Владимир Андрейченко - Стражи Армады. Предел везения

– Оттуда! – улыбающийся командир «Альфы» качнул неопределенно головой куда-то за спину, хмыкнул и, поправив висящий на ремне «АК-109», с сигаретой в зубах присел на корточки. – Встряли опять, да, салаги?

– Да мы… мы уже возвращались, а тут эти сектанты с «бетовцами» при помощи Псов вцепились в наши задницы…

– Знаю! – Шелестов выпустил вверх струю дыма, показал бойцам с носилками на Культю и, после того, как сталкера унесли, продолжил: – Все знаю! Вот так всегда: вы встреваете, а мне вас выручать!

– Век должны будем…

– Вот и ходите в должниках! – полковник ухмыльнулся и подмигнул. – Это учитель твой, Лучник, опять на нас вышел, попросил о помощи. Вот хорошо еще, что мы рядом были! Хм… С другой стороны, если бы рядом не находились, то и просьбы бы не было. Мы ж как раз только от Восточного форта прибыли, и скажу тебе я честно… – Шелестов пригнулся и заговорил вполголоса: – Много я там непоняток нарыл – как раз по вашу душу!

– В смысле, «по нашу душу»? – не понял Везунчик.

– В смысле, Стражей, – хохотнул командир «Альфы» в ответ. – А именно, по твою, в первую очередь! Ты ж у нас доставщик?

– Я…

– Вот и готовься к новому походу! – заключил Шелестов. – А мне приказано тебя опять прикрывать. Ну, никакой личной жизни!

– Да я всегда в деле, вот только Культю бы вылечить… А еще у нас Нафаня пропал…

– Уже доставляют Культю куда надо, не переживай! Нафаня? Не знаю, но не спеши своего домового хоронить, не впервой же пропадает. Вдруг отпуск за свой счет взял? Ты главное – верь! И вам на восстановление сил месячный отдых положен, ну, а потом снова – в бой!

Друзья присели на сваленные в кучу старые ящики из-под фруктов. Полусгнившие дощечки потрескивали под внушительным весом человеческих тел, но упорно не желали сдаваться и признавать свой возраст. Впрочем, да кто же сегодня не мечтал выглядеть все так же молодо и бодро, как в давние времена? А еще не переставал верить в счастливое будущее. Стремление к лучшей жизни в любом случае заложено в каждом. Молодость – это верное завтра, надежда и глоток свежего ветра.

Вид на улицу тоже навевал на Стража ностальгические мысли. Только в последние годы он сильно изменился. Уже не видно было давней роскоши и убранства. Остаток домов почернел не столько от времени, сколько от кислотных осадков и частой непогоды. Часть зданий, вероятно, потерянных окончательно и рухнувших, разобрали до основания и вывезли на окраины форта. А на их месте, в самом центре, как и в почти всех поселениях Пади, организовали как бы не самую важную культурную точку выжившие после Судного дня – стихийный рынок. Местные и заезжие здесь могли приобрести практически все, что душе угодно. Поэтому и являлся рынок самым посещаемым местом. Торговцы всех мастей, зазывалы, скупщики и просто праздно шатающиеся; музыканты и жалкие остатки некогда многочисленной культурной богемы: от художников и актеров, до циркачей и театралов; мастеровые, фермеры, охотники и сталкеры-бродяги, сектанты и атеисты, мануфактурщики и работяги с редких, постепенно восстанавливаемых заводов и фабрик; нищие и попрошайки. И естественно, скрывающиеся до поры грабители, высматривающие в толпе очередную жертву. От этого не деться никуда. Где существует труд, там всегда присутствуют любители легкой поживы…

Ухмыльнувшись мыслям, жующий Везунчик протянул Культе промасленный бумажный кулек с оставшимся внутри румяным пирожком.

– Глянь только, все, как когда-то давно.

– Но уже никогда не будет прежним, даже, к сожалению, люди… – возразил другу сталкер и тут же ойкнул.

Даже не видя, что творится за спиной, Страж затылком ощутил неприятность и, резко дернувшись, успел ухватить за просторный рукав старой фуфайки пытающегося удрать мальчишку. Гнилая ткань с продольной прострочкой не выдержала, послышался звук рвущихся ниток. Вслед за этим Везунчик с громким треском ломающихся на дощечки ящиков рухнул вниз, но воришку, успевшего ловко выдернуть из разгрузки зазевавшегося Культи аптечку, не упустил. Перехватившись другой рукой за воротник телогрейки, он развернул парнишку к себе, а потом уже с кряхтением встал на ноги.

– Стареем, а, Леня? – хмыкнул сталкер. – Где целое воинство гнусных людишек видим, там пацана едва не прошляпили… Ну что, – обратился он к глядящему исподлобья на крепких мужиков чумазому мальчугану, – просто попросить чего-нибудь не мог? Зачем же сразу воровать, а?

– Дашь ты, как же… – паренек, вжав голову в плечи, даже не пытался больше вырываться, а стоял с виноватой покорностью взъерошенного воробья. В голосе его сквозили обида и пренебрежение. – Только хватать и пинаться можете…

– Ишь ты! – настала пора вклиниваться Культе, убирающему аптечку на место. – Прям все и пинаются?

– Все! – паренек стрельнул в ответ глазами. – Все…

– А что папка твой на это скажет, если узнает, чем ты тут занимаешься?

– Нету у меня папки…

– А мамка? – не унимался Культя.

– И мамки нет давно!

– То есть, как нет?.. – опешил Везунчик.

– Померли они…

– А дом твой где?

– Тоже нет. Я в подвале с бабкой Викой живу…

– Твоя бабка, малец? – уточнил на всякий пожарный случай Культя.

– Нет, не моя. Она меня кормит, но не всегда. Ей самой не хватает… А я не малец! – вновь стрельнул глазами мальчишка. – Я взрослый уже! Мужик! Я бабке тоже приношу иногда то, что достану.

– Дела… – Везунчик присел и заглянул пареньку в глаза. – А лет-то тебе сколько, мужик?

– Бабка Вика сказала – восемь. С половиной!

– Ого! – сталкер заулыбался. – И точно взрослый уже! А фамилию свою знаешь, мужичок?

– Знаю, – пацан потупился, – только не помню.

– Это как?

– Она вот здесь есть! От папки осталась… – грязная ручонка полезла под фуфайку и выудила на свет старый армейский медальон на шнурке. Пальцы провернули жестянку, и на ее обратной стороне показалась гравировка: «Дьяченко И.В.».

– Та-ак! – напрягся неожиданно Везунчик. – А звать тебя как, воин?

– Темкой звать…

– А папку как звали с мамкой?!

– Бабка Вика говорит – Игорь и О… О…

– Олеся?!

– Да… – парнишка опешил и испуганно прикусил обветренную губу. Впрочем, сам сталкер казался опешившим не менее его. – От-ткуда т-ты знаешь?..

– Таких невероятных совпадений просто не может быть! Видать, опять повезло… Ну вот, тезка, и встретились, – пробормотал Везунчик. – Теперь все наладится – я в этом уверен! Леонид, придержи-ка нас… – он понял вдруг, что еще немного, и сойдет с ума.

Земля внезапно начала уходить куда-то вбок, а в глазах потемнело. Время иногда умеет повторять события…

Арбат, как обычно, оказался наполнен шумом и многолюден. Движения народа, словно молекул в рассматриваемой через микроскоп клетке, были хаотичны. У каждого своя цель и своя задача. Люди торопились, разговаривали, сталкивались между собой и вновь разбредались в разные стороны. Художники рисовали эскизы и карандашные портреты на заказ. Музыканты, собравшись в группы, втихую попивали красное вино и время от времени исполняли музыкальные композиции, бурно общаясь между собой и весело пересмеиваясь. Книголюбы выставили напоказ уличные лотки, пестреющие обложками разнообразного печатного товара. Обычная жизнь столичного города, кипучая деятельность которого не прекращается ни на минуту… Непривычно, давяще и неуютно. Нет простора, нет свободы действий, нет ощущения вольности и перемен.