Алексей Корепанов - Можай

— Отменяю, — махнул рукой Дарий и подмигнул Тангейзеру. — Бери пример, боец.

— Насчет воды согласен, — произнес бронеход. — Но, избрав местом обитания открытую равнину, племя может иметь неприятности. Во-первых, хищники, которых непременно будет привлекать запах еды. Во-вторых, агрессивные кочевники — они ведь тоже могут тут быть. Целесообразней селиться в предгорьях или среди гор. Там гораздо проще укрыться от чужих глаз, больше возможностей для обороны в виде естественных препятствий и наверняка есть вместительные пещеры, в которых жить не в пример удобней, чем в шалашах. Возможно, там у них и поля есть или, по крайней мере, огороды, а за мясом они спускаются сюда, на равнину.

— И такая гористая местность лежит на нашем пути к побережью, — подхватил Дарий. — А значит, курс у нас будет все тот же. Поехали.

— А может, тут, в шалашике, и заночевать? — мечтательно поднял глаза к небу Тангейзер. — Коровки травку щиплют… Птички щебечут… Насекомые разные стрекочут… Запахи всякие витают… А Беня поэму какую-нибудь сочинит…

— Ты что? — вытаращился на него Дарий. — Где мы, и где ночь? Или у тебя в глазах потемнело от местного воздуха? Какой шалашик, постлейтенант? Ты деньги за что получаешь? А ну, марш на рабочее место!

— Не романтик ты, Дар, — удрученно махнул рукой Тангейзер и поплелся к люку.

А танк внес уточнение:

— Птички ночью не щебечут. Птички ночью спят. И коровки тоже. А поэму я обязатель… — Спиноза осекся и тут же воскликнул: — Посмотрите в небо, на северо-восток!

Тангейзер мгновенно развернулся от люка и, как и Силва, принялся шарить взглядом в небесной синеве. И там было на что посмотреть!

Перечеркивая небо, над равниной полого снижался какой-то летательный аппарат. Судя по очертаниям корпуса, это был не воздушный корабль, а машина, предназначенная для передвижения в космическом пространстве. Располагалась она в воздухе почти вертикально. Конусовидная верхняя часть, словно нанизанная на более узкий цилиндр нижней, придавала судну сходство с наконечником копья на очень коротком древке. Основание конуса было опоясано кольцом маневровых двигателей с направленными в разные стороны соплами. Из некоторых било бледное пламя, корабль раскачивался, все больше приближаясь к поверхности планеты, и создавалось такое впечатление, что снижение проходит отнюдь не в штатном режиме. Была в его полете какая-то неуверенность, словно за пультом управления сидел кто-то крепко пьяный — или же сам корабль был неисправным. Через некоторое время до замерших с поднятыми головами танкистов долетели гул и свист, заставив коров броситься врассыпную. Корабль ушел дальше, на юго-запад, и Дарий поймал себя на том, что ожидает содрогания земли под ногами… и взрыва…

Но ни того, ни другого не последовало. Корабль, превратившись в черную точку, канул за горизонт, и только мечущиеся в воздухе птицы напоминали о том, что несколько мгновений назад спокойствие здешних небес было нарушено.

— Карабарас… — пробормотал Тангейзер.

— Стрелять-попадать! — одновременно сказал Дарий. — Вот тебе и каменные топоры… Тут, оказывается, есть техника и посовременней.

— Значит, переселенцы выжили, — сделал вывод Тангейзер.

— Вряд ли этот аппарат имеет отношение к переселенцам, — вступил в разговор Спиноза. — Я уже порылся в базе. Это судно серии «Голубой вагончик», внутрисистемник, грузоподъемность как у велосипеда, уровень комфортабельности почти нулевой, зато машина многофункциональная и достаточно мощная. Производитель — Заропожский завод, это на Фенисборе, в Юго-Западном секторе.

— То есть это наши? — удивился Дарий. — Как это они сюда угодили? Добробако же расписывал, что тут никто никогда не бывал…

— Выходит, Дальразведка не все знает, — сказал Тангейзер. — Ты заметил, как он на посадку шел? Словно из кабака…

— Заметил, — кивнул Силва. — Трудно было не заметить. Вероятно, у них серьезные проблемы. Бенедикт, а ты уверен, что это именно союзный аппарат?

— Во всяком случае, очень похож, — ответил Спиноза. — Разумеется, ничто не мешает некой цивилизации создать космический аппарат, очень похожий на заропожские «вагончики», но какие-то отличия в деталях были бы. А я таких отличий не заметил. Исключать этот вариант не стоит, но считать его главным…

— Ладно… — Дарий в раздумье потер гладкий подбородок, перед стартом с Земли обработанный бритвенной пенкой. — Принимаю решение: меняем курс и идем туда, — он махнул рукой на запад. — Если это наши, выясним, кто и что, если не наши… все равно постараемся договориться. Бенедикт, при сближении — полная боевая готовность!

— Слушаюсь, Дар!

Танкисты заняли свои места в башне. Бронеход развернулся и, включив воздушную подушку, понесся в ту сторону, куда клонилось солнце. Силва связался с грузчиками и уведомил их о новой цели. Потом запросил картинку со спутника в надежде определить место посадки неизвестного корабля, но из этого ничего не получилось. То есть картинка-то пришла, но над предполагаемым районом висела облачность — остатки грозового фронта, и в разрывах облаков виднелись только отдельные участки поверхности Можая. Однако повода для уныния не было — танк определил траекторию и скорость снижения «вагончика», так что разыскать его не представлялось очень уж сложным. Если, конечно, он не свернул куда-нибудь у самой земли…

По мере приближения к западному побережью континента характер местности стал меняться — она пошла в гору, все чаще в просторы зеленых равнин начали вкрапляться леса, образуя целые массивы, прорезанные узкими реками. Танку то и дело приходилось передвигаться высокими длинными прыжками, и вероятность обнаружения неизвестного корабля неуклонно уменьшалась. Дарий Силва уже начал задумываться о провале поисков — картинка со спутника по-прежнему была малоинформативной, — когда удача все же решила вознаградить искателей за старания. Боевая машина перемахнула через очередную полосу леса и пошла на снижение к реке — и тут-то и обнаружился «вагончик». Он лежал на противоположном берегу — именно лежал, а не стоял на посадочных лапах, — на склоне, посреди темного пятна, оставшегося на месте растительности, которую напрочь выжгли посадочные двигатели. Голубоватый корпус казался неповрежденным, кольцо двигателей тоже вроде было в порядке. Открытый люк в цилиндрической части корабля говорил о том, что экипаж выбрался на поверхность. Но самого этого экипажа видно не было.

— Бенедикт, полная боевая готовность! — вновь предупредил Дарий. — Садись в сторонке, в сотне метров от него.

— Слушаюсь, Дар.

Танк перелетел через реку и мягко опустился на гальку у кромки воды.