Юлия Архарова - Без права на любовь [litres]

— Клянусь, мастер Шарт, вы не пожалеете.

Ректор кивнул.

— Помни, девочка сможет выжить, только если будет держаться в тени.

— Я лично позабочусь об этом.

Придерживая широкополую соломенную шляпу, я тайком выскользнула из лавки. Тут же стало жарко и захотелось вернуться в прохладное помещение. Но я понимала, стоит возвратиться, и я опять до вечера на улицу не выберусь — Марте не нравилось, когда ее подопечная отлынивала от работы и слонялась без дела. Разумеется, следила за мной домоправительница исключительно из благих побуждений, поскольку считала, что безделье — истинный виновник плохого настроения и дурных мыслей.

Я привычно сплела силовые нити, и меня тут же окутал кокон прохлады. Теперь можно было наслаждаться жизнью, дышать свежим морским воздухом и любоваться экзотическими пейзажами.

Не спеша направилась по извилистой улице в сторону моря. Если выдавалось немного свободного времени и получалось сбежать от Марты, я старалась выбираться на пляж. Расстилала на белоснежном песке плед и устраивалась на нем с очередной книгой по магическому искусству в руках…

Когда пару лет назад я решила открыть в Асшассе — втором по величине городе на Уишских островах — лекарскую лавку, то никак не ожидала, что предприятие окажется столь успешным. Собственно говоря, меня и лавку-то уговорила открыть Марта, которой надоело, что я целыми днями сижу, уткнувшись в книги, или пропадаю на берегу, пытаясь увидеть на горизонте имперский корабль.

Первые несколько месяцев островитяне присматривались к странным чужеземцам, а потом дела резко пошли в гору. Оказалось, что многие снадобья, которые были в ходу в Рианской Империи, здесь совершенно неведомы. Оно и понятно — животный и растительный мир архипелага довольно сильно отличался от материка. А потому мне тоже было чему поучиться… Впрочем, как и предупреждал Шейран, уишцы делились своими тайнами неохотно.

И вот теперь у меня была собственная лавка в центре города. За стойкой по очереди стояли Киртан и Марта, я же готовила зелья, мази и порошки да ухаживала за растениями в своем лекарском саду. Жили там же — на втором этаже магазина, а на первом в небольшой комнате поселились двое наших помощников — пожилая вдова и ее сын-подросток. Они не только помогали нам по хозяйству, но и значительно ускорили обучение местному языку. Паренек нередко стоял за стойкой с Мартой и Киртаном — сложно торговать снадобьями, когда не всегда можешь понять, от какой хвори нужно лекарство посетителю.

Мне обучение уишскому языку тоже далось нелегко. Поначалу я вообще ни слова разобрать не могла — слышалось сплошное змеиное шипение. Но мало-помалу дело сдвинулось. На мой взгляд, говорила я на уишском языке уже вполне сносно, хотя собеседники так по большей части не считали и находили мое произношение весьма забавным…

Пока шла по улицам, горожане то и дело со мной здоровались и легко кланялись, прикладывая правую руку к груди. Асшасс, может, и назывался городом, но на деле представлял собой большую деревню. Неудивительно, что иностранка, которая решила открыть лавку в таком сонном местечке, привлекла всеобщее внимание. К тому же я быстро сумела зарекомендовать себя как умелая травница и обладала поистине диковинной внешностью. Чужеземцев в городе было немного — от силы пара десятков человек. Но я выделялась даже на их фоне. Сомневаюсь, что на всем архипелаге нашлась бы еще одна девушка с ярко-рыжими волнистыми волосами, зелеными глазами и белоснежной кожей, украшенной щедрой россыпью веснушек. Островитяне, которым было трудно выговаривать мое имя, прозвали меня Джхасси — огненноволосой… К слову, веснушек на местном солнце стало еще больше, и никакие снадобья от этой напасти не спасали. На кожу загар тоже плохо ложился… Вернее, стоило мне побыть на солнце полчаса, как кожа тут же становилась красной, а вскоре начинала шелушиться и облезать. Выход был только один — не высовывать из дома носа, предварительно не нанеся на этот самый нос щедрый слой особого средства…

Сама того не ожидала, но мне понравилось жить на островах. Нравились жаркое солнце и пальмы, белый песок и соленые морские брызги, моя лавка и улыбчивые аборигены, белоснежные стены домов с разноцветными крышами и мощенные булыжниками извилистые улочки. Мне даже оказались по нраву здешние дождливые и ветреные зимы. На мою радость, снег на Уишских островах не выпадал, а потому и страшные детские воспоминания посещали меня в последнее время нечасто. Вот бы еще Шейран был рядом…

Я вытащила из пространственного кармана плед и книгу, устроилась на песке под пальмой.

Когда жара немного спадет, можно будет искупаться. По неведомой мне причине в море здесь плескалась только детвора, да и то изредка. Взрослое население, хоть и умело в большинстве своем плавать, видело в бескрайнем водном пространстве лишь источник пропитания да возможной напасти. Иногда острова внезапно накрывали тайфуны: переворачивало или уносило в открытое море рыбацкие суда, срывало с домов крыши и ломало деревья… Я же купаться просто обожала. Скрыть себя и место своего отдыха от посторонних глаз мне тоже ничего не стоило. За эти два года я довольно далеко продвинулась в магической науке. Хотя, конечно, мне очень не хватало помощи наставника — подчас разобраться в заклинаниях было нелегко. Вот только найти учителя на островах мне не удалось. Оказалось, что здесь просто не было магов — лишь жрецы некоего местного культа, которые с помощью особых татуировок наделяли аборигенов удивительными способностями. Например, многие рыбаки и ныряльщики могли по полчаса находиться под водой или обладали ускоренной регенерацией, как и Шейран…

Со вздохом открыла учебник. Вместо закладки в книге лежало последнее письмо от моего черноглазого лорда. За все время я получила от него всего дюжину посланий, сама же не отправила ни одного — Шейран строго-настрого запретил мне писать. В письмах он тоже был немногословен — не называл никаких имен, отделывался лишь общими фразами. Я же терялась в догадках, то ли он перестраховывался, то ли мне и правда все еще грозила опасность.

Когда писем долго не было, я начинала бояться, что с Шейраном случилась беда, гнала от себя мысли, что он мог меня забыть или разлюбить. В конце концов, так ли много мужчин способны оставить высокий государственный пост и добровольно отправиться в изгнание на край света с любимой женщиной? Если бы Ферт отказался от меня, я могла бы его понять… Но раз в два-три месяца письмо неизменно приходило. Нередко вместе с подарком — книгой, описанием редкого зелья или какой-нибудь милой сердцу безделушкой.