Эл Робертсон - Взломанные небеса

«А как насчет Гарри? Он, может, сидит на сервере где-нибудь в „снежинке“».

«И как, по-твоему, Тотальность заполучила его? Да и зачем? Нет, тут работа Королевства. Кто еще способен запустить два человеческих разума на платформах Тотальности?»

«И ты не разрешаешь мне тронуть его и пальцем, – упрекнул Фист. – Надеюсь, ты понимаешь, что сделался его подстилкой!»

«Мы должны отыскать твердые и однозначные доказательства причастности Королевства. Их мы передадим Заре, Сумраку и Тотальности. Вместе они уничтожат преступника. Мы станем героями. А Королевство не сможет наложить лапу на твои стволы».

Фист зевнул.

«Спать охота?»

«А-а, ремонт зовет. Придется отключиться на время. Да и разговор скучный вышел».

Фист снова нырнул в глубину сознания и вскоре изобразил писклявый храп. А Джек тихо радовался тому, что смог удержать паяца, взбудораженного мыслями о новых возможностях, от рискованных поступков. А ведь его и дальше придется контролировать, не позволяя причинить вред себе и другим! Вот морока! А есть еще и Андреа. Надо бы ее защитить… Если Гарри обнаружит связь жены с Джеком, может сорвать на ней злость. А ведь он может, хоть любовники очень старались скрываться.

– Не хочу рассказывать ему, пока не придет время, пока не удостоверюсь, что все серьезно и быть не может иначе, – обычно говорила Андреа. – Гарри очень разозлится, если обнаружит.

Джек постарался убедить себя, что не мог Гарри обнаружить их связь. Никак не мог. И вздохнул про себя.

Сон пришел вместе с воспоминаниями о ней – словно теплые волны ласкали объятый сумраком берег. Джек вспомнил, как впервые увидел Андреа в ночном клубе «Канджи-таун». Форстер поспорил с Девлином о музыке, и тот затянул его в клуб.

– Я ж говорил тебе: она намного лучше всего, что есть у ваших засранцев в Доме, – твердил Гарри горячо. – Если бы она не ушла к Близнецам, была бы самой яркой звездой на Станции.

Единственный прожектор вырвал бледную маску ее лица из тьмы, оставив остальное погруженным в ночь.

Джек вспомнил, как впервые поцеловал ее. Жаркой волной нахлынувшая нежность, застигшая обоих врасплох после нескольких часов, которые они провели вдвоем в пустом баре. Между ними посверкивали тусклым золотом два полупустых стакана. К тому времени как они решили допить их, лед уже растаял в бледном огне виски.

– Ты зря делаешь вид, что не из Дока, – впервые сказала ему Андреа тогда.

Узнав Джека получше, она не раз затаскивала его на улицы детства, заставляла вспомнить прошлое.

– Ты здесь и отсюда, – говорила она. – Настоящий ты, а не житель Дома, сделанный Сумраком.

Андреа нарочито подчеркивала свой акцент Дока, когда была с Джеком, вставляла жаргонные словечки, каких обычно избегала. Он вспомнил, как проходил с ней вместе мимо детской площадки. Дети с хохотом бегали и кувыркались.

– Когда-то я любил это место, – заметил он.

– Только посмотри на них, – умилилась она. – Они и в нашем мире смогли отыскать радость.

Потом ему становилось все труднее отпускать ее к Гарри. К концу их связи Джек почти все время жил в своем отеле в Доке, перезнакомился со всем персоналом, закрывавшим глаза на частые ночные визиты Андреа. Она тоже мучилась. Чем сильнее она любила Джека, тем больше ее терзала совесть.

– Гарри не всегда бывает хорошим, – призналась Андреа как-то во время ночной ссоры. – Но ведь он любит меня. Все лучшее в нем – для меня.

К утру она чуть не плакала. Все повторяла: «Я должна идти, должна». Но оставалась на месте.

А через три дня в Луну врезался астероид.

Милосердный сон опустился на Джека перед тем, как всплыла в памяти последняя встреча с Андреа. Дремота рассеивала мысли, забирала боль, лишала воображение яркости и силы. Напоследок он подумал о программе, делавшей потогонов невидимыми. Вспоминая связь с Андреа, он размышлял над тем, что позабыл и какая правда всплывет, если он заново прокрутит в памяти и обдумает пережитое вместе с Андреа.

И наконец заснул, слишком измотанный даже для снов.

Фред с Лиссой никогда не покидали комнаты. Парнишка разрисовывал стены, тщательно воссоздавая картины уже недоступного ему мира. Лисса играла с куклами, воображая то, чего никогда не случалось. Ато еще была достаточно юная, чтобы выходить наружу, и уже достаточно взрослая, чтобы с толком использовать эту возможность.

Пару дней Джек позволил себе спокойно дрейфовать от дремоты к яви, позволяя телу исцеляться, а внутренним структурам паяца восстанавливаться. Большую часть времени Фист проводил в отключке. Иногда хозяин и кукла просыпались одновременно и вели долгие мысленные беседы. Фист был сонный, рассеянный. Джек перестал бояться за него, только когда паяц снова недовольно забрюзжал.

«Хоть бы у тебя не было столько веских причин не убивать Королевство! – ныл тот. – Ишь, какой совестливый, последствия ему покоя не дают!»

«Последствия приходится расхлебывать», – спокойно пояснил Джек.

Фист сварливо чертыхнулся.

«Мне нужна помощь. Помочь можешь только ты», – сообщил Джек.

«О-о, чувствую, меня ждут великие испытания! Кому-то нужно послать эсэмэску? Или отыскать ближайшую станцию метро?»

«Тебе предстоит взлом кода фетчей. Я хочу освободить Андреа».

«А это не будет иметь УЖАСНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ, КОТОРЫЕ ПОГУБЯТ ВСЕХ?»

«Нет, потому что ты можешь сделать так, чтобы никто не заметил».

«Вот же паразит! – буркнул паяц. – Мало того что нужно думать о гребаных последствиях чего-то ОПРЕДЕЛЕННО СТОЯЩЕГО, вроде убийства одного сволочного бога. Так теперь мне надо еще перепрограммировать твою подружку!»

«Не перепрограммировать, наоборот. Я хочу защитить ее от этого. Вспомни, как тебе не понравилось, когда Сумрак переписал крошечную часть тебя. Андреа приходится терпеть куда худшее изо дня в день. Как и всем фетчам».

«Вещаешь, словно представитель Тотальности! – фыркнул паяц. – Попроси своего дружка Ифора, он живо устроит».

«Фист, пожалуйста. Если не ради нее, то ради меня», – взмолился Джек.

«Работа тяжелая. Нужно понять, как устроены их системы доступа, разобраться, как сеть показывает их людям, и определить точно, где она на Гробовых Драйвах. Хм-м… – Фист умолк, задумавшись. – Ох же ж, мать его… Может, оно и забавно, но уж точно не легко. Обещать ничего не могу».

«Спасибо, Хьюго!»

«Не смей меня так звать! – ощетинился Фист. – Можно подумать, мы закадычные приятели!»

Джек снова уснул. Разбудил его запах еды и стук посуды. Ато хвасталась своим умением добывать съестное на помойке. Но принесенное мясо оказалось протухшим. Лишь овощи были съедобными. Фред сварил их на маленьком электронагревателе, приготовив нечто вроде овощного супа. Запах был не ахти, и гущи вышло немного, но Джек не ел уже три дня. Его желудок будто полосовали ножом голодные спазмы.