Николай Шмелёв - Кронос. Дилогия (СИ)

Три дерева, в скорбном молчании, склонились к едва заметному бугорку, да так и застыли, едва покачивая ветвями под дуновением лёгкого ветерка. Они выглядели неестественно зелёными, несмотря на достаточно позднюю пору.

— Это оборот речи такой? — спросила попутчица. — Хоть мне и нравится подобная ирония. Я слышала, что длинные ивовые ветви, свисающие, как плети, кое-кто сравнивает с распущенными волосами, склоняющимися до земли, в знак траура.

— Да какой оборот! — воскликнул Макинтош. — Ты что, не знаешь что ивы летом выделяют сок, который капает с ветвей весьма интенсивно?

— Насчёт ив не знаю, но ветла меня с ног до головы намочила, когда я дрова колол, — вмешался в разговор Крон.

Товарищи подошли поближе к месту захоронения и оказались на заброшенном кладбище. Разница культур чувствовалась во всём, в том числе и в манере исполнения надгробий. Странные, непонятные формы покосившихся деревянных крестов, потемневших от времени, сразу же напоминали о том, что сталкеры далеко от своей родины. Кресты все были увешаны шнурками, с кисточками на концах.

— Это надо не полениться, с собой на кладбище, молоток с гвоздём нести, — удивился Пифагор, в отличие от Сутулого с Кащеем, которые молча поминали усопших.

— А для чего вешают — чтобы вернуться? — спросил у Макинтоша Почтальон, дивясь не такой уж и заморской культуре.

— Ну, это уж само собой, разумеется, — утвердительно ответил проводник. — Но, опять же, как получится, а самое главное — когда…

— Пошли подальше от этого мрачного места, — предложил Бульдозер. — А то, в таком обществе, даже закусывать неохота.

— Почему ему есть не хочется? — спросила Наина Крона.

— Он хернёй страдает, в обывательском понимании этого слова!

— Грыжей? — ещё больше удивилась девушка.

— Кто? Почтальон?

— Нет — Бульдозер! Ну, и Почтальон — тоже.

— Ты меня совсем запутала, — обнял её за плечи Крон. — Я же сказал, что в классическом понимании этого слова. Всё постсоветское пространство, в лице бомжей, кормится на кладбище, а Бульдозер брезгует!

— Все? — ещё больше удивилась Наина.

— Ну, все не все, а вот подкармливает кладбище многих. Упреждая следующий вопрос, скажу сразу: собирают харчи, оставленные на могиле, а не выкопанные из них.

— А зачем оставляют? Это — как в Египте?

— Не совсем! — Крон крепче обнял её за плечи. — У нас подкармливают ворон и иже с ними. Короче: кто первый столоваться, тот и прав, а в стране Вечных Песков еду тщательно замуровывают в горшки. Ни себе, ни людям…

— Можно пойти в бар «Светлячок», — предложил Сусанин. — Магазин, с таким первоначальным названием, переоборудовали под бар — даже вывеску менять не надо.

Предложение приняли единодушно, тем более, что рассматривать достопримечательности местных погостов, ни у кого желания не осталось. Мрачные мысли чёрными флюидами проникали в самую душу, лишний раз напоминая о бренности бытия и тленности стареющих оболочек. Как ни хают их философы, за несовершенность и недолговечность, но добровольно расставаться с ними желают немногие.

— Ну что, — мрачно вздохнул Крон, — ждём в гости охотниц?

Сталкеры обречённо вздохнули и пошли в бар, готовясь принять круговую оборону. Жёлтое солнце, поднявшееся из-за горизонта, грело, уже по-осеннему, слабо. Товарищи кутались в амуницию и машинально нащупывали оружие, не понимая, зачем им таскать с собой столько стволов, если не в кого палить. Их так и подмывало разнести, при первой-же возможности, первый попавшийся балаган, превратив его в винегрет. Он не замедлил себя ждать, показавшись стеклянной витриной из-за поворота. Объявление на дверях гласило, что сегодня на сцене бара будет выступать кабаре «Балаган», который задвинет зажигательный канкан.

— Опа-на! — удивлённо воскликнул Комбат. — Если учесть, что в запретной зоне баб, по какой-то причине, нет, то я представляю, кто зажжёт на танцевальных подмостках.

Дед брезгливо поморщился, первым заходя в помещение. Доцент, как заведённый трактор «Беларусь», тарахтел рядом, этим брюзжанием выражая своё недовольство, по поводу глобального падения нравов.

— Так, может быть, это наши девицы? — предположил Комбат.

— Маловато их, для ансамбля! — возразил Почтальон, с подозрением рассматривая каракули, старательно выведенные на потрёпанной бумаге.

— Я лично, в этом не уверен, — не согласился с другом Пифагор. — По-моему, они вдвоём, судя по затратам энергии, дадут фору любому сводному балагану. Цыганскому — то-же…

— Проходите уже, наконец-то, в бар! — хором закричали Сутулый с Кащеем, и толпа резво прошмыгнула к стойке, не желая раздражать нервных товарищей, почувствовавших добычу, как гиены на охоте.

Бульдозер, от неожиданности, чуть не выломал дверь, испугавшись внезапного приступа ярости.

— Наболтаться не успеете, что ли? — зло спросил Сутулый и моментально забыл обо всём на свете, с интересом разглядывая предлагаемое меню.

Меню лежало на месте, а вот бармен куда-то запропастился. Как сказал Макинтош, его звали Чёрный и у сталкеров, сразу-же возникли вопросы, относительно прозвища.

— Он что — настоящий «Чёрный»? — поинтересовался Бармалей.

— Да нет, — махнул рукой Сусанин. — Так назвали — для прикола.

В глубинах подсобных помещений раздался грохот падающих ящиков и металлический скрежет оторванной вентиляции. Из туннелей мрачных переходов, не обременённых освещением, донёсся продолжительный нецензурный монолог бармена, переходящий в диалог с поломанным имуществом. Кроя прародителей винной тары отборным матом, Чёрный вспомнил всех предков сосны и вообще, хвойных деревьев, способных пополнить ряды ящиков на заднем дворе вино-водочного магазина. Берёза, так-же вошла в чёрный список и через непродолжительное время, из подсобной двери вышел бармен, прихрамывая на левую ногу. Почёсывая ушибленное место, он с удивлением обнаружил невероятно большое количество вновь прибывших, но узнав Макинтоша и Сусанина, сразу же успокоился.

— Давненько вы не приводили ко мне столько клиентов, — удовлетворённо сказал он проводникам, вместо приветствия.

— И тебе не хворать! — отозвался Гриша Макинтош. — Что это у тебя за «Балаган» сегодня вечером? Тут все заинтригованы…

— Да хрен его знает! Представляешь — напоил меня какой-то проходимец и уговорил на эту авантюру. Что будет после захода солнца, я и сам толком не знаю…

Товарищи вольготно расположились в пустующем зале, с интересом рассматривая внутреннее убранство. Клиентов в этот час не было, так что никто не мешал стонами и причитаниями строить грандиозные планы. Здание бывшего магазина больше всего подходило, скорее для ресторана, чем для бара, но это никого не смущало. Облезлые стены непонятного цвета роднили «Светлячок» с подобными заведениями, ставя их всех в один ряд с точками общепита советского периода. Только санкции сверху и гневный вердикт проверяющего, могли заставить директора раскошелиться на ремонт помещения. В этих местах ничего подобного не наблюдалось и инспекторы не шастали: ни по нужде, ни без нужды и соответственно — убранство осталось от предыдущей и канувшей в лету эпохи. С превеликим трудом и, можно сказать, по большому блату, удалось раскрутить Чёрного на бутылку приличного вина для Наины. Этим блатом послужила валюта, но всё-равно, бармена пришлось долго уговаривать, ссылаясь на то, что это именно тот случай, для которого вино и выдавалось из-под полы.