Юрий Никитин - На пороге

Она помрачнела.

– Понятно… Значит, все на вере?

– Да, – ответил я невесело. – Вполне возможно, что какое-то из запатентованных средств, что уже продаются на рынке, в самом деле продлевают жизнь. Какие-то, может быть, продлевают очень сильно!.. Но мы не узнаем, пока не появятся долгожители, которые побьют все рекорды.

Она зябко повела плечами.

– Очень уж мне такое не нравится.

– Добро пожаловать в мир хай-тека, – сказал я, – и высоких биотехнологий.

– Издеваешься? – спросила она. – Вам там самим хоть понятно что-то в этом вашем мире?.. Ладно, поедем выяснять. Как я понимаю, жуликов там хватает?

– Своих хватает, – согласился я, – а еще подтянулись и всякие разные.

– Зачуяли?

– Да, – подтвердил я. – Прибыли зашкаливают, а безнаказанность полная! Уголовный кодекс не то чтобы совсем уж спит, но… как бы сказать вежливо, у нас период князя Игоря кончился, начинается ускорение.

После кофе я взбодрился так, что надо сдерживаться, а то еще заору, как пещерный житель или попробую кувыркнуться, чего никогда не умел, прямо посреди полицейского участка.

Уже несколько лет не чувствовал себя таким бодрым и полным сил. Ингрид что-то заметила, поглядывает настороженно. То ли моя бледная немощь наливается здоровым полицейским румянцем, то ли глаза блестят, как при виде взятки, но если дикая мощь просто распирает, то могут и другие хоть как-то да уловить эту странность.

– Надо чаще тебя кормить, – заметила она с ноткой колебания в голосе. – Хотя уж и не знаю, как это еще чаще.

– Могу есть всего один раз в день, – согласился я. – Но с утра до вечера.

– А ночью?

– Можно и ночью, – согласился я. – Человек создан для холодильника. Поехали?

– Если ты закончил жрать…

– Я не закончил, – возразил я. – С чего бы я стал заканчивать с таким увлекательным делом?.. Странная ты. Поехали! Чем ты так усердно занимаешься?

Она взглянула искоса и даже сделала невольное движение, пытаясь заслонить экран.

– Да так, – ответила она нехотя, – проверяю тут всяких… нейродегенератов.

Я поморщился.

– Слово какое скверное. Сама придумала?.. Мне кажется, философско-мировоззренческая база преступления не совсем определена.

– Что-что?

– Не знаю, – сказал я, – можно ли это назвать новым видом преступности… но кое-что новое, как мне кажется, есть.

– Что? – повторила она грубо.

– К примеру, – сказал я, – вот эта таинственность хищения. Похоже, вы впервые столкнулись с тем, что похищенное тут же не выплыло где-то еще. Как происходит обычно.

Она буркнула:

– И что?

– Возможно, – сказал я, – это и есть новое слово в преступлениях. Я говорю о сфере, в которой сам работаю.

– Антиэйджинг?

– Да, – согласился я. – Как первый шажок. Первый – затормозить старение, второй – остановить… Собственно, второй можно условно назвать достижением бессмертия. Хотя это еще не бессмертие, а только постоянное продление жизни с помощью то ли медикаментов, то ли какой иной для вас непонятной хрени… но кто доживет до этого уровня, тот доживет и до момента, когда человеку просто сделают прививку бессмертия раз и навсегда.

Она смотрела на меня исподлобья.

– Ничего не поняла! При чем тут хищение двенадцати миллионов и… ваше гребаное бессмертие?

– Объясняю на пальцах, – сказал я мирно, но с чувством ясно показываемого превосходства, нечего ей тыкать мне в глаза своим пистолетоношением и дубинкой на поясе, – бессмертие пока что недостижимо. Это ясно?

– Это известно, – буркнула она. – Дальше!

– Второе, – сказал я, – когда бессмертие будет наконец-то достигнуто, – кто его получит первым?

Она посмотрела на меня с недоумением.

– Наверное… испытуемые?.. Добровольцы? Или приговоренные к смертной казни… им все равно терять нечего!

Я поинтересовался:

– Это что, всерьез?

– Ну да… а что?

– Бессмертие, – сказал я наставительно, – это величайшее благо. Потому кто первым должен его получить? Ответы насчет президентов, миллиардеров, сироток, беженцев и прочего-прочего люда даже не рассматриваются! Первым должен стать и станет бессмертным ученый, который работает над проблемой бессмертия, что естественно. Таким образом его знания и навыки уцелеют и бессмертие для других станет доступным быстрее и дешевле. А вот вторыми будут те, кто способен заплатить за такое недешевое удовольствие. Первое коммерческое бессмертие обойдется… ну, примерно, в стоимость атомного авианосца АА класса с тысячью самолетов на палубе. Потом расценки будет снижаться, но, как всякий штучный товар, над которым работают лучшие умы мира, он очень не скоро станет по карману простому инженеру.

Она поморщилась.

– Ну и не надо. Я, к примеру, вовсе не хочу быть бессмертной.

– А еще, – добавил я, – можно объявить в массмедиа и везде-везде, что к бессмертию стремятся только трусливые. А вот вы, отважные, плевать хотели на вечную жизнь, потому жаждете прожить красиво, смело и безрассудно… Как не слышать, это же звучит громче всех.

Она посмотрела с подозрением.

– Похоже, ты считаешь этих людей… недалекими?

– Не только, – ответил я мирно, – сама знаешь басню Эзопа насчет лисы и винограда. Большинству бессмертие просто недоступно, что и так понятно. Одним из-за возраста, другим из-за недостатка финансов… Не все миллиардеры, первые годы бессмертие будет по карману только им, потом мультимиллионерам, затем простым миллионерам… А через десяток лет, если не через два, удешевится настолько, что станет доступно и рядовым гражданам. Вот они-то, понимая ситуацию, и говорят сегодня гордо, что им бессмертие и даром не нужно. Однако удешевись оно рывком и стань доступным, сразу же закричат, что быть бессмертным – это красиво, умно, отважно, изысканно и вообще правильно.

Она вздохнула, покачала головой.

– Ладно, это сложный вопрос. Что ты все к деньгам сводишь?.. Я так и не поняла, как это может быть связано с хищением двенадцати миллионов долларов?.. Что-то мне от таких ужасов есть захотелось.

Я сказал одобрительно:

– Прекрасно! Мозг начал работать!

– Что-что?

– Мозг, – повторил я раздельно. – Несмотря на то что мозг занимает два процента веса тела, он поглощает десять процентов кислорода, крови, энергии во время сна и двадцать пять, когда не спит, а просто чешется и зевает, но если напряженно думает, то этот гад потребляет почти все! Он вообще потребляет больше половины всего сжираемого человеком сахара! Загляни в вики, лауреаты нобелевских премий сжирали по килограмму шоколада в день!.. По килограмму и больше. Мозг не только жрет четверть всей еды, но выбирает лучшее, а остальному организму, например мускулам, сойдет и говно какое-нибудь…

– Но-но, – сказала она сердито, – не увлекайся гиперболами. Или метафорами?..