Ярослав Мороз - В погоне за мечтой

– Чего? – Отозвался я сзади него.

– Остается только один вариант, где они могли спрятаться. – Сказал ветеран, глядя на пост. Я ничего не стал говорить, и мы тихо отправились туда.

Зайдя сбоку от ворот в «башню», мы поднялись по лестницы на второй этаж и, выглядывая из-за края ступенек, наблюдали за четверкой дозоровцев, которые сидели за пультом управления ворот и бездельничали, как и на любой другой постовой службе. Зашуршала рация и на всю «башню» разлетелся знакомый голос Кочегара:

– База вызывает пост! Пост, ответьте!

– Пост слушает. – Подхватив рацию со стола, ответил один из дозоровцев.

– Говорит Кочегар. Приказываю срочно перекрыть ворота – с базы никого не выпускать! И смотрите за путями – что в одну сторону, что в другую. Будете лично отвечать перед Роком! Выполнять! – Прокричал Кочегар и шуршание прекратилось.

Дозоровцы засуетились, но вместо того, чтобы что-то делать – не знаю, на пульте управления нажимать кнопки или бегать по «башне», – они сгрудились и принялись о чем-то шептаться.

Сбоку от меня Самогон начал копошиться, что-то ища у себя. Взглянув на него, я увидел, как он достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Увидев мой взгляд, он прошептал мне на ухо:

– На базе обнаружили побег. Нужно выбираться – скоро сюда прибудет подмога, для усиления поста.

– А как же ребята? – Возмутился я.

– Маловероятно, что они до сих пор не сбежали. – Спокойно ответил Самогон. Наконец, эта версия была озвучена. Я так ее ждал, но все равно она «упала» мне на голову, как мешок с цементом. Не дал мне впасть ступор Самогон, который поднялся сам, а заодно поднял меня и потащил к дозоравцам, направив на них пистолет.

Когда его увидели, дозоровцы мгновенно подпрыгнули с мест, не ожидавшие такой визит. Но они снова удивили меня: они не стали строить из себя пленных или пытаться дотянуться до оружия, в надежде схватить его и выстрелить раньше врага, а шумно выдохнули и сели на свои места обратно.

– Самогон, ну ты и горазд пугать. – Произнес один из дозоровцев. Голос показался мне до боли знакомым.

– Грецов? – Произнес Самогон, как будто прочитав мои мысли.

– Ага. – Ответил он, сняв маску, а вместе с ним и остальные.

– Вам же было велено ждать возле поста – какого черта вы здесь делаете? – Я был возмущен да такой степени, что если бы автомат не стоял на предохранителе, то застрелил бы Грецова на месте.

– Если хочешь что-то спрятать, положи это на видное место. – Вместо ответа произнес капитан.

– Если бы мы знали, что вы проникли на пост, то не стали бы тратить время на ваши поиски вблизи него. – Сделал я замечание.

– А еще бы убрались отсюда давным-давно. – Добавил ветеран.

– И то верно.

– Это я к тому, что следует оставить выяснения отношений на потом – скоро здесь будет очень много дозоровцев.

– Да, верно. Но прежде чем мы уйдем, хочу узнать, где туристы? Кроме твоих людей, капитан, я никого не вижу. – Я понимал, что Самогон прав, и нужно уходить как можно скорее, но в тот момент я был так взбешен на Грецова, что хотелось, чтобы мои способности снова проснулись и накостыляли ему.

– Они за воротами ждут нас. – Ответил капитан. Я хотел высказать ему пару ласковых или, наконец, треснуть прикладом, но меня опередил Самогон:

– Так, все, хватит. Грецов, открывай ворота, и сматываемся отсюда, пока не поздно.

Как только капитан нажал пару кнопок, почувствовалась небольшая вибрация под ногами. «Ворота» – подумал я, и мы побежали. Сначала на первый этаж, потом к воротам, а после в туннель, напоследок увидев, как кто-то из дозоровцев нас заметил. Была ли эта группа, которую отправили на пост, или нет, мне уже не суждено узнать.

После всего пережитого мы, наконец, бежали с базы Дозора, прочь от приключений и от этого рейда, чтобы выбраться из туннеля и отправиться домой – кому-то на Большой земле, а кому-то здесь, в Зоне. Поэтому никто не оглядывался назад, боясь увидеть дозоровский поезд. И мы бежали, пока Самогон не сказал, что дальше поведет по неосновному туннелю, а там можно будет сделать полноценный привал. Понять, что значит неосновной туннель, не представлялось возможным, ведь до этого рейда никто не бывал в этих туннелях. Но никто даже не задумывался об этом, потому что все сосредоточились на привале. Все без исключений.

Привал получился коротким, буквально поесть, попить, немного отдохнуть и отправиться дальше. А все потому, что каждый чувствовал себя неуютно в туннеле, где все однообразно, но в тоже время так незнакомо. Но больше всего в отряде хотели увидеть солнце, пусть даже и зоновское – серое, тусклое, но все-таки солнце. Поэтому, когда мы обнаружили одну из лестниц, которая вела наверх, все выразили твердое желание покинуть туннель. И выбрались мы аккурат в том самом месте, где пару дней назад проникли под землю – наверное, Самогон специально вел нас именно к этому выходу, – то есть в Мертвом лесу. Не знаю, заметил ли кто-то еще, кроме меня с ветераном, эту вещь, но я не стал никого спрашивать об этом, потому что все радовались наконец-то оказаться наверху. Правда, посоветовал всем сохранять бдительность, чему последовал каждый – чувствуется, что уроки выживания в Зоне не пропали даром.

По пути назад я попросил Самогона заглянуть в Любеч, где «у меня осталось незавершенное дело». Убедил я его изменить маршрут тем, что в бывшем городишке можно было безопасно переночевать. А еще я сказал ему, что там оставил те самые записи из архива. Под напором таких аргументов ветеран сдался и повел весь наш отряд в Любеч. Там мы переночевали, я незаметно от всех забрал листы, оставленные в тайнике – очень хороший тайник я сделал, никто его не нашел, – и переложил в свой рюкзак, точнее, в Юлин, который забрал и не вернул ей вместе с ее вещами. А Самогон забрал свой рюкзак, отдав Торопыге его. Наутро, позавтракав и собравшись, мы отправились дальше, но уже нигде не останавливаясь по пустякам.

Прошло еще три дня, и мы вернулись в Климово, в бар «Сытый кровосос», уставшие и измученные рейдом. Почти две недели мы блуждали по Зоне, и я был удивлен, что никто из наших с Самогоном ведомых не свалился замертво по дороге в деревню. Теперь каждый из них может гордиться собой и даже похвастаться на Большой земле, что, мол, вот, теперь я настоящий сталкер, могу ходить наравне с ветеранами. Хотя, конечно, лучше не распространяться об этом, а то мало ли что.

А после мы отмечали наше возвращение. Пил весь в бар, даже Карася вытащили из его норы. Но счастье, как это известно, не бывает долгим. Через пару дней, когда Грецов уладил свои дела, он и его ребята повели туристов на Кордон, где их всех забрал вертолет и улетел в Москву, а может и еще куда. Нет, я не пошел с ними, мне там делать было нечего – об этом мне рассказал полковник Егоров позже, когда я его навестил. Поэтому попрощались мы еще в баре. Алексей Рыжов, Роман Шестаков, Тимур Корнеев, Георгий Королев и, конечно, Юлия Чернюк – наверное, я не запомню эти имена и фамилии, разве что кроме Юли. Но сталкеров Торопыгу, Чипа, Цыгана, Викинга и Ежа я никогда не забуду. И буду надеяться, что и они меня не забудут. С ними мне было грустно расставаться – очень уж привык к ребятам, – но вот с Грецовым я чуть ли не с радостью прощался, как и он со мной. На какие бы не были у нас разногласия я, посовещавшись с Самогоном, вручил ему те самые записи из любеческого архива перед их отъездом. Капитан оказался очень удивлен моей щедрости, и это было видно до самого отлета вертолета – это мне тоже Юра потом рассказал. И вот какое дело: через пару дней после того, как туристы покинули Климово, меня вызвал к себе Карась и скинул на мой сталкерский счет деньги, сказав, что «это от того вояки, с которым ты бухал после своего возвращения». Посмотрев на сумму, которую капитан передал, я понял, что хоть он и засранец редкостный, но по счетам платит.