Иван Белов - Ненависть

Лес снова сгустился, путь пошел под легкий уклон. Время к полудню, солнце начало припекать. Хотелось сбросить мокрую, тяжелую снарягу, и погрузиться с головой в прохладную воду. На разлапистой елке уместилась целая семейка полосатых бурундуков, встречая незваных гостей яростным стрекотом. Самый толстый, широко зевнул и принялся потешно чесать задней лапой за ушком, выгибаясь заправской гимнасткой. Стрелок присел и поднял левую руку, сжатую в кулак. Руди сначала не въехал, потом вспомнил про условные знаки, и схоронился за куст. Чуть правее залег эсэсовец. Зульфат полностью растворился в подлеске. Вроде только что был и пропал. За такое в благословенное средневековье на костре жгли.

Стрелок указал направление и приник к прицелу винтовки. Руди присмотрелся и сдавленно охнул, метрах в ста по направлению движения, на полянке, виднелись развалины бревенчатых изб, а возле одной стоял человек. Правая рука поднята в приветственном жесте. Неужели заметил? Первая живая душа, абориген Мертвых земель. Сейчас будем менять соболиные шкуры на огненную воду, или бежать, спасая шкуры свои.

– Шайзе, – выругался Клаус, успевший достать новенький, явно дорогущий бинокль. – Там Тиль!

Пропавший ночью наемник? – удивился про себя Руди. Денек сегодня определенно веселый. Какого черта этот придурок там делает? Вольф сейчас его лично прикончит.

– Эй, рядовой! – заорал Клаус.

– Тихо лейтенант, – поморщился, словно от зубной боли Стрелок. – Не нужно шуметь.

– Язык придержи, выродок! – огрызнулся эсэсовец, но предпочел заткнуться.

Что-то здесь было не так. Беглец застыл, расслабленно привалившись спиной к кособокой стене. Даже руку не опускал.

– Будем сидеть? – съязвил Клаус.

– Сходи посмотри, – предложил Стрелок, не сводя глаз с неподвижной фигуры.

– И пойду, – фыркнул эсэсовец, но никуда не пошел. Связался с группой, и вкратце описал ситуацию.

Потекли медленные, как слюни идиота минуты. Тиль обратился в статую, солнышко пригревало, птички пели. Стрелок мягко поднялся и двинулся по кругу, огибая загадочную поляну, прикрываясь кустарником, и держа развалины на виду. Даже Клаус притих. Зуля пропал. Стрелок скользил плавно, в такт покачающимся ветвям, внимательно осматривая каждый квадратный метр притихшего леса. Затеял хоровод, а Тилю возможно помощь требуется, причем немедленная. В зарослях ни души, земля выстлана ковром еловой хвои, попадались старые, бетонные столбы, и спирали замысловато скрученной проволоки. Круг замкнулся, падла Тиль по-прежнему махал рукой, наполовину скрытый кустами шиповника.

– Дальше я один, посматривайте по сторонам, – распорядился Стрелок. Пригнувшись, вышел на открытую местность, выждал за сухостоем, подобрался вплотную к развалинам и жестом позвал к себе. Руди подошел первым, ступая след в след, тщательно обходя кучи хрустячего хвороста, и куски торчащего из земли, проржавевшего в труху, кровельного железа. Помощь Тилю была не нужна. Поработал настоящий мясник. Тело наемника расчленено и прибито к срубу железнодорожными костылями. Конечности и голова отделены от тела, правая рука согнута в локте, изображая приветствие. Сотворивший это, не лишен извращенного чувства юмора. Блекло-зеленые глаза открыты и таращились с недоумением. Китель распахнут, живот вспорот от паха до солнечного сплетения, и набит листьями, шишками и соломой. Крови практически нет, сукровица спеклась по краям страшных обрубков. Убили и освежевали в другом месте, не поленившись тащить трофей несколько километров. В ушах отрубленной головы торчали неизменные наушники, провод протянут через рот и разрубленную гортань, плеер висел на груди в центре нарисованной кровью, неровной окружности.

– Намек ясен, – хмыкнул Стрелок, и указал взглядом на плеер. – Пользоваться умеешь?

На менюшке пульсировал значок включенного диктофона. Руди, стараясь не коснуться, начавшего синеть мертвеца, включил последнюю запись. Побежали секунды, легкое потрескивание, посторонний шум.

– Слышите меня? – внезапно спросил сиплый, грубый голос, чудовищно коверкая немецкую речь. – Это последнее предупреждение, убирайтесь если хотите жить.

Запись оборвалась.

– Доходчиво, – оценил чужое творчество Стрелок. – Герр лейтенант, вызывайте Вольфа.

Клаус выматерился, в совсем не свойственной истинному арийцу манере, и потянулся к рации.

– Первый – Волку, как слышишь меня? Нашли Тиля. Ждем.

Руди растерялся, сердце трепыхалось, как у кролика, которого ухватили за задние лапы. За последние пару недель, навидался мертвецов всласть, но это вышло за рамки. Изощренная, граничащая с безумием жестокость. Не звериная, чисто человеческая жестокость, свойственная лишь виду homo sapiens, пришедшая от куда–-о из глубины темных веков, когда человек был слаб и беспомощен, и выжить мог лишь уничтожая все живое вокруг, подавляя малейшую попытку сопротивления, и вселяя ужас одним своим приближением. Добренькие надолго на бренной земле не задерживались, и с тех пор мало, что изменилось.

– Кто это сделал? – сорвалось с губ.

– Понятия не имею, – признался Стрелок. – Но они за нами наблюдают, можете сделать ручкой.

Руди в панике огляделся. Никого естественно нет. В душу заполз мелкий, предательский страх. Как-бы не оказаться рядышком с Тилем. Малейшее шевеление травы, любой шорох несли угрозу, в зарослях мерещились злобные ребята, с непременно огромными, кривыми ножами в зубах.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Клаус, и на всякий случай, повел стволом по кустам.

Мертвецу на глаз села деловитая, жирная, зеленая муха.

Слава Богу, томительное ожидание длилось недолго. В подлеске замелькали невесомые тени, на залитую солнцем прогалину, один за другим, выплыли наемники, растянувшись змеей длинной колонны.

– Нашли обормота? – подскочил Лис, увидел труп и осекся, – Твою мать. Привет Тиль.

Подошел, прихрамывая, Вольф, скривился и обронил в пустоту:

– Допрыгался меломан.

Поляна заполнилась народом. Тихая ругань, оханье. Кто-то шумно проблевался, а говорят в зондеркомандах железные люди.

Руди повторно включил запись.

– А вы герр гауптман говорили нас ждет легкая, увеселительная прогулка, – мрачно пробормотал немолодой наемник, с жутким шрамом на левой щеке.

– Я обманул, – запросто признался Дирлевангер. – Хочешь обсудить это Шрам?

– Не хочу, извините герр Вольф, – наемник инстинктивно отступил на пару шагов.

– Вы знали на что идете, подавая документы в мое подразделение, – Дирлевангер обвел подчиненных насмешливым взглядом. – Вы солдаты, а не маменькины сынки в кружевных ползунках. Кто желает, может вернуться прямо сейчас, я не препятствую. Тиль сам виноват.