Юрий Никитин - На пороге

Мы с омоновцами взбежали по ступенькам, входная дверь массивная, изготовленная по индивидуальному заказу, даже с узором по краям, а ручка выполнена в виде горбатого дракона.

Ингрид протянула руку к коробочке с цифрами, я перехватил ее за кисть.

– Стоп. Ты знаешь номер нужной квартиры?

Она бросила в мою сторону злой взгляд.

– Нет. Но консьерж знает.

– Не стоит, – сказал я. – Погоди, тут все просто.

Я потянул за ручку, дверь открылась. Рот распахнула не только Ингрид, но и спецназовцы покачали головами.

– Ты, – проговорила она, – знал?

– Просто забыли захлопнуть, – пояснил я невинным голосом. – Проходите…

Ошеломленные, они послушно вошли, я переступил порог за ними следом. Дверь за нами захлопнулась с неприятным металлическим лязгом, словно бронированные ворота тюрьмы для особо опасных.

Охранник сперва высунул голову, не поверив, что кто-то вошел вот так просто, выскочил в подъезд, но моментально присмирел, увидев за Ингрид и мною дюжих спецназовцев в их бронекостюмах и с автоматами в руках на изготовку.

– Я слушаю, – проговорил он встревоженно.

– Слушай, – разрешила Ингрид, – а мы пока пошли.

Лифт моментально и бесшумно поднял на восьмой этаж, я успел подумать, что во мне тоже живет, видимо, потенциальный снайпер и гангстер, инстинктивно предпочитаю верхние этажи, с них так удобно выскакивать на крышу, стрелять во всяких там двуногих, а оттуда удирать на вертолете.

Ингрид подбежала к двери с номером пятьдесят восемь, протянула руку к кнопке звонка, но вдруг оглянулась на меня.

– Может быть, – сказала она желчно, – и здесь забыли закрыть?.. Попробуешь открыть?

Я посмотрел на дверь, перевел взгляд на Ингрид.

– А в чем проблема? Дверь в самом деле не заперта. Такую не выбьешь, открывается на себя, просто потяни, если сумеешь, за ручку…

Она нахмурилась, взялась за ручку двери, я успел увидеть на ее лице растерянное выражение, в самом деле оказалось не заперто, но в следующее мгновение скользнула в щель, а за нею вошли, как терминаторы, и все три спецназовца.

Я вошел последним, интеллектуалу это беганье и стрелянье претит, я рожден для научного поиска, взлета мысли, скорее бы в сингулярность, подальше от этой первобытной, хоть и временами приятной, как выяснилось, дикости убивания один другого.

Доносится громкая музыка модного ансамбля, все трое, ступая неслышно, прошли из прихожей в комнату. Длинный диван к нам повернут спинкой, на экране прямо перед ним мечутся в стремительном танце полуголые девки.

Я не стал смотреть, кто там наслаждается музыкой и зрелищем, потихоньку отступил, уже охватив все взглядом и увидев больше, чем ожидал.

Дверь на площадку отворилась бесшумно. Я огляделся, на площадку выходят двери четырех квартир, двери нестандартные, но одинаковые. Уже их нестандартность вызывает вопрос, вряд ли четыре хозяина скинулись на одинаковые двери, скажем, ради дешевизны закупки оптом и установки. Все заселяются в разное время, и все тут же меняют стандартную дверь на свою индивидуальную, на которую устанавливают замок во своему выбору.

Чувство всесилия почти пьянит, раздражает только слабость тела. Мысль носится быстрее, чем фотоны в квантовом компьютере, но тело двигается, будто я черепаха, пролежавшая в леднике сто тысяч лет, и только-только оттаивает.

Электронный замок только ощутил приближение моей руки, как тут же втянул штыри в пазы, как улитка рожки. Я потянул дверь на себя, поехали медленно, величаво, давая мне возможность тоже войти с достоинством и неспешностью человека с весом.

Прихожая обставлена со сдержанным шиком, богатство не бросается в глаза, даже зеркало во всю стену от пола и до потолка всего лишь зеркало, а не произведение искусства. Мебель в гостиной выглядит подчеркнуто сдержанной, как если бы аристократ встретился с бывшими одноклассниками из народа и старался держаться, как они.

Я сделал пару шагов, ощутил опасность, но повернуться не успел. В затылок уперлось холодное и твердое. Я застыл, а злой голос громыхнул над ухом:

– Не двигаться!..

– Да не двигаюсь, – прошептал я, едва-едва шевеля губами, – совсем не двигаюсь…

– Повернись, – велел он.

Очень медленно я повернулся. Крепкий мужик отступил на два шага, словно я теперь, когда вижу его руки, ухвачу за кисть с пистолетом, выверну и отберу оружие.

Высокий и крепкий, широкие плечи и массивная голова, настоящий боец, таких тренировать для спецназа и прочих служб легко, уже приходят подготовленные улицей и местными разборками.

Я стою смирно, а он смерил меня испытующим взглядом, моментально оценив рост, тонкие руки, впалую грудь и перепуганный взгляд.

– Кто такой?

– Владимир Лавронов, – пролепетал я. – Доктор наук, работаю в Научном центре Мацанюка в отделении нейрохирургии, откуда украли двенадцать миллионов… Меня таскают с собой, как подозреваемого. С ума сойти! Я и бутерброда не украду со стола коллеги… Не подумайте, что такой правильный, но либо уроню, либо сам упаду!

Он хохотнул, но взгляд оставался жестким. Оставив пистолет в одной руке, он открыл на столешнице планшет, потыкал пальцем, всмотрелся.

– Как, говоришь… Ага, нашел… Ого, работаешь над продлением жизни?.. Сочувствую, парень, но свою жизнь ты продлишь вряд ли…

– Ой, – сказал я пугливо, – что случилось?

– Наш босс, – ответил он, – он не любит…

– Чего?

Он жестко ухмыльнулся.

– Пленных не любит. Что с ними делать, не знаешь?.. За нами нет тыловых частей с концлагерями. Сволочь он все-таки. Не любит он, а зачищать нам.

Я сказал дрожащим голосом:

– А что такое «зачищать»?

Он хохотнул.

– И полицейские тоже сволочи. Зачем потащили за собой доктора наук? Он же таких денег стоит… Страна учила его, учила, а тут… Где они сейчас?

– Внизу с консьержем говорят, – ответил я. – Он не пропускает людей с оружием. Говорит, что не положено даже милиции, если та без ордера… Ну, а я без оружия, пошел пока сам по адресу, куда они идут…

Он посерьезнел.

– Полиция уже здесь?.. Стой, не двигайся… Босс, полиция вошла в здание. У меня один из них… Что?.. Да, жду.

Отключив связь, он посмотрел на меня серьезными глазами.

– Что, – спросил я дрожащим голоском, – плохо?

– Дело в том, – ответил он медленно, – что мой босс прибудет сюда раньше твоих.

Пистолет он уже опустил, прекрасно понимает, таких докторов наук десяток согнет одной левой, а я с замиранием сердца чувствовал, как уходит моя жизнь с каждой минутой.

Видеокамеры на пролетах лестниц показывают двоих крепких мужиков, тяжелые и массивные, бегут вверх по ступенькам так же легко, как спускались бы с пригорка, одни мышцы, у обоих пистолеты в кобурах скрытого ношения, а у одного еще и узи под курткой.