Брайан Герберт - Ментаты Дюны

– Жаль Нанту. Мы накажем тех, кто в этом виноват.

У Родерика перехватило дыхание, он едва не задохнулся. Они с Хадитой никогда не забудут дочь. Чтобы отомстить за ее смерть, нужно уничтожить батлерианское движение. Голос принца напоминал ворчание зверя.

– Мы уже знаем виновника.

Через два дня после выхода приказа об аресте ее отца на Пеле императрица Табрина без предупреждения ворвалась в кабинет Родерика. Поразительно красивая женщина с темными миндалевидными глазами двигалась с изяществом кошки. На ней было длинное платье из блестящей ткани цвета золота и рубина.

– Моего отца не будут допрашивать, – решительно заявила она. – Блантон Давидо умер в руках главного инквизитора, а дом Пеле уже заплатил недостающие налоги плюс нелепо громадный штраф. Дело закрыто – заставь Сальвадора образумиться и прекратить это безумие! Нужно забыть об этом неприятном эпизоде. После мятежа батлерианцев империя нуждается в спокойствии. Нам надо вернуться к нормальной жизни.

Глядя на свирепую Табрину и зная, какое отвращение она испытывает к Сальвадору, Родерик мог думать только о том, как сильно любит Хадиту и детей. И Нанту.

Родерик не встал из-за стола.

– Я никогда не вернусь к нормальной жизни, Табрина. Моя дочь убита из-за батлерианского бунта, и я не намерен забывать ни об этом, ни о повинных в ее смерти фанатиках.

Императрица покраснела и смутилась.

– Да. Мне очень жаль. Я помню твою милую крошку… – Она сжала руки, вздернула подбородок. – Значит, ты можешь меня понять, когда я стараюсь спасти отца.

– Понимаю… Но в отличие от твоего отца моя бедная девочка ничем не провинилась.

Когда Родерик отправился на поиски императора, его сопровождала сестра Доротея. Сальвадор был один в своей личной столовой. Когда они вошли, узнающая правду почтительно держалась в двух шагах за Родериком.

Сальвадор поднял голову от тарелки с супом из синих помидоров и вытер губы белой салфеткой.

– Сообщи мне добрую весть об Омаке Пеле. Он здесь, его уже допрашивает Квемада?

Родерик покачал головой.

– Его у нас нет. Сегодня утром я получил сообщение, что он изменил нам, покинул свои владения и бежал на одну из далеких Несоюзных планет. Нам его не достать. Думаю, даже императрица Табрина не знает, где он.

Долговязая Доротея добавила:

– Слушая разговоры при дворе, сир, я заподозрила, что лорд Пеле получал помощь от определенных семейств Ландсраада. Последствия могут быть очень значительны.

– Хорошо, давайте вырвем с корнем эту ядовитую поросль. Я император…

– А они – Ландсраад, Сальвадор, – заметил Родерик. – Если ты начнешь уничтожать один дом за другим, как скоро, по-твоему, они объединятся и сокрушат дом Коррино?

Сальвадор поерзал и с отвращением посмотрел на суп.

– Значит, мне просто закрыть глаза на это предательство? Дом Пеле обирал императора – меня!

Родерик продолжал:

– Есть лучшее решение. Дом Пеле уничтожен. Его предательство доказано, и теперь мы можем забрать все его активы.

Император приободрился, съел еще ложку супа и сказал:

– Добыча полезных ископаемых, обширные владения. К тому же Омак Пеле так гордился своим роскошным свертывающим пространство кораблем… Пусть этот корабль приведут сюда, переоборудуют и снабдят императорским гербом. – Он ворчливо добавил: – Это по крайней мере начало. Но я все равно хочу, чтобы лорда Пеле нашли: нельзя, чтобы люди ускользали от императорского правосудия.

Доротея добавила:

– Сир, императрица Табрина никак не была вовлечена в обман. Я внимательно слушала ее, обращая внимание на самые незначительные мелочи, когда она говорила о скандале с семьей Пеле, и совершенно убеждена, что она ни о чем не знала.

Император нахмурился: новость его явно разочаровала.

Родерик со вздохом сказал:

– Я только что потерял дочь, Сальвадор. Довольно. Не нужно, чтобы еще и Табрина лишилась отца. Когда ты сел на трон, дом Пеле был нашим ценным политическим союзником, и теперь у тебя есть все.

– Я император. Мне положено все. – Сальвадор надолго задумался, борясь с собственным недовольством, и наконец поднял голову. – Ты считаешь, это хорошее решение?

– Да. Оно показывает, что ты тверд, но не мстителен. Это качества подлинного лидера.

Сальвадор вздохнул.

– Хорошо, брат, приказываю конфисковать все активы Пеле. Не знаю, что бы я без тебя делал.

Эразм наблюдал за субъектом, разговаривал с ним, учил его. Получив наконец от Гилберта разрешение, он хотел все время до последнего мгновения посвятить разгадке тайны удивительной Анны Коррино. Он многому учился в их беседах и с удовольствием отмечал, что он ей нравится.

К несчастью, у молодой женщины были обязанности обычного учащегося, и, будучи человеком, она к тому же нуждалась в сне. Независимый робот не отличался такой биологической хрупкостью; ему хватало энергии, чтобы сосредоточиваться, наблюдать и обсуждать круглосуточно, но Эразм замечал, когда силы молодой женщины иссякали.

Через свои шпионские глазки он видел, что Анна осунулась, глаза ее покраснели от недосыпания и слез – она плакала всякий раз, когда робот напоминал ей о разочарованиях в ее жизни. Ему нравилось провоцировать у нее эмоциональные реакции, чтобы подробно их изучать. Уже давно прошли те времена, когда у него была полная свобода и неограниченное количество интересующих его подопытных людей. И хотя его любопытство оставалось ненасытным, Эразму приходилось давать Анне время для отдыха … в определенных пределах.

Ему очень хотелось контактировать с ней непосредственно, лично и тактильно. У Гилберта было довольно времени, чтобы найти Эразму постоянное искусственное тело, но он не смог этого сделать или не захотел. Эразм не понимал, почему его подопечный так медлит. Разве он не был Гилберту замечательным отцом и учителем? Ведь даже директору школы нужен не просто собеседник. Эразм представлял, чего достиг бы в своих экспериментах, будь он не просто неким голосом у уха Анны Коррино.

Эразм думал о том, как бы повела себя Анна, обнаружив, что ее тайный новый друг – осуждаемый робот. Стала бы так же доверять ему, если бы знала, кто он? Учитывая своеобразность мышления молодой женщины и ее непростой характер, может, и стала бы…

Поздним вечером, когда Анна лежала в постели, Эразм разговаривал с ней через спрятанные в стенах микрофоны. Продолжая ее обучение, он предложил мысленные эксперименты, примерно такие, в какие вовлек молодого Гилберта Альбанса. Но для Анны они оказались слишком простыми, ее сознание уже настроилось на решение головоломок. Она могла преобразовывать сложные фигуры, объединить их, создавая необычайно красивые скульптуры. В голографической тактической аудитории, где ментаты выполняли стратегические упражнения с воображаемыми космическими флотами, Анна легко обнаружила лабораторные журналы.