Андрей Мансуров - Его Величество Авианосец

Но роскошный красавец-попугай вдруг словно затормозил в воздухе, беззвучно хлопая бесплотными крыльями, и завис перед его лицом.

Не смея поверить в своё счастье, Билл быстро – боялся, что иллюзия птицы передумает! – вытянул руку, и…

Попугай на неё сел!

– Блин!!! (Питер сказал и другие слова.) Ну ты даёшь! Оффигеть!!! Вот уж не думал, что такое возможно!!!

– А я, что ли, думал?! Но… Какой красивый! – Билл, не смея пошевелить рукой, в которую, как показывали глаза, вцепились немаленькие лапки с аккуратными коготками, а как показывали ощущения – ничего в его руке не изменилось, застыл. Он еле сдерживался, чтобы не погладить такое роскошное, переливающееся сине-оранжевым, как у попугая ара, оперение. Но куда там аре – до этого: ещё и с бирюзовыми, и малиновыми, и фиолетовыми тонами кромок крыльев, и подхвостья, красавца!

– Ага. Красивый-то он – красивый, базара нет… Но чем ты будешь его кормить?

– Не знаю. Сегодня попробую что-нибудь спереть на камбузе, у кока Эндрюса.

– Хм… Если хочешь, конечно, чтоб за тобой гонялись по всему Авианосцу со сковородкой или скалкой, то – конечно. Воля твоя. – отвратительный склочный характер главного кока, ненавидящего тех, кто без спросу лез в его вотчину, или клянчил каких-нибудь продуктов – неважно для каких целей! – будь это хоть сам док Мангеймер, заведующий всей научной частью – был известен всем.

Билл всё ещё стоял, глядя на птицу, которая тоже молчала, (В смысле – не раскрывала немаленький клюв!) и пришлось Питеру самому полезть в свой шкафчик:

– На, держи, балда такая. Застыл тут, понимаешь, как девственница перед мужским стрип-клубом, – Питер медленно, чтоб не спугнуть, протянул напарнику кусочек неизвестно откуда взявшегося, и каким чудом завалявшегося там, на п о лке, рафинада.

– С-спасибо. – Билл, тоже медленно, протянул потенциальному питомцу кусочек, мысленно сплюнув через плечо.

Питомец долго глядел Биллу в глаза. Повернулся и к Питеру.

– Ешь, ешь! – поторопился тот проворчать. – Это мне Линда презентовала. Для… Ну, неважно для чего! Сахар – сладкий! Правда-правда!

Осторожно, словно перед ним игрушечный Дворец из нанопитов, странная птица приблизила клюв к лакомству, и…

Попробовав сахар розовым язычком, откусило кусочек!

– Знаешь, если ребята не видали, как они пролетают «сквозь» «Рональда Рейгана», мы будем выглядеть идиотами. – О,Салливан шёл впереди Билла, и оглядывался через плечо, – Одна надежда. Что они побоятся выставить идиотами – себя. И промолчат. Субординация и дисциплина, мать их!..

Билл и сам понимал, что заявившись с «приобретением» на плече в столовую, они могут, как выразился Питер, «навести шухеру». Но не оставлять же доверившуюся ему птицу – одну в каюте?!

Кто знает – может она обидится? И улетит.

Поэтому он и шёл позади напарника, с которым договорился, что если что – тот отгоняет непрошенных «почитателей» и «фанатов» красавца-попугая.

– Наверное, да. Хотя, если честно, думаю, что если они не видели эти стаи, то и Рона не заметят.

– Ага, тоже возможно. Ну, или, как я всё же думаю, сделают вид, что не заметили – хотя бы, чтоб не выглядеть параноиками, наблюдающими глюки!

Они вошли. Столовая как всегда в это время была полна звоном и стуком: ложек по подносам и чашкам, и запахами – похоже, кок Эндрюс сегодня решил побаловать всех бифштексами. Питер и Билл прошли за свой стол – к совзводникам.

– Разрешите, сэр?

Лейтенант Бровцын, новый командир взвода, указал ладонью:

– Займите свои места, сержант, капрал.

На Рона лейтенант не смотрел, из чего Билл сделал неверный вывод о том, что всё произошедшее – не больше, чем их с Питером «персональная» галлюцинация.

Однако когда они покончили с трапезой, и взвод всё ещё находился за столом под командой «вольно», лейтенант произнёс:

– Внимание, взвод. Кто видит… Птицу на плече старшего сержанта – поднимите руку.

Подняли все. Мало того – сидевшие за соседним столом бойцы лейтенанта Проста тоже подняли руки. На что Прост проворчал:

– Я не приказывал поднимать. Ну-ка – быстро опустили.

Дисциплина у морпехов всегда на уровне – руки соседей дружно опустились. Бровцын же продолжил:

– Старший сержант. За пронос на корабль без разрешения постороннего существа я должен наложить на вас дисциплинарное взыскание. Отправляйтесь в карцер, и сидите там шесть часов – одну вахту. Однако… В связи с чрезвычайностью обстоятельств последних двух дней, до этого прошу рассказать. Как вы обзавелись этим… Существом.

– Есть, сэр! Я уже два дня под утро видел… – Билл натренировался на напарнике, и рассказал чётко и бодро.

Лейтенант побарабанил пальцами по столешнице. Посмотрел он на Рона. На Билла. Снова на Рона. Сказал:

– Отбывание взыскания откладываю на завтра. А сейчас в виду явной бестелесности, и вероятной в связи с этим относительной безопасностью для контингента Авианосца вашего питомца, приказываю немедленно пойти и показать его доктору Мангеймеру, начальнику научно-исследовательского и аналитического отдела. Выполнять.

– Есть, сэр!

Показалось ли Биллу, или все совзводники вздохнули с облегчением?

Наверняка многие хотели… Погладить Рона – до того, как осмелившийся захотеть, и умудрившийся заиметь его, старший сержант отбудет выполнять приказ?!

Однако лейтенант понял это куда раньше солдат:

– Взвод! Закончить приём пищи. Дотрагиваться до существа, хоть оно и бесплотное, запрещаю! Не знаю, что скажет доктор Мангеймер, но пугать маленького пассажира огромными волосатыми лапами в татуировках незачем!

– Нет, разумеется! Ничего это существо не откусило! – Билл снова молча демонстрировал доктору, как питомец аккуратно пощипывает кусочек сахара, – Вы же, сержант, не можете его погладить? Ну вот и оно – не может материально воздействовать на тела… м-м… нашего мира, нашей реальности.

– А почему же тогда оно… Хотя бы пытается – грызть сахар?

– Ну, как учёный я сейчас точно не могу сформулировать. Но как трезвомыслящий (Относительно, конечно! Особенно – поглядев на такое !) доктор наук, могу предположить. Оно хочет сделать вам, сержант, приятное. И оно отлично понимает, что и вы хотите сделать приятное – ему.

То, что док – по-крайней мере – реалист, Билл знал и так. Когда они со странным гостем вошли в лабораторию, ассистенты, лаборанты и помощники Мангеймера восхищёнными возгласами и удивлёнными репликами дали понять, что тоже, как и пехотинцы, видят «попугая».

Док, сразу вышедший из кабинета на гомон, сразу приказал всем заткнуться, и убрать загребущие руки, тянущиеся в попытках потрогать/погладить этакое чудо. Буркнул: «Ну, я рад, что хоть одного добыли», и увёл Билла к себе в кабинет.