Злу…

В паутинке практически невозможно найти доставку пиццы или каких-нибудь роллов. Зато всяческих пирожков, выпечки и прочего кошмара худеющих дам здесь хоть отбавляй. Так что уже через десять минут я сделал заказ и, дополнив мясные и рыбные пироги литром кваса, вернулся к уборке. Как раз управился к приезду курьера.

Поиск подходящей компании, которая могла бы навести порядок у меня во дворе, затянулся до позднего вечера. А когда я уже готов был идти спать, с улицы раздались гудки клаксона.

Вот честное слово, спорю на что угодно, это была идея Ольги прислать мне машину с трофеями с базы наемников в половине первого ночи. Можно подумать, что еще несколько часов на складе этот хлам не пережил бы. М-да уж. А мне ведь теперь ворочаться всю ночь и думать, что же там, в этих коробках, такое лежит… Времени-то, чтобы рассмотреть свои трофеи, я так до сих пор и не нашел. Ну Ольга, ну хитрюга иезуитская! Психолог-мститель, чтоб ее…

С этими мыслями я и отправился на боковую. А утром проснулся, когда за окном только-только начало светать. Проснулся резко, словно толчком. Вынырнул из сновидения и, распахнув глаза, глубоко вздохнул, всматриваясь в полумрак спальни.

Вспомнил. Я вспомнил ту идиотскую фразу Романа, и кто первым произнес ее Там! Папист, да? Раскаявшийся и принявший православие? Черта с два! Ad majorem Dei gloriam… К вящей славе Господней. Девиз иезуитов…

Яркий солнечный свет заливал кабинет хозяина поместья Беседы, но самому боярину сейчас не было никакого дела до наступившего утра. Он мрачно смотрел в стену перед собой и пытался понять, где и что пошло не так. Когда он ошибся, и как вообще могло случиться то, что случилось. Письмо на столе, украшенное гербом с пикирующим соколом в алом поле, задымилось под взглядом боярина и пошло рыжими пятнами. Громов чертыхнулся. Дожил, уже над собственным огнем контроль теряет!

И все-таки где он ошибся? Или… они? Мог ли предполагать старый недруг и соратник Никита, к чему приведет эта его евгеническая программа? Конечно, если посмотреть на Рюриковичей, становится понятным, что толк в ней есть, но такой скорый прогресс… Кто мог ожидать, что этот бесов ребенок будет так споро расти в умениях? Или это для них нормально? Дьяволово болото! Тридцать лет в комнатных боярах, десять лет кураторства эфирников, и все равно так мало информации! Даже полный состав лиц, входящих в этот их «клуб», и то неизвестен. Только для ока государя, чтоб их…

Громов с силой сжал зубы, и потертый эбонитовый чубук его любимой трубки еле слышно хрустнул. Вот ведь!

Боярин со злостью отбросил треснувшую трубку, и та покатилась по столу, рассыпая вокруг тлеющий табак. Хлопнув ладонью по листу письма-требования, на этот раз едва не занявшемуся от попавшего на него раскаленного пепла, Громов невольно остановил взгляд на строчках, написанных убористым почерком профессионального писца, и заскрежетал зубами. Это не летящий почерк государя, уж его-то Громов знает не хуже собственного. Сколько раз получал эти короткие записки. Зайди… Доложи… Присмотри… А тут! Скользя взглядом по тексту и спотыкаясь о каждый полный холодной вежливости оборот речи, боярин все больше и больше зверел. Кто сказал? Кто посмел?!

«…Приглашается для беседы об опеке над боярским сыном, мастером Эфира Кириллом Николаевым от рода Громова…»

Стук в дверь отвлек боярина от созерцания письма, и он хрипло каркнул:

– Войдите.

Створки распахнулись, и в кабинет вошел наследник. Федор Георгиевич улыбнулся отцу и, весело насвистывая, даже не сел, а упал в жалобно скрипнувшее под ним кресло.

– Здравствуй, отец. – Улыбка сына подействовала на боярина как красная тряпка на быка. Ну почти. Довольная физиономия Федора придала ускорение мыслительным способностям Громова-старшего. Шестеренки в его мозгу щелкнули и закрутились.

Веселый вид сына, письмо из государевой канцелярии…

– Ты! – Дрожа от бешенства, боярин ткнул в сторону сына пальцем. – Твоих рук дело?!

– Догадался, – совершенно невозмутимо хмыкнул тот и кивнул. – Моих, конечно. Ну, и чуть-чуть Владимира Александровича…

– Гдовицкой, с-сучий сын… Предатель! – Громов-старший грохнул по столу рукой.

– Наоборот. Знаешь, я поражен стойкостью нашего уважаемого начальника службы безопасности не меньше, чем терпением Кирилла. Почти пять лет мучиться от столкновения интересов рода и клуба эфирников, разрываясь между желанием уберечь будущего коллегу и невозможностью нарушить клятву сюзерену. Наверное, если бы не тот бесов артефакт, что использовали мои детки, Володя уже сошел бы с ума. Как ни прискорбно это признавать, но то ЧП произошло на редкость удачно. Иначе Гдовицкой вряд ли осмелился бы выложить мне всю историю жизни Кирилла в Беседах, – ровным тоном проговорил Громов-младший и им же завершил свой пассаж: – Отец, ты… дурак?

Боярин Громов слушал рассказ сына и мрачнел. То, что сделал этот своевольный… мальчишка, просто не укладывалось в голове! Как? Как можно было похерить семь лет работы?! Чертовы Томилины, чертов Колька… И теперь еще это?!

– Это ты идиот. Благодаря твоей «доброте» этот щучий сын оказался абсолютно, полностью неподконтролен, а теперь его еще и клуб защищает! Да это же просто прямое приглашение всем желающим похитить этого вундеркинда – и пожалуйста, секретная информация в кармане! Семь лет работы псу под хвост. Семь лет!

– Не понял, – нахмурился Федор. – Какой работы?

– Нормальной оперативной работы, – ощерился боярин. – Я семь лет растил из этого уродца замедленную бомбу для папистов. С самой смерти его родителей. Если бы не вы с Гдовицким и этой своей бессмысленной жалостью, я турнул бы Кирилла из клана в шестнадцать лет, а тот же Роман Томилин его подобрал бы… и прямая дорожка мальчишке под крылышко к иезуитам. А там – ты хоть представляешь, что было бы, когда, войдя в силу, он узнал, кто на самом деле виновен в смерти его родителей? Никита, тварь, замечательно все рассчитал, пацан действительно потенциальный гранд Эфира… Мне осталось бы только правильно довести нужную информацию, и все! Это была бы такая победа!