Авторов Коллектив - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)

Царица уже не была той юной девушкой, как когда-то. Жизнь и утраты оставили свой след на ее лице, состарив раньше времени. При виде ее в зале зашептались, и даже Ламашептра растерялся. Он отпрянул, словно от удара. На кратчайший миг взгляд его карих глаз метнулся к человеку на троне Кхемри, и царь Ламии медленно, благоговейно преклонил колени перед Неферем.

Зашелестев одеждой, весь двор сделал то же самое. Кто-то опускался на колени грациозно, кто-то просто упал в изумлении. Через несколько мгновений остались стоять только избранные Нагаша, начавшие тревожно переглядываться, и сын царицы Сухет.

Князь повернулся и впервые почти за десять лет увидел свою мать.

Нагаш, сложив ладони домиком и прижав их к губам, внимательно вглядывался в эту пару, пытаясь подавить гнев. Он совершил ошибку. Следовало устроить Ламашептре и Сухету встречу наедине. Он собирался продемонстрировать свою власть над женой Тхутепа и его наследником, позволив на короткое время появиться перед двором, но не учел предрассудки и чувствительность людей. Сухет посмотрел в глаза матери и забыл обо всем. Он кинулся к ней, растеряв все свое величие. Неферем потянулась к нему, как во сне, и только слегка наморщенный лоб выдавал ее потрясение. Князь взял ее руки в свои и почтительно прижался к ним лбом.

Царь Кхемри не обращал ни малейшего внимания на слезливую сцену. Его глаза не отрывались от Ламашептры. Ламиец с благоговением смотрел на мать с сыном, но не смог скрыть расчетливый блеск в темных глазах.

И в этот момент Нагаш понял, что Сухет должен умереть.

За ним пришли глубокой ночью, когда весь дворец спал. Келья Сухета находилась двумя уровнями ниже растянувшегося во все стороны дворца. Это была тесная комнатушка, где раньше хранились специи и вина. Весь этот уровень забросили несколько десятков лет назад, еще во времена Хетепа, и теперь только Кефру и Газид ходили по темным коридорам, и только у слуги Нагаша имелся ключ от комнаты Сухета.

Кефру показывал дорогу, держа дрожащей рукой масляную лампу. Жрец уверенно шел по лабиринтам коридоров и в конце концов остановился перед ничем не примечательной дверью из тяжелого, испещренного вмятинами тикового дерева. Кефру долго рылся в своих одеждах и наконец вытащил длинный ключ из потускневшей бронзы и вставил его в массивный замок.

Механизм издал громкий щелчок. Кефру потянул дверь на себя, но Архан Черный быстро шагнул вперед, грубо оттолкнув слугу. Масляная лампа упала на пол и разбилась. Раамкет и Шепсу-хур вслед за визирем молча ворвались в комнату.

Она была небольшой, каких-нибудь двадцать на шесть шагов. У длинной стены стояли узкая кровать и кедровый сундук для одежды. Напротив кровати располагался узкий стол с маленькой лампой и единственный стул. За этим столом князь ел и читал свитки, приносимые из библиотеки.

Хотя ему разрешалось в строго определенных границах гулять по двору, эта комнатка служила Сухету домом почти десять лет.

Газид приподнялся со своего тюфяка у двери, испуганно открыв рот, и испустил бессловесный, почти детский вопль. Раамкет схватил его за руки и отшвырнул с дороги. Слуга ударился о каменную стену и без чувств рухнул на пол.

Когда оба аристократа приблизились, Сухет встрепенулся на своей узкой кровати. Первым его схватил Раамкет, вцепившись могучей рукой в левую руку князя. Правая рука Сухета стремительно метнулась вниз. Раамкет завопил от боли — возле ключицы, всего в нескольких дюймах от шеи, торчала рукоятка столового ножа.

Шепсу-хур выскочил вперед и ударил князя кулаком в лицо, сломав его орлиный нос и разбив губу. Голова Сухета дернулась назад, ударившись о стену над кроватью, юноша упал. Раамкет и Шепсу-хур схватили его за ноги и грубо стащили на пол. Газид, пришедший в себя, съежился у стены и завыл от ужаса. Сухет сплюнул кровью и попытался вырваться из рук нападавших, но тут на него упала чья-то тень. Нагаш навис над князем, держа в руке две длинные медные иглы.

— Держите его крепче! — приказал он.

В тесной комнате повис запах крови, и у царя от голода закружилась голова.

Шепсу-хур и Раамкет сильнее сжали руки князя, лица их исказились от усилия. Нагаш метнулся вперед, как разящая змея, и воткнул иглы. Тело Сухета дернулось и сделалось неподвижным. При виде этого Газид завыл еще громче.

— Заткните его! — рявкнул Нагаш.

Раамкет начал избивать старика. По кивку царя Шепсу-хур сорвал с князя тунику и отшвырнул ее в сторону.

— Чернила! — приказал Нагаш, обернувшись и протянув руку к Кефру, все еще стоявшему в коридоре.

Жрец замялся, сжимая в руках кисть и чернильницу. Его землистое одутловатое лицо исказилось от страха, но царь не раз давал ему испить своего эликсира, и глаза Кефру тоже заблестели голодом.

— Наверняка есть другой способ, — заикаясь, выдавил он. — Мы не можем этого сделать, хозяин. Только не с ним.

— Ты осмеливаешься возражать мне?! — прошипел царь. — Он из плоти и крови, как все те люди, кого ты хватал на улицах. Он ничем не отличается от рабов, чью кровь ты выкачивал, а потом пил из золотой чаши!

— Он князь! — закричал Кефру. — Сын Тхутепа и Дочери Солнца! Боги нас не простят!

— Боги? — скептически спросил Нагаш. — Ты болван. Теперь мы боги. Секрет бессмертия принадлежит нам! — Он показал на потрясенного князя. — Его тело хранит божественную силу. Только представь, насколько слаще и могущественнее она будет. Может, после него нам в ближайшую сотню лет больше ничего не потребуется!

На лице Кефру отразилось страдание.

— Если тебе требуется божественная кровь, убей жреца! — закричал он. — Если князь умрет, ты потеряешь власть над Неферем, а Ламия объявит нам войну! Ты этого добиваешься?

— Неферем ничего об этом не узнает, — холодно ответил Нагаш, — до тех пор, пока я сам не скажу ей. Ламии тоже никто ничего не сообщит. — Он угрожающе шагнул к Кефру. — Сухет должен умереть. Он слишком опасен, чтобы позволить ему жить. Ты что, не заметил, как смотрели на него люди при дворе?

— Но царица… — заикнулся Кефру.

— Царица здесь не правит! — взревел Нагаш. — И не говори мне, что ты поддался чарам этой ведьмы! Или поддался? Поддался? Потому что если ты предпочитаешь, чтобы я напился крови жреца, то я вскрою твои вены прямо сейчас!

Кефру отпрянул, услышав злобный голос царя, и попал прямо в руки Архана. Визирь вцепился в него железной хваткой. Жрец взглянул в отвратительное лицо Архана, и мужество оставило его. Трясущимися руками он протянул царю кисть и чернила.

Нагаш взял их и снова повернулся к неподвижному телу князя. Глаза его пылали жадностью.

— Пока я наношу символы, приготовь чашу, — приказал он, опускаясь на колени возле Сухета. — И чтобы ни капли не пролилось зря.