Авторов Коллектив - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)

— Да уж, — проворчал царь.

Голос, вырываясь из опаленного огнем горла, звучал ужасно. Кефру остолбенел, увидев обожженное тело царя.

— Ты ранен, — дрожащим голосом произнес он. — Пожалуйста, позволь мне заняться твоим горлом.

Он подошел ближе и робко прикоснулся к обожженному горлу царя кончиками пальцев. И в этот же миг правой рукой вонзил острый как игла кинжал прямо в грудь Нагаша.

Оба замерли. Кефру рычал, пытаясь воткнуть кинжал глубже, но Нагаш схватил его за запястье. Острие кинжала вошло всего на дюйм.

— Ты что думал, я не догадаюсь?! — воскликнул Нагаш. — Как еще жрецы могли попасть в мою комнату?

По лицу Кефру скользнул страх, сменившийся суровым выражением, едва он понял, что придется подчиниться неизбежному.

— Ты зашел слишком далеко! — рявкнул слуга. — Ты был самым могущественным жрецом в Кхемри! Ты мог прожить богатую беззаботную жизнь! А вместо этого отказался от всего ради… ради этого кошмара! Это отвратительно! — кричал он. — Разве ты сам не видишь, во что превратился? Ты чудовище!

Кефру навалился на кинжал из последних сил, пытаясь завершить начатое, но оружие не продвинулось ни на волос.

Нагаш выдернул его левой рукой и приставил к груди Кефру.

— Не чудовище, — ответил он. — Бог. Живой бог. Я владыка жизни и смерти, Кефру. Увы, тебе так и не хватило веры, чтобы принять меня. Но теперь я тебе докажу.

Царь сжал левую руку и призвал силу пирамиды. Кефру застыл, глаза его широко распахнулись, рот раскрылся в безмолвном крике. Нагаш стал читать заклинание, выделяя каждое слово и сосредоточив всю волю. Тело слуги начало конвульсивно содрогаться.

Нагаш убрал левую руку от груди Кефру, потянув за собой светящуюся нить энергии. Царь не отводил глаз от Кефру, вытягивая из тела слуги душу. Украденная молодость Кефру вылетела вместе с душой, а тело съежилось и разложилось на глазах у Нагаша, и когда все закончилось, из правого кулака колдуна вытекла всего лишь тонкая струйка праха. Призрак Кефру парил перед царем, стеная от страха и боли.

— Теперь ты будешь служить мне вечно, — сказал Нагаш духу. — Ты привязан ко мне, и моя судьба теперь и твоя судьба.

Колдун повернулся и увидел Архана и других бессмертных. Все они, слабые, ничего не понимающие, только что поднятые из своих гробов, толпились у входа в усыпальницу.

— Что случилось? — выдохнул Архан.

Нагаш холодно смерил своих людей взглядом.

— Нас предали, — ответил он.

Пылая ледяной яростью, Нагаш поднимался по извилистым коридорам вверх, в ритуальную комнату пирамиды. Он быстро соображал, представляя себе картину того, что намеревались сделать враги. Предательство Кефру не могло быть случайным. Он, конечно, обратился к жрецам и предложил провести их в усыпальницу, но Нагаш не сомневался, что у жрецов имелись собственные, более грандиозные планы. Возможно, они прямо сейчас находятся во дворце, ищут Неферем и убеждают ее взять в свои руки управление городом.

Враги действовали без подготовки, наверняка удивленные досрочным завершением строительства пирамиды. Будь у них чуть больше времени, чтобы все спланировать и собрать нужные средства, жрецы могли бы одержать победу. Но они проиграли, и теперь их участь решена.

Царь торопливо вошел в ритуальную комнату и сосредоточился. Все необходимое на месте. Нужно просто произнести заклинание, и эпохе богов и жрецов придет ужасный конец.

Когда Нагаш начал читать заклинание, в Черной пирамиде стала собираться сила. Каждый раб, умерший за время строительства, всего более шестидесяти тысяч душ, был включен царским гневом в единственное ужасное заклинание.

Небо над пирамидой заколыхалось и потемнело. Черные тучи закипели, освещаемые дикими вспышками молний. Плотность и мощь этой сверхъестественной грозы все усиливались, и тьма растекалась над некрополем Кхемри. Там, куда она падала, мертвецы начинали беспокойно ворочаться в своих могилах.

Энергия набирала силу больше получаса, и наконец стало казаться, что небо сейчас расколется под ее жуткой тяжестью. И тогда со страшным пронзительным воплем разразилась неудержимая гроза, и по черному небу пошла рябь.

Тень ярости Нагаша растеклась по всей Неехаре за какие-то несколько минут. Тьма упала на большие города, и каждый жрец и послушник, кого она коснулась, мучительно умер в тот же миг. Только те, кто оказался укрытым за каменными стенами, сумели пережить удар некроманта.

Нагаш сразу понял, что ритуал удался только частично. Он действовал слишком быстро и плохо сосредоточился — мешали гнев и жажда мести. Тысячи умерли, но этого было недостаточно.

Запас некромантической силы в храме таял, но его хватало для еще одного заклинания. Нагаш произнес слова силы. Облако тьмы и пыли потянулось из некрополя и накрыло Кхемри, укутав Живой Город покровом искусственной ночи.

Царь повернулся к бессмертным. Раамкету он сказал:

— Возьми две трети избранных и утопи храмы в крови! Убей каждого жреца и жрицу, которых найдешь!

Архану, Шепсу-хуру и остальным Нагаш велел:

— Идите за мной.

Дюжины тел в мантиях усеяли площадь перед царским дворцом. Нагаш вел двадцать пять своих избранных прямо к Двору Сеттры, где и нашел царицу и верховных жрецов города. Те пререкались, как дети, у каждого имелось собственное представление о том, что делать дальше. Лица почти у всех были мертвенно-бледными; после того как город окутала тьма, они едва не впали в панику.

Взгляды Нагаша и Неферем встретились через большой сумрачный двор. На лице царицы вспыхнуло выражение откровенной ненависти, а жрецы обернулись к царю, глядя на него с гневом и страхом.

— Убейте их, — приказал Нагаш своим людям. — Всех, кроме Неферем. Она принадлежит мне.

Бессмертные не колебались. Выдернув из ножен мечи и кинжалы, они помчались через двор. Верховные жрецы все разом заговорили, начали вскидывать руки и произносить заклинания, но Нагаш был к этому готов. По мраморным плитам побежали тени, вырвавшись из темноты за высокими колоннами, расположенными по обеим сторонам центрального прохода. Тени набрасывались на жрецов, как стервятники, и лишали их воли, как в свое время Тхутепа.

Но верховные жрецы Живого Города были сделаны из более прочного материала, чем покойный брат Нагаша. Амамурти, верховный жрец Птра, отбросил от себя тень и метнул по залу огненное копье. Оно ударило Шепсу-хура в грудь, и тот мгновенно запылал. Бессмертный, охваченный паникой и болью, заорал, кожа его таяла, как жир на плите. Он пошатнулся, отчаянно хватаясь за лицо и грудь, сделал усилие и побежал дальше, сокращая расстояние между собой и ранившим его человеком.

Другой бессмертный рухнул на пол — в него метнули пригоршню камней. Ветер сбивал бессмертных с ног. Архан увидел верховного жреца Пхакта и остановил заклинание, швырнув в того кинжал. Жрец упал на колени, вцепившись в клинок, проткнувший ему горло.