Яна Суханова - Одно слово – Надежда

В кабине пилота сидел капитан, пилот и техник. Сафар стоял почти впритык к дверям и смотрел на меня. Напряжение витало в этом помещение и растворялось в непонятной гамме эмоций. Парни тоже нервничают из-за странного поведения капитана. А почему мы отклоняемся от плана? Вон той звезды не должно быть впереди, мы ее сбоку должны обходить. Не зря же я на общем курсе решила обучаться, поэтому знаю звездную карту.

– А что происходит? – Сделала я шаг в помещение и наткнулась на окаменевшую руку, которую выставил боевик.

Значит, меня не хотят допускать ближе. В моей голове вспыхнул красный огонек. Вот! Точно! У капитана рецидив и он желает купаться в крови! В памяти всплыли картинки из фильмов ужасов и фотографии с мест «веселья» маньяков.

– Приказ капитана, – говорит Сафар, и мягко выталкивает из помещения мое тело. Только его руки показались мне не очень убедительными. Ощущалось, что ребята хотят, чтобы я осталась и выяснила все.

– Кристина Фат, вам не о чем волноваться, вернитесь в свою каюту, – голос Келлера не терпел возражений, а его твердый взгляд был очень пугающим.

Ой, что-то мне жить захотелось. Это сейчас он спокойный и рассудительный, но ведь говорят, что он плохо контролирует зверя.

– А почему мы отклоняемся от курса? – Не уходила я и цеплялась за руку, что хотела меня выдворить из комнаты. – Этого нет в программе.

– Так сказал я. Вопросы? – Суровый взгляд капитана остановился на мне, и моя кровь превратилась в лед.

Даже если он решил всех убить, то его не смогут остановить. Капитан это глава, бог, судья на корабле. Ослушаться его это подписать себе бумагу о не компетенции. На работу не устроишься, даже если будет тысяча дипломов. Только его холодный взгляд и эта усмешка заставляет работать воображение в другую сторону. Убьет! Как есть убьет. Зачесалась левая пятка, а это верный признак приключений и не простых. Стало откровенно страшно. Если бы кто-то из команды не подчинился капитану, было бы легче. Но ребята с каменными лицами выполняют указания, не замечая моего сопения и нервного состояния.

– Ты хочешь, чтобы за тобой закрепилась темная слава? – Сжав, кулаки я смотрела в мощную спину капитана из-за руки Сафара. Сделать ничего не смогу, но морально кровь похлебаю. – С тобой и так команда общается лишь из-за практики!

– Кристина Фат, вернитесь в свою каюту, – спокойный ровный голос капитана разносится по комнате управления. На столько спокойный, что у меня душа в нервном припадке забилась.

– Вернусь! Когда ты, Кел, вернешь корабль на ранее заданный курс! – Проглотив свой страх и стараясь придать голосу твердости, стояла я возле входа в комнату.

– Медик Фат, позвольте узнать с каких пор мы с вами перешли на «ты»? Или же вы забыли, что перед вами старший по званию? – Такое серьезное лицо и его фигура похожа на гору и шторм одновременно. Мне показалось, что нечто ужасное двинулось в мою сторону. Я сейчас в обморок свалюсь!

– Чувствую страх, – хмыкнул рядом Сафар, продолжая преграждать мне дорогу своим мощным телом.

– «Медик может командовать только в пределах своей территории» – глава пятая статья двадцать вторая воинского кодекса. «Территория медперсонала – это мед кабинет и каюта, так же может быть предоставлено отдельное помещения для объемных аппаратов медицинского назначения.» – Как с учебника «зачитал» командир и тем самым вывел меня из состояния комы и вселенского ужаса.

– Знаю! – Взбесилась я. Почему он мне читает правила, которые знают все? – Только я не готова отдать свою жизнь из-за препятствия в виде кодекса и твоего чувства вседозволенности! – Выдохнув раздражение, которое поддерживал страх, попыталась спокойно поговорить с Келом, но проклятый страх развязывает язык. – Не надо было, так отчаянно просится к тебе под командование. Слухи ведь на пустом месте не рождаются! – Шепнула я и была услышана.

Мощная спина решила сдвинуться. И вот в мою сторону идет медведь, великан или еще какой ужас. У меня в груди уже все в узел связалось, и органы не знают куда прятаться. Я вся сжалась, ожидая ударов. Сердце стучит как пулемет, а на ладонях ощущается влага, но я стою – смотря в его ледяные и полные убийства глаза, я не отводила взора. Каким-то невиданным чувством я ощутила волны подчинения, но игнорировала их. И вот нас разделяет лишь рука Сафара. Конечность боевика – вот единственное препятствие, которое спасает сейчас меня от смерти. В какую-то долю секунды я поняла, что не дышу, а глаза наводящие ужас застыли.

– Проводите служебный персонал в каюту, господин Сафар, – холодность голоса и эти нотки брезгливости в лице командира.

Меня эти простые слова, будто помоями облили. Но организм пришел в норму и я напряженно выдохнула. Ненавижу генных!

Вот, докричалась. Посадили под замок в собственной каюте. Белый потолок, белые стены и обратная сторона луны за иллюминатором. Значит, наша цель не просто облететь спутник Земли, а лунная тюрьма. Так же трясясь и думая о конце жизни, наблюдала за индикатором опасности, что располагался в углу комнаты. Сейчас это была просто лампочка, но если случится поломка с кораблем, то она замигает зеленым или красным. В зависимости от тяжести поломки. Не зная, что делать, ходила по комнате, а потом и вовсе начала перебирать вещи. Нервы пришли в норму, и уже не так трясло, когда корабль пристыковался к спутнику. В окне видеосвязи появился Кел и оповестил команду о двухчасовой остановке. Целых два часа возле тюрьмы? Всегда мечтала о таком. Здесь же держат самых «лучших» заключенных.

Дверь в мою каюту открылась, и на пороге появился Шон. Мне кажется из всех присутствующих он самый вменяемый. Поэтому соскочив со стула, кинулась на выход и попала в кольцо рук пилота.

– Скажи мне, что он намерен делать? – Не найдя лазейки из захвата пилота, я решила задать самый жизненный вопрос.

– К нам на корабль загружают какие-то бочки и якобы сопровождающего груза. – Крепко держал меня серьезный парень. – Тебя приказано держать запертой и… охранять твой покой.

Последние слова меня потрясли на столько, что я перестала прорываться на выход. Воспользовавшись моим замешательством, Шон вкатил небольшой столик с обедом. Посмотрев на слизь, размазанную по тарелке, я скривилась.

– Не хмурьтесь, Кристина Фат. Вы же сами настаивали на полете в космос. – Тут мне даже возразить не чего.

Пилот тихо заблокировал дверь, не увидев одинокую слезинку на моей щеке.

Я столько лет избегала генетиков. Бралась за любую работу и училась, лишь бы ежегодные проверки признавали меня нужной обществу. Лишь бы в моей карте существования не было красного креста. Этот знак, как приговор для человека. Красный крест это принадлежность семье генных, я должна была бы отдать не только кровь, но и матку с яичниками лишь бы измененная женщина могла зачать ребенка. А меня, без этих органов, признали бы генным материалом. Позже просто разобрали бы на «части»… А сейчас я в космосе, закрытом пространстве корабля, в обществе психов и сделать ничего не могу.