Игорь Ветошкин - Последний из нас

Ефрем нервно мерил помещение шагами.

— Что стряслось? Где Леонид?

— Его похитили.

— Кто, — задал неуместный вопрос капитан, а потом подошёл к столу, где неизменно лежали карты.

— Сам знаешь. Его увезли на противоположную сторону города. Я знаю примерное направление, но проверять каждый дом и барак я не мог.

— Ты струсил и сбежал? — поинтересовался Захар.

— Тебя ещё не хватало!

Ефрем стоял спиной к Артёму, но по его осанке, наклоненной над столом, было понятно, что он нервничает.

— Я бы с тобой в разведку не пошёл, трус!

— А ты гнида, так и сидел бы на месте, не помогая другим! — парировал Артём.

Сильный хлопок прервал ссору. Ефрем поднял свой тяжёлый кулак с плоскости стола, где остались брызги крови. Боль немного отрезвила командира.

— Предлагаю отправиться на поиски утром, — высказал своё мнение Борис, который подоспел вовремя.

— Нет, его могут избить, или ещё хуже убить! — заявил Артём, — Надо идти прямо сейчас. Пока ещё свежи следы машины, на которой его увезли.

— В эти кварталы ночью лучше не соваться, — согласился с Борисом Захар.

Решать они могли всё что угодно, но все знали, за кем последнее слово. Ефрем стоял неподвижно. Он думал, а когда командир занимался размышлениями, никто не мешал.

— Нет, — наконец, изрёк капитан, — мы не будем его искать.

— Правильно, лучше с утра, — обрадовался Борис.

— Нет. Мы вообще не будем его искать, — поправился Ефрем.

— ЧТО? — не поверил ушам Артём.

— Тоже верное решение, так даже лучше, — согласился Захар, и, решив, что разговор окончен, вернулся к своей лежанке.

— Постой, Ефрем, ты шутишь? Подумай хорошенько! Мы не можем его бросить, — Артём повернул командира к себе лицом.

— Это может быть ловушкой. Тем более, надо поскорее убираться отсюда, они допросят Леонида, и устроят облаву.

— Чёрт! Ты же знаком с ним много лет! Вы же друзья, как ты можешь предать его?!

— Он всё знает. Он понимает.

— Да он безвольный преданный тебе пёс, а ты нагло и цинично его используешь! Он сделает всё, что ты попросишь, как пошёл за этой проклятой рацией, потому что ты приказал! Ты виноват в его похищении!

— Послушай, Артём, — Ефрем взял парня за предплечья, заглянул прямо в глаза, — Знаешь, почему он безвольное животное, а я лидер? — Грачёв отрицательно мотнул головой, — Потому что я могу принять решение, каким бы оно не было, правильное или нет, главное, что я способен на это тогда, когда проявляют слабость другие. Леонид не может. Он создан, что бы служить хозяину. Без таких людей лидерам не выжить. Всегда должен быть слуга, верный и исполнительный, который поднимет лидера на трон. Да, я использую его, и ты будешь использовать людей, если сможешь стать настоящим лидером. У тебя есть стержень, есть характер, ты безрассудный, но смелый. Научись принимать решения, — Ефрем словно гипнотизировал парня, закладывая ему в мозг необходимую информацию.

— Мы бросим его?

— Правильно выбирай приоритеты. Рискнуть всем, и спасти одного человека, или погибнуть, и второй вариант, это пожертвовать одним, ради жизни миллионов.

— Цель оправдывает средства?

— Вот. Я не сомневался в тебе, ты умный мальчик. Ты и сам всё понимаешь. А теперь собирайтесь! Утром уходим! — уже громко скомандовал командир.

Артём, молча, направился к своему лежаку, обдумывая слова Ефрема.

— А вот и сюрприз, — усач неприятно осклабился, показав свои жёлтые зубы.

Рядом с ним шёл человек в белом больничном халате, который нёс небольшой чемоданчик в руках.

— Что скажешь, мой друг?

— С детства ненавижу врачей, — с хрипотой выдавил из себя Леонид.

— О-о, — удивился дознаватель, — а ты, и говорить умеешь, ну тогда сейчас ты запоёшь. Времени марать о тебя руки, у меня нет, так что подойдём к делу с научной стороны. Док, прошу, — усатый галантно предложил подойти к связанному пленнику.

— Уверяю вас, уважаемый, это совсем не больно. Неприятно, но терпимо, — заверил клоун в халате, раскрывая чемоданчик, и набирая из капсулы в шприц, какую-то жидкость.

Леониду это совсем не понравилось. Он вообще химию не переносил. Но любое движение на стуле, придавало массу боли и дискомфорта, что он отказался от мысли сопротивления.

— Пентотал Натрия, с долей примесей, которые разрабатывали мои коллеги, — пояснил доктор, — может, вам это ни о чём не говорит, но это вещество больше известно как «сыворотка правды».

И Леонида бросило в дрожь, которую унять он был не в силах. Неужели всё зря? И эта боль, и эти побои, не может быть, что бы так обидно. Он так держался, всё ради ребят, всё ради миссии и теперь предательство?

Игла приблизилась к вене на локте. Заболодский дёрнулся, но его тут же схватили угрюмые охранники, и крепко зафиксировали. Доктор не потрудился продезинфицировать место укола, и сразу вогнал иглу под кожу.

Об бессилия Леонид закрыл глаза. Образы сами предстали перед взором. «Цементный завод. Люди в масках и с автоматами у дверей. Они выламывают дверь. Ефрем спокойно сидит спиной к входу за картами, хватает Глок, но очередь из Калашникова прошивает его. Командир падает на стол, заливает его кровью. На шум прибегает Борис с Артёмом. Успевают открыть огонь со второго этажа. Тельцов отталкивает парнишку, и получает вместо него пулю в грудь. Артём падает на колени, трясёт безжизненное тело, и со слезами, продолжает стрелять. Его револьвер сильно подбрасывает отдачей, но зато крупнокалиберные пули уверенно пробивают бронежилеты Красных. Противник рассредоточился, засел в укрытиях, откуда ведёт массированный огонь. За секунды деревянная веранда, на которой засел молодой разведчик, превращается в решето. Грачёв лежит, истекая кровью, а здоровые берцы проносятся надо ним. Захар бежит к чёрному ходу, и успевает заметить засаду, но слишком поздно. Его превращают в кровавое месиво, и нескольких десятков стволов. Вот он конец их бесславной миссии. И конец всему миру. По крайней мере, тому миру, который они знали».

Игла выскользнула из-под кожи, с полностью пустым шприцем.

— Когда он заговорит? — спросил усатый.

— Уже скоро, дай ему немного времени, потом задавай вопросы.

Дознаватель устал стоять, и щёлкнул пальцами, ему тут же принесли стул.

— Ну, теперь поговорим по-хорошему? — он гадко улыбнулся в лицо Леониду.

— Ты диверсант?

— Да, — язык сам повернулся, без ведома хозяина.

— Отлично. Сколько с тобой диверсантов?

— Четверо.

— Предметы у вас?

— Да.

«Сволочь-сволочь-сволочь!» — орал на себя Леонид. Разум покидал его, язык не слушался. Всё покрылось пеленой, и голова стала ватной.

— Где вы засели?

«Нет-нет-нет» — вопил голос разума, — «Нельзя предать группу, нельзя.»

— Отвечай! Где ваша база?