Алексей Корепанов - Тайны Древнего Лика

Разумеется, дело было даже не в количестве золота — возможно, в Форт-Ноксе [13] Хранилище золотого запаса США. его лежало не меньше. Но речь-то шла о марсианском золоте! И не о каком-то месторождении, то есть природном скоплении, а об искусственном образовании, созданном, по всей вероятности, разумными обитателями Красной планеты. Потому что не бывает в природе таких золотых полей. Тем более на Марсе, строение которого изучили уже достаточно хорошо. Вряд ли цивилизация Марса продолжала существовать, но ее следы должны были остаться на планете. И если эти следы удастся обнаружить… Разве можно будет оценить такие археологические находки? Да они просто бесценны! Теоретически. А на практике любой предмет древней марсианской культуры сулил хорошую прибыль. Экспедиции на Марс представлялись выгодным делом. И начинать следовало с доставки на Землю кидонийского золота. Оно стало бы той жирной синицей в руках, за которой подтянутся не менее упитанные журавли. Неся в своих клювах дивиденды как государству, так и частным компаниям-подрядчикам.

Вот почему работа по подготовке первой такой экспедиции была проведена в рекордно короткие для столь грандиозного проекта сроки.

Золото. Золото… Вот, оказывается, где нужно было искать заветную страну Эльдорадо — не в земной сельве, а за миллионы километров от Земли, на марсианской равнине Кидония…

Космический корабль «Арго» направлялся за куском истинного золотого руна.

…Тихо было в отсеке, и Эдвард Маклайн, отдыхая в кресле, кажется, все-таки незаметно задремал. Потому что ему привиделся вдруг «Марсианский Сфинкс» — величественное сооружение на снимке, который был сделан фотоаппаратурой привязного зонда, спущенного с борта «Обзервера». Каменное лицо усмехалось, и усмешка эта казалась почему-то зловещей…

Корабль новых аргонавтов был уже совсем недалеко от желанного берега — Марса.

В полумраке кабины посадочного модуля рыжим пятном выделялся экран внешнего обзора. Свен Торнссон окрестил модуль «летающей консервной банкой», и эта «банка» была битком набита «сардинами» — одинаковыми серыми контейнерами. Контейнеры пока пустовали. Отстыковавшись от оставшегося на орбите «Арго» с командиром Маклайном, модуль, ведомый Свеном, совершил запланированный маневр и нырнул в реденькую атмосферу Марса. Нырнул в нужное время и в нужном месте, чтобы с минимальным расходом топлива кратчайшим путем выйти к расчетной точке посадки в области Кидония.

Процедура расставания получилась короткой и без сантиментов. Командир по очереди пожал руку и похлопал по плечу Батлера, Торнссона и Каталински, и лишь ладонь Флоренс задержалась в его руке немного дольше.

«Береги себя… и да поможет вам Бог», — тихо сказал командир Маклайн и перекрестил Флоренс.

Рыжее пятно экрана светилось над головой Свена Торнссона, сидящего у панели управления. Остальные трое, пристегнувшись ремнями, как в самолете, располагались в креслах, составленных в один ряд в тесном пространстве кабины. Проектировщики «летающей консервной банки» успешно справились с задачей создания спускаемого аппарата, отвечающего трем главным условиям: максимальная компактность всего находящегося вне грузового отсека; максимальная же, в пределах данного объема, вместимость этого отсека (по сути, модуль и был летающим грузовым отсеком с довеском кабины управления, «нанохозяйства» Флоренс Рок и двигательной системы); предельная простота в управлении. В случае необходимости любой из участников экспедиции мог вывести модуль на орбиту и добраться до «Арго».

Экран был рыжим, потому что внизу расстилалась покрытая пылью пустынная сухая ржаво-красная равнина, усеянная холмами, невысокими зубчатыми скалами и каменными глыбами — свидетелями давних тысячелетий. Модуль по диагонали снижался над Кидонией, расставаясь с небом, где сиротливо пристроилось маленькое, в полтора раза меньше земного, тускло-желтое солнце — бледное подобие того светила, что так привычно освещает и согревает мир людей. Марсианское солнце — далекое и какое-то отчужденное, отстраненное — висело, окутанное легкой дымкой, в розовом, словно кусок семги, небе с едва заметными разводами облаков из кристалликов льда и не в силах было согреть этот неласковый мир. Там, внизу, на ржавой равнине, свирепствовал сорокаградусный мороз.

И вот уже заняли весь обзорный экран таинственные объекты Кидонии. Модуль снижался, приближаясь к Сфинксу. С правой стороны виднелся Форт и вздымались сооружения Города. Впереди застыла под солнцем Пирамида Д и М, а слева от нее гигантским пузырем, словно выдавленным из-под поверхности каким-то давным-давно вымершим марсианским чудовищем, вздулся загадочный Купол.

И впервые над изъеденными временем марсианскими пространствами прозвучал голос землянина. Это был голос инженера Леопольда Каталински:

— Поразительно! Он чертовски похож на маску! Я когда-то видел такую же маску… кажется, в Бостоне… да, в Бостоне, в Хэллоуин. Точно, видел! Вот чудеса! — Он повернулся к сидящему рядом ареологу. — Согласен, Алекс? Видел такие маски?

Ареолог не ответил. Он впился глазами в изображение и, казалось, готов был вскочить с кресла и устремиться к экрану — если бы не ремни. Флоренс тоже, не отрываясь, глядела на приближающуюся громаду. И только Свен, не поднимая головы, ловко манипулировал клавишами управления, словно виртуозно играл на пианино.

Гигантский монолит, более темный, чем окружающая его равнина, был, несомненно, создан когда-то природой. И столь же несомненным представлялось то, что этот каменный массив подвергся обработке инструментами. Никакие ветры, дуй они с разных сторон хоть и десять тысяч лет подряд, никакие дожди и волны, никакие перепады температур не смогли бы сотворить из одинокой горы того, чем она предстала взорам землян: вырезанной из камня улыбающейся маской с четкими очертаниями, с глазницами, заполненными чем-то белесым — то ли лед это был, то ли туман. Из-за этого лицо — вполне человеческое лицо! — имело странную схожесть с земными античными статуями, вызывающими неприятное чувство своими слепыми глазами. Изображение Сфинкса на экране разительно отличалось от многочисленных фотографий, сделанных с борта космических станций. Оно словно беззвучно твердило, отбрасывая все сомнения скептиков: надо мной поработал разум моей планеты…

Батлер не сводил глаз с экрана и вдруг испытал очень странное ощущение. Будто все окружающее неуловимо дрогнуло и чуть изменилось, проявившись в каком-то ином ракурсе. Модуль, казалось, пересек какую-то невидимую черту, какую-то границу, отделяющую этот участок от других, и попал в пространство с несколько иными свойствами…