Брайан Герберт - Ментаты Дюны

– Тогда меня вдвойне радует твоя победа. Этот мек – устаревший образец, без каких бы то ни было усовершенствований. Тебе едва ли было трудно выработать победоносную стратегию.

– Конечно, но матч все равно был тяжелый. Я испытывал большое напряжение, и это могло отразиться на моих мыслительных процессах. Эмоции вступили в конфликт со способностями ментата. Я помнил о своей человеческой уязвимости и смертности, и это едва меня не погубило.

Сфера робота источала светло-синий свет.

– Как ни скромен был разум мека, он пользовался им, стараясь устрашить тебя и вынудить ошибаться. Разве это не доказывает превосходство мыслящих машин?

Гилберт сделал ход и проанализировал новое расположение фигур.

– Манфорд Торондо пришел к прямо противоположному заключению.

Он должен был занять робота, отвлечь его.

Эразм выбрал следующий ход, осветил квадрат-цель, и Гилберт за него передвинул фигуру. И отстранился, оценивая стратегию противника. Они с Эразмом сыграли без счета партий, и он знал, как трудно удивить учителя. Но сейчас он был совершенно спокоен, и эмоции не мешали думать.

– Мою победу они использовали для поношения мыслящих машин. А до этого постарались всячески унизить боевого мека, лишили его встроенного оружия и даже ног. А после матча разбили его и протащили обломки по улицам.

– Как я уже неоднократно говорил, сын мой: человеческое общество – скопище свирепых варваров, – проговорил Эразм. – Подумай, сколько за эти годы было уничтожено союзников мыслящих машин, не пощадили даже старика Хоруса Ракку, который тихо жил в укрытии. – Гилберт с удивлением расслышал в синтезированном голосе робота волнение. – Люди – чудовища и разрушители. Я беспокоюсь о тебе… о нас. Здесь больше не безопасно.

Сам Гилберт уже давно потерял покой, однако хотел скрыть от учителя подлинный размер опасности. Он передвинул пешку, угрожая ему нападением, – намеренно. Эразм, как он и ожидал, в ответ снял фигуру. Затем Гилберт пожертвовал среднего слона, заманивая крупные фигуры противника в ловушку.

– Ты рассеян, сын мой, – заметил Эразм. – Я беспокоюсь.

Гилберт принужденно улыбнулся. Отвлекался как раз независимый робот.

– Тебе недоступна эмоция тревоги.

– Я столетиями развивал эту способность. И, похоже, добился определенных успехов.

Гилберт улыбнулся.

– Да, отец, так и есть. У меня на сердце камень, особенно после пережитого в Зимии. – Он не то чтобы лгал, но отвлекал противника, заманивая, смещая акценты в этом поединке. – Безумцы убили уйму людей, даже невинную дочурку принца Родерика. Батлерианцы становятся все опасней; я не верил, что это возможно. Боюсь, тут я допустил трагическую ошибку.

– Именно. Я думал, мы давно признали это.

Гилберт не мог не вспомнить своего прежнего ученика Драйго Роджета, образцового ментата. Приняв на верфях Тонариса сторону Джозефа Венпорта, Драйго тем самым встал на сторону разума и цивилизации, в то время как сам Гилберт невольно оказался в стане врагов технологий. Его лучший ученик сделал правильный выбор… и теперь Гилберт вынужден сражаться против Драйго.

Образованный робот продолжал:

– С самого начала наша школа ментатов предназначалась для сохранения логики мышления с помощью эффективных мыслительных процессов – люди подражают мыслящим машинам, чтобы сберечь достижения Синхронизованной империи.

Рука Гилберта замерла над фигурой.

– Я говорил тебе, что Манфорд с увлечением читает твои лабораторные журналы? Он сказал мне об этом на корабле, когда мы летели на Тонарис.

– Да? Мои журналы у Манфорда?

– Он раздобыл несколько томов, уцелевших во время разгрома Коррина, и теперь изучает их. Думаю, он одержим твоими записями. Он увлечен мыслящими машинами так же, как ты людьми. Разве это не верх иронии?

– Мои журналы – просто слова. Он не может по ним познать меня, хотя может узнать кое-что о моей усердной работе.

– Слова – мощное оружие, – возразил Гилберт. – Манфорд это знает и боится разрушений, которые могут причинить слова. – Он вспомнил, как его собственные замечания в защиту компьютеров едва не привели к гибели школы. – Я должен быть чрезвычайно осторожен в своих действиях.

Директор школы переместил боевой крейсер, но недостаточно обеспечил ему защиту. И Эразм опять напал.

– На всякий случай нужно разработать план ухода, – сказал робот. – Ты слишком много времени отдал этой школе. Нам нужно скрыться и затаиться на несколько лет – возможно, вернуться на эту странную планету Лектейр, где ты пытался стать фермером. Потом мы сможем возобновить нашу деятельность.

Гилберт не хотел возвращаться на Лектейр, хотя скучал по любимой женщине, Джевелии. Сейчас она, должно быть, уже очень стара, если вообще жива.

– Но что если мое место здесь – в этой школе ментатов? Здесь у меня есть влияние, и даже батлерианцы в общем-то прислушиваются ко мне. Если мы сбежим, я оставлю человеческую цивилизацию объятой огнем фанатизма.

– Я пытаюсь уберечь от костра нас обоих, – проговорил Эразм. – О подобной кончине даже роботу не хочется думать.

Гилберт мешкал с ответом. Он создал эту академию и понимал, как важно ее сохранить. Он любил своих учеников и сложную, насыщенную программу, хотя школа и стояла среди болот на берегу озера. Он гордился своими достижениями здесь. И не мог бросить все на произвол судьбы.

Игра продолжалась, и робот сменил тему.

– Я наблюдал за Анной Коррино. Анализировал возможности ее мозга, записывая ее разговоры и непосредственно общаясь с ней. Она очаровательна.

Гилберт приподнял брови.

– Ты с ней общался? Не надо было раскрываться.

– Эта молодая женщина слышит голоса в своем сознании, так что я просто еще один ее воображаемый друг. Но в ее родословной – гены колдуньи, а ее преобразованный мозг мыслит уникально. – Он помолчал. – Мы сможем ее использовать, но вначале мне нужно научиться понимать ее. Мы будем экспериментировать…

– Ты не будешь экспериментировать. – Гилберт вспомнил лабораторию робота на Коррине, его эксперименты по отращиванию удаленных органов, страшные инфекции, которые он создавал, бесчисленные убийства людей, садистские операции, которые он проводил на живых жертвах без всякой анестезии.

Эразм обиженно проговорил:

– Благодаря своим исследованиям я достиг величия. Только посмотри, что я создал из тебя.

Гилберт был непреклонен.

– Я не разрешаю тебе трогать сестру императора. Это слишком опасно и может вызвать страшную месть. Если ты не прекратишь ее расспрашивать, я тебя полностью изолирую. Я могу перерезать все твои шпионские коммуникации и оставить тебя в полной изоляции.

– Ты этого никогда не сделаешь. – Эразм заговорил резко и властно, как много десятков лет назад, когда был могущественным рабовладельцем. – Зачем мне существовать, если не учиться и не расширять свое сознание? А что касается твоих приоритетов, то, ослепив меня, ты подорвешь безопасность школы.