Сергей Якимов - Дар

В полной тишине, которую не нарушал, а даже подчеркивал, еле слышный шум двигателя, они сидели в машине, внимательно и напряженно осматриваясь по сторонам.

После минуту такого созерцания, обоим стало не по себе.

Но никому не хотелось верить в то, что Узинск совершенно пуст, и поэтому, с молчаливого согласия Ольги, Андрей тронул машину с места и медленно поехал в сторону заправки.

Здесь их ждала та же картина: отсутствие людей и признаки того, что те в спешнои порядке покинули это место. Ольга молча указала на «восьмерку», в горловину бака которой был вставлен заправочный шланг.

– То же самое в кафе, – покачал головой Андрей. – Люди побросали всё… Ну, допустим, произошла какая-то химическая авария. Эвакуация. Побросали вилки-ложки, не выключили газ на кухне, но машины?!

– Дурацкая идея! – с явным укором в свой адрес прознесла Ольга. – Не надо было возвращаться сюда!..

– Твоя логика была абсолютно правильной! – не согласился Андрей. – Если уж искать виноватых, то и я в их числе, потому как поставил под сомнение смысл поездки в Процевск или Черноград… Да в и вопрос, кто виноват, сейчас не актуален!

– На повестке дня извечный вопрос: «Что делать?», – кисло улыбнулась девушка, и Андрей вдруг увидел, насколько она вымотана и измождена, но не в физическом, а психическом плане.

Внешне это заметить было довольно сложно: она не плакала, руки её не дрожали, ни малейшего намёка на истерику не наблюдалось. Но в её взгляде, в выражении её глаз, а теперь и в еле уловимых интонациях голоса, которым она произнесла последнюю фразу, в её совсем невеселой улыбке читалась усталость. Но не та, что наступает после долгих часов тяжелой физической работы. Это была усталость от ежеминутного, ежесекундного ожидания. Причем ожидания неизвестно чего. Усталость от постоянного напряжения нервов и сил, усталось от постоянного страха и непрерывной борьбы с ним. Усталость от всего происходящего. Пожалуй, слабый и безвольный человек, в лучшем случае, давно бы уже сдался, сломался, а в худшем – носился бы сейчас в истерике вокруг пустой заправки, призывая исчезнувших людей к немедленному возвращению.

Сидевшая рядом с ним девушка сдаваться не собиралась. Она просто устала. Как и он сам! Только сейчас до Андрея вдруг дошло, что по их физиологическим часам уже глубокая ночь. Часы в машине только подтверждали это. А если еще учесть, какие нагрузки на них выпали за прошедшие сутки…

Андрей тут же пожалел, что подумал о сне и отдыхе. Особенно, об отдыхе. О простом спокойствии… И прежде чем усталось окончательно не захватила его в свою крепкую паутину, он встряхнул головой и спросил:

– Будем осматривать весь город?

– А что остается?

К своему ужасу – да, именно ужасу, – на этот раз Андрей без труда увидел, что паутина усталости захватила-таки его спутницу в свой плен. Ольга держала себя в руках, но в голосе её слышалась такая безысходность, что Андрей просто испугался. И процитирорвал нечто совсем неожиданное:

– В лифт вслед за маленькой Таней Петровой, быстро запрыгнул детина здоровый. Девочка в угол забилась, дрожа… Так и проехали три этажа.

– Это ты к чему? – усмехнулась Ольга.

– К тому, что даже у «страшилок» бывают счастливые финалы!

– А еще какую-нибудь помнишь?

– Конечно! Во-от, а… – протянул Андрей, восстанавливая в памяти еще один пример устного народного творчества, и вдруг напрягся. – Тихо!

Он заглушил двигатель, и услышал тихие звуки, которые с трудом пробивались в салон через поднятые стекла. А были это звуки человеческих голосов!

Андрей, а вслед за ним и Ольга, выскочили из машины и тут же безошибочно определили, что голоса доносятся из глубины, как сформулировали бы городские власти, временной архитектурной формы, над которой большими синими буквами было написано: «ШИНОМОНТАЖ». Андрей уже сделал шаг по направлению к её открытой двери, когда Ольга разочарованно произнесла:

– Это радио!..

Андрей с трудом подавил в себе желание выпустить хотя бы половину обоймы по пустому пункту шиномонтажа, тем самым, возможно, заставив радио замолчать. Неразборчиво бубнящие что-то голоса дикторов действовали на нервы, постоянно напоминая о том, что мир заселен людьми. Кроме этого его кусочка…

Андрей развернулся, и, при взгляде на вставленный в горловину бензобака «восьмерки» шланг, его посетила идея о дозаправке собственной машины. Указав на темное окно, за которым находилось место оператора АЗС, он шутливо поинтересовался у Ольги:

– Ты не знаешь, на что они там нажимают?…

В этот момент радио вдруг замолчало.

Андрей тут же вытащил из-за пояса пистолет и снял его с предохранителя, ведь одной из причин, по которым радио замолкло, могла быть та, что его просто кто-то выключил.

Открытая в ожидании возможных клиентов дверь пункта шиномонтажа теперь, казалось, вела в ловушку, внутри которой, вдобавок, царил полумрак. Андрей вновь почувствовал, как коготки страха принялись наигрывать на его натянутых нервах свою заунывную мелодию, которая уже просто сидела в печенках! У него не было ни малейшего желания заходить в открытую дверь пункта.

– Кто-кто в теремочке живет? – крикнул он и просто физически ощутил, что это последине крупицы юмора, которые остались в его закромах.

– Там никого нет!

Голос донесся не из полумрака пункта шиномонтажа, а со стороны АЗС, и, несмотря на то, что был искажен громкоговорителем, Андрей и Ольга тут же узнали его обладателя.

– И, как вы, надеюсь, уже поняли, – продолжил Стёпа Последний, – весь город тоже пуст.

В голосе чувствовались веселые нотки. Это был голос хозяина ситуации.

Решение созрело в голове Андрея очень быстро. Даже слишком быстро, особенно если принять во внимание, что именно он собирался сделать.

А ход его рассуждений был очень прост и жесток. Когда он в школе ранил Последнего, тот сначала, видимо, полностью, а потом частично утратил контроль над ситуацией. А если бы второй выстрел оказался смертельным, то всё бы уже, наверное, кончилось.

Сейчас Андрей хотел поступить точно также. С той лишь разницей, что выстрел в школе можно отнести к пределам допустимой самообороны, а сейчас он откроет огонь в ситуации, когда никакой видимой угрозы жизни, вроде бы, нет. Вроде бы…

Андрей вскинул пистолет и, держа его обоеими руками, открыл огонь по темному стеклу, за которым скрывалось место оператора, а значит, находился микрофон, а значит – и говоривший в него.

Первые две пули оставили в стекле дыры с тонкой паутиной трещин, третья заставила стекло с громким звоном треснуть, отчего паутина покрыла всю его поверхность. Но стекло не осыпалось, оно, видимо, было покрыто защитной пленкой. Но после еще двух выстрелов пленка не смогла удерживать превратившееся в сотни осколков стекло, и вместе с ним выпала наружу.