Брайан Герберт - Ментаты Дюны

– Но как это возможно? – Лиллис не могла оторвать взгляда от бурных волн. – Столько воды в одном месте!

Драйго рассмеялся.

– Это называется океан. Они есть на большинстве планет, по крайней мере на тех, где живут люди. Хотите своими глазами увидеть эту планету и другие такие же? Я могу забрать вас из пустыни, показать много больше, чем дюны Арракиса.

– У меня дурное предчувствие, – произнес Шурко. – Семья и пустыня – мне всегда этого хватало.

Тареф фыркнул.

– Я слышал, как ты говорил другое.

Шурко как будто испугался.

– Я просто согласился с твоим мнением. Но это не значит, что я хочу навсегда расстаться с пустыней.

– Боишься? Значит, ты не тот, кого я ищу, – сказал Драйго. – А если отправишься с нами, мы можем, если захочешь, через год привезти тебя обратно. Ты станешь за это время гораздо мудрее и опытнее.

– Я хочу увидеть океан, – сказал Тареф, словно предлагая остальным бросить ему вызов. У него были повадки прирожденного лидера, но еще не хватало ловкости и уверенности в себе. – И все вы говорили то же самое, когда мы были в лагере.

Его товарищи переглядывались. Они ждали указаний Тарефа и согласились принять предложение, хотя не все с одинаковым энтузиазмом. Шурко наконец дрогнул и проговорил:

– Тогда и я пойду с вами.

Драйго заговорил жестко.

– Мне нужны люди, которые так легко меняют свое мнение. То, что мы предлагаем, бывает трудно, но возбуждает. Такой возможности нет ни у одного фримена. Хотите стать первыми… или предпочитаете остаться?

Однако теперь для Шурко это было делом принципа.

– Даю слово. Я пойду с друзьями. Мы будем держаться вместе.

Лиллис осторожно спросила:

– А чего вы хотите взамен?

Драйго улыбнулся.

– То, что вы умеете. Вы это показали. Саботаж. Мы вас обучим. На Арракисе вы могли понять, как работают машины, собирающие пряность, но космические корабли с двигателями Хольцмана гораздо сложнее. Нужно учиться многие годы и иметь природный ум, чтобы понять, как функционирует двигатель, свертывающий пространство. – Он посмотрел на приглашенных, не скрывая некоторого презрения. – К счастью, чтобы вывести такой двигатель из строя, нужно знать гораздо меньше.

Ваддоч удивился.

– Саботаж? Зачем вам уничтожать свои корабли?

– Мне нужно, чтобы вы портили корабли компании-конкурента – «Эсконтран».

Это название явно ничего не сказало фрименам. Ученики Драйго, ментаты, настороженно и пристально следили за происходящим. Драйго попробовал другое объяснение.

– Разве у вас не существует племен? Соперников?

– Конечно, – сказал Тареф. – Мы все из племени. Я сын наиба.

– Третий сын наиба, – уточнила Лиллис.

– У меня есть два старших брата, и поэтому я никогда не стану правителем племени.

– У нашей компании есть конфликт с другими транспортными компаниями. Мы хотим причинить им ущерб.

Теперь фримены поняли суть дела.

Тареф понизил голос, в его тоне появились удивление и испуг.

– Пусть я никогда не стану наибом, но только в моей семье будет такое богатство воды. – Он поглядел на «окно» в стене. – И только я один увижу это.

Драйго кивнул.

– Прежде всего я отвезу тебя и твоих друзей на Колхар. Там мы вас обучим и создадим вам убедительные новые личности. Вы с Арракиса, и поэтому у служб безопасности империи о вас нет никаких сведений. Вы не вызовете вопросов, но придется закрыть ваши синие глаза пленкой, иначе будете привлекать ненужное внимание. Внешне вы будете простыми рабочими, обслуживающими основные двигатели: необходимые знания вы получите. Вам нужно будет тайком вносить изменения в некоторые важные их части и системы. У «Эсконтран» и так очень высок процент катастроф, а с вашей помощью он еще возрастет.

Тареф посмотрел на спутников, потом снова на океан. А когда опять повернулся к Драйго, ментат заметил хищный блеск в глазах, желание увидеть новые миры и покинуть надоевшую пустыню.

– Если вы заберете нас отсюда и покажете новые миры, Драйго Роджет, вывод из строя нескольких кораблей – невысокая плата.

В императорском дворе шел спектакль, и Гилберт старательно исполнял свою роль, ведь за ним наблюдал Манфорд Торондо. Окружив себя непроницаемыми мысленными стенами, Гилберт негодовал из-за того, что вынужден для батлерианцев вести себя как цирковое животное.

Манфорд считал Гилберта не союзником, не хранителем нейтралитета, скорее инструментом, оружием – средством, с помощью которого вождь батлерианцев доказывал правоту своих идей. Всех, кроме своего верного мастера меча, от самых последних из своих приспешников до императора Сальвадора Коррино Манфорд воспринимал точно так же. Всех, кто был не столь одержим и решителен, как он, Торондо презирал… а таких одержимых и решительных больше не находилось.

Манфорд ясно дал понять: его ментат должен показать, что мыслящая машина уступает человеку. Если Гилберт проиграет состязание, батлерианцы выместят разочарование на школе ментатов.

Направляясь в малый дворцовый зал для аудиенций, Гилберт вместо обычного своего костюма надел простую одежду ментата. Даже этот второстепенный зал превосходил размерами все аудитории школы ментатов. Середину зала расчистили, чтобы устроить открытую площадку, как для боев гладиаторов; в центре площадки стоял единственный стол для Гилберта и его противника.

Места вокруг площадки уже заняли зрители: придворные, послы с различных планет, торговые партнеры, батлерианские священники, богатые вельможи, поддерживающие антитехнологическую лигу Манфорда.

Император Сальвадор сидел на малом троне, не очень удачной копии его настоящего трона из зеленого хрусталя. Это был не самый удачный способ показать, что спектакль Манфорда не такое важное событие, чтобы выделить для него большой зал, куда император явился бы во всем великолепии своего облачения.

Гилберт отметил бросающееся в глаза отсутствие императрицы Табрины. Просматривая воспоминания о других собраниях при дворе, он обнаружил множество других случаев, когда императрицы не было рядом с супругом.

Родерик Коррино занимал одно из кресел, специально поставленных достаточно близко к арене, чтобы наблюдать в деталях за ходом игры. С ним пришли его жена Хадида, юный сын и три дочери, словно это зрелище было приятным семейным развлечением. Младшая дочь Нанта сидела на коленях у отца, Родерик со смехом что-то шептал ей.

Он увидел и нескольких «правоверных» сестер, служащих при дворе. Они сидели так прямо, словно палку проглотили. Преподобная Мать Доротея стояла у трона, возможно, чтобы давать советы императору, а может, чтобы объяснять происходящее. Сальвадор знал правила игры в пирамидальные шахматы, но никогда не проявлял особого мастерства.