Дэйл Браун - План Атаки

— Не сказано, сэр.

— Сообщите, что мы намерены совершить посадку в Оффатте, если не будут переданы дополнительные разъяснения, — сказал Хаузер. — Напомните им, что мы — военный спецборт. Затем немедленно вызовите командующего 52-го авиакрыла.

— Сэр, мы уже пытались связаться с ним напрямую. Ответа нет.

— Со мной генерал Самсон. Он уполномочен разрешить нам посадку в Оффатте.

— Прошу прощения, сэр, но указания поступили по FAA непосредственно из НОРАД.

— Тогда запросите генералу Самсону связь непосредственно с генералом Шепардом из НОРАД как можно скорее — он, вероятно, уже в Оффатте на встрече, на которой мы кровь из носу должны присутствовать. Если он будет недоступен, запросите генерала Венти из Пентагона. Мы не намерены уходить на гражданский аэропорт, если нет никаких чрезвычайных обстоятельств. Живее!

— Да, сэр.

Самсон оторвался от ноутбука.

— Проблемы, Гэри?

— Диспетчер сообщил о какой-то чрезвычайной тревоге по ПВО, — сказал Хаузер. — Они пытались заставить нас уйти на ближайший гражданский аэродром.

— Они знают, что мы — спецборт?

— Да, сэр.

— Диспетчеры на базе Оффатт могут связаться с FAA напрямую.

— Экипаж пробовал связаться с командиром 52-го авиакрыла непосредственно. Он намерены попытаться связаться генералом Шепардом, чтобы обеспечит нам разрешение на посадку. Он сейчас должен быть прямо в КП СТРАТКОМ.

Снова зазвонил телефон. На этот раз трубку взял Самсон.

— Самсон слушает.

— Говорит майор Хэйл, сэр. Нам приказано немедленно уходить на Муниципальный Линкольна. Оффатт закрыт. Они говорят, что диспетчеры базы предупредили другие средства управления не позволять никому заходить на базу, включая спецборты. Связи с генералом Шепардом нет.

— Какого черта происходит, майор?

— Я нет знаю, сэр, — ответил штурман. — Но я проверил эфир, и, судя по всему, из Оффатт вылетел один из ЛКП. — ЛКП или Летающий Командный пункт E-4B представлял собой базирующийся на базе Оффатт модифицированный «Боинг-747», оборудованный средствами связи с вооруженными силами по всему миру.

— На самой полосе чисто?

— Судя по всему да, сэр.

— Тогда скажите диспетчеру, что мы заходим на посадку в Оффатт, — приказал Самсон. — Если они попытаются возражать, объявите чрезвычайную ситуацию, касающуюся вопросов национальной безопасности, и заходите на посадку.

— Слушаюсь, сэр.

Самсон повесил трубку и попытался связаться со своим командным пунктом. Ответа не было. Он попытался дозвониться в свой кабинет. Ответа не было.

— Что, черт возьми, творится? — Пробормотал он. — Не могу ни с кем связаться.

— Возможно, нам следовало бы приземлиться в Линкольне, как нам приказано, — нервно сказал Хаузер. — А разбираться будем на земле.

— Мы менее чем в шестидесяти километрах от места посадки, и не будем преодолевать лишние девяносто, только потому, что диспетчеру шлея под хвост попала, — сказал Самсон. — К тому же, если что-то случилось, для нас будет наиболее полезно находится в командном центре на Оффатте. И мы будем там, даже если придется приземляться на рулежную дорожку. — У Самсона возникли некоторые проблемы с передачей своих соображений пилоту, но как только тот понял, кто дает приказ, решение было принято быстро.

Прорвавшись через слой облаков, они посмотрели в иллюминаторы небольшого самолета на отдаленную авиабазу. Ничего не предвещало беды — ни дыма, ни огня от разбившегося самолета, ни каких-либо признаков террористической атаки, ни признаков приближающегося торнадо или сильной грозы. Они зашли на глиссаду, и Гэри Хаузер ощутил облегчение, когда самолет выпустил шасси, а пилот объявил о заходе на посадку.

До полосы оставалось восемь километров, и Хаузер начал собирать портфель, когда по глазам ударила вспышка, словно от близкой молнии. Свет в салоне самолета погас.

— Твою мать! — Сказал Террилл Самсон. — Похоже, в нас попала молния!

— Похоже, двигатели тоже заглохли, — сказал Хаузер. Было трудно сказать, исходил этот шум от шасси или плоскостей управления… Или это было что-то еще? Плохо. На такой высоте они могли спланировать на посадку, но самолет не был для этого предназначен. Он подтянул ремни безопасности и приготовился к удару. Было слышно, как грохочут системы пуска двигателей — пилоты отчаянно пытались завести их. Они летели через слабую облачность, но никаких раскатов грома не было слышно. Откуда же взялась молния? Он выглянул в иллюминатор…

… И увидел громадный огненный смерч из фильма-катастрофы, который возник из ниоткуда посреди базы. Огромный столб пыли вздымался ввысь, имея, казалось, по меньшей мере милю [84] Милю в диаметре не имела бы даже зона воздействия ударной волны при описанной мощности боеголовок в одну килотонну в диаметре — и светился красным, оранжевым и жёлтым, словно раскаленная лава. Он раскрыл рот, чтобы прокричать пилотам предупреждение, когда налетел грохот, в тысячу раз сильнее любого грома.

И за ним пришла полная тишина.

Президент Томас Торн сидел в своем кабинете в носовой части «Борта Љ1», глядя на карту Соединенных Штатов на экране компьютера. Несколько точек, обозначающих военные объекты, мигали, другие были обведены красными треугольниками. На другой плоский монитор выводилось изображение вице-президента, находившегося в «Специальном правительственном объекте» Маунт-Уэзер, известном как «Высокая точка» в Берривилле, штат Западная Вирджиния. На другом мониторе виднелись министр обороны Роберт Гофф и председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Венти, находившиеся на борту национального Летающего Командного пункта Е-4В, барражировавшего над Атлантическим океаном в сопровождении двух истребителей F-15С «Игл». Там же находились несколько членов ОКНШ, сумевших добраться до авиабазы Эндрюс к моменту взлета. Они присутствовали в зале совещаний на борту ЛКП и могли говорить и слушать, но не были видны на экране.

— НОРАД не видит новых ракет, господин президент, — сказал Гофф по защищенной линии связи. — Похоже, эта атака закончилась.

Действительно, все закончилось — закончилось для тысяч военных и членов их семей, и для многих тысяч гражданских, живших поблизости от военных баз.

Как бы он не пытался сдерживаться, Торн ощущал, как закипает от гнева. Он знал, что несмотря на отсутствие точных оценок, число погибших ожидалось огромным — в десять, двадцать, возможно, тридцать раз больше, чем погибло в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании во время теракта 11 сентября. Как русские могли сделать нечто подобное? Это был невероятный акт чистейшего безумия. Назвать это «актом войны» было уже нельзя. Это был акт безумия [85] Ну да, «а нас-то за что» в чистом дистиллированном виде .