Константин Стригунов - Контрмеры

«Успели!» — с облегчением подумал Алексей и показал Руденко большой палец вверх, на что учёный ответил тем же. Перед началом пути они сверились с компасом и точно определили направление, куда им следовало идти. Тогда Самонин достал свой нож, которым начал прокладывать путь сквозь колючую чащу мутировавшего кустарника. Отчаянно орудуя ножом, он постепенно продвигался сквозь нее. Кусты поддавались с трудом, но больше всего инженер опасался повредить приборы ночного видения, без которых они не смогли бы двигаться дальше. Казалось, местная флора нарочно не желала отпускать людей на свободу и впивалась своими шипами в защитные костюмы. Ноги и руки то и дело увязали в ней и Алексею доводилось с силой выдергивать их из этой органической ловушки, но неуклонно каждая срубленная ветка-лиана приближала к столь желанному освобождению. Вознаграждение за усилие настало, когда очередной раз рубанув сверху вниз ножом, инженер вырвался из плена. Перед ним предстал могучий лес из диковинных деревьев в десятки метров высотой, которые своими невероятно искривленными ветвями переплетались между собой, образуя удивительные связи. Аномальная экосистема придала этой местности странный, по-своему первобытный вид, хотя любой человек, мало-мальски знающий историю жизни на Земле, мог бы сразу сказать при виде этого леса, что ни в одну геологическую эпоху ничего подобного никогда не существовало. Покрытые чёрной листвой деревья почти полностью скрывали небо над головой, образовывая гигантский купол, которым укрывали огромную территорию. Удивляться увиденному не было времени и Самонин рукой подозвал к себе Руденко.

«Тихо идите за мной». Жесты инженера были однозначны и понимались с первого раза. Биолог послушно проследовал за ним, но тоже обомлел, когда секундой позже увидел колоссальный лес, чьё величие виднелось даже через прибор ночного видения. Отдёрнув его, Алексей дал команду не задерживаться и, сверившись с компасом, выбрал нужное направление.

Из-за противогаза на Руденко ему не было суждено увидеть скривленное от боли лицо учёного, чувствовавшего как повязка, в которой находилась рука, промокла от вновь открывшейся пулевой раны.

Чрезвычайно чувствительный нюх зверя распознал среди тысяч других странный запах, который его крайне заинтересовал. Инстинкты обострились и тварь выставила свою уродливую голову против ветра, чтобы лучше изучить нечто новое, ранее не встречавшееся ей. Сидя на огромной ветке, откуда было удобно набрасываться на ничего не подозревающих жертв, хищник издал низкочастотный клёкот, услышанный его собратьями за сотни метров вокруг. Ему ответили тем же, подтвердив, что готовы к охоте. Определить направление запаха при таком ветре не составило труда и зверь, взмахнув своими псевдокрыльями, спланировал на ствол соседнего дерева. Сейчас он уловил другой запах, но уже знакомый ему с рождения, что еще сильней подхлестнуло кинуться в погоню.

Это был запах крови.

Колоссальная молния словно разорвала все небо на две части и осветила нависшие над землей свинцовые тучи. Серегин взглянул вверх, оценивая вероятность дождя, но лишь скептически хмыкнул. Прошло почти двое суток с момента, когда он выбрался из пространственной аномалии и до контрольной точки осталось не так много, хотя в Зоне расстояние всегда имело значение иное, нежели на Большой Земле, но полковник не сомневался в возможности выйти в срок к пункту назначения. Умение выбраться из пространственной ловушки с могучим зверем придало ему уверенности, но даже в мыслях он старался не озвучивать свои надежды добраться в нужное время. Зона этого не любит. Полчаса назад он вышел на связь со своим куратором и минут десять объяснял, почему долгое время с ним не было возможно осуществить контакт. Из-за этого группа, с которой следовало встретиться, не могла сдвинуться с места, поскольку вслепую идти по Зоне весьма чревато и только после уточнения координат точки рандеву она смогла возобновить свое продвижение. По ответу полковник не смог догадаться, поверил ли ему наниматель или нет, на что Серегин, впрочем, наплевал. От него требовали многого, но полковник понимал, сколь невелик у него выбор. Больше никого не осталось, путь назад был полностью отрезан и теперь выход намечался только в доведении до конца дела, за которое взялся.

«Интересно, — призадумался Серегин, — случалось ли американцам так рисковать своим агентом? Пеньковский, Толкачев, Гордиевский, Шевченко, Огородник… Неужели я встал в один ряд с ними?»

Он также подумал, что если кто-нибудь увидел его выражение лица в этот момент, то обеспокоился бы психическим здоровьем полковника — столь нелепым ему показалось собственное сравнение с этими персонажами. Нагнувшись, чтобы не попасть под токсическое воздействие паразитирующих растений, свисавших с ветвей уродливых деревьев, Серегин засек странную пульсацию посреди полянки. Вроде бы воздух то втягивался в одну точку, то расширялся, создавая вокруг себя пограничную область, которая определялась по мелким веткам и гнилым черным листьям. Последние образовывали окружность под действием странной силы. У бывшего сталкера само собой не могло возникнуть желания изучить странную пульсирующую область, равно как и определить радиус ее действия, поэтому он сделал с десяток шагов назад тем же путем, каким попал сюда, а затем взял левее и обогнул аномалию метров за сто, чтобы иметь некоторый запас, если явление способно передвигаться.

«Сколько еще придется менять направление?» — злобно подумал Серегин. За последние несколько часов из-за аномалий он шесть раз отходил от изначального пути, что вылилось в преодоление дополнительных двух километров, а это не тоже самое, как просто сбиться в пути в обычном лесу. Преодоление каждого лишнего километра в Зоне существенно приумножало возможность не заметить аномалию, особенно если речь шла о глубоких территориях, и у полковника выписывание новых крюков вызывало объяснимое беспокойство. Система навигации стойко показывала координаты с точностью до двух метров и по ним Серегин определил, что его местоположение находится не так уж и далеко от западной границы Периметра. Не до конца доверяя технике, в дополнение он использовал более старые, но в то же время более надежные методы, такие как компас и определение геодезического азимута. Погрешность его не смущала ввиду своей незначительности, да и после пространственной ловушки, чуть было не сведшей его с ума, способность вновь ориентироваться на местности воодушевляла как никогда прежде. Само определение направления заняло не более минуты и Серегин осторожно продвинулся дальше, кривясь от боли, доставшейся ему в качестве «бонуса» от удара громадной твари — очередное напоминание от Зоны, каково его место.