Тимоти Зан - Черный спецназ

– Своеобразная у вас планета, – заговорил Кейн. – Довольно живописная.

Гарвей согласно кивнул.

– Она не всегда была такой. В детстве, я помню, все растения у нас были зеленые или чуть голубоватые, изредка желтые встречались. Да и деревья были пышнее. А после войны произошла какая-то мутация, и теперь можно встретить кусты самой невероятной окраски. Рекриляне использовали во время нападения какие-то вещества, после чего многие организмы мутировали.

Говорят, большинство из них вскоре вымрет.

Когда Гарвей закончил, Кейн с неприятным чувством отвернулся к своему окну. В голосе префекта, когда он говорил о нападении рекрилян на его родную планету, не чувствовалось даже нотки сожаления или протеста.

Казалось, он был целиком на их стороне. Впрочем, возможно, так оно и было.

Никто не допускался к работе в правительственных учреждениях ДИЗ без прохождения «стандартизации лояльности». Меняла ли «стандартизация» мировоззрение человека или только заставляла воспринимать господство рекрилян как должное, никто точно сказать не мог. Очевидным было только одно: никто из подвергшихся «стандартизации лояльности» не мог ни открыто, ни тайно выступить против Рекрила. Этих несчастных невозможно было даже шантажировать или подкупить. Добиться от них чего-то «незаконного» можно было только хитростью или силой. Вернее, даже не силой, а попросту уничтожив физически. Подумав об этом, Кейн неожиданно вспомнил, что не привез с собой никакого оружия.

Миновав холмистую местность, машина выехала на широкую равнину и невдалеке показались пригородные кварталы Капстона.

Судя по внешнему виду, дома здесь принадлежали представителям среднего класса или даже чуть выше среднего. Однако весьма странным было то, что жилые дома беспорядочно перемешивались с деловыми учреждениями, офисами и промышленными предприятиями. Удивившись отсутствию привычной на Земле централизованной системы градостроительства, Кейн не преминул спросить об этом Гарвея.

– Транспортные средства – большая проблема на Плинри, – объяснил Гарвей. – Даже те из простых граждан, у кого порой водятся деньги, вынуждены жить недалеко от места работы и магазинов. В некоторых, более бедных районах, люди зачастую живут и работают в одном и том же здании.

Конечно, в Хабе дело обстоит иначе. Там достаточно автокэбов и с передвижением у вас проблем не будет.

– Полагаю, Хаб – это привилегированный район?

– Да, там живет большинство правительственных служащих со своими семьями и многие богатые горожане, – он указал рукой вперед. – Смотрите, отсюда уже видны некоторые крупные здания.

В нескольких километрах пути, ближе к центру города, действительно, возвышались строения примерно в двадцать этажей высотой. «Не небоскребы, – подумал Кейн, – но, по сравнению с двух– и трехэтажными домами других районов, выглядят внушительно. Хотя в целом довольно плоский городишко».

Чем дальше они продвигались вглубь города, тем реже на пути попадались жилые дома, и все больше учреждений имели один или два этажа, заселенных служащими. На тротуарах появилось больше пешеходов. Кейн пытался получше рассмотреть местных жителей, но при большой скорости это было достаточно трудно. Когда же Рагузи притормаживал около перекрестков, он замечал, как во взгляде большинства прохожих при виде патрульной машины появляется если не враждебность, то, по крайней мере, выраженное недружелюбие. «Добрый знак, – подумал Кейн. – Если бы местные жители очень уважали свое правительство, шансы наладить связь с подпольем были бы совсем ничтожны».

Вскоре автомобиль свернул в сторону от главной дороги, и впереди Кейн увидел высокие ворота из металлической сетки и бетонную стену, идущую от них в обе стороны. У ворот стояли два охранника в форме такого же цвета, как у префекта и его заместителя. Один из охранников подошел к остановившейся машине и наклонился к окошку.

– Ваши документы, джентльмены.

Все трое, включая Гарвея, передали ему свои удостоверения. Достаточно быстро, но внимательно изучив документы, он вернул их обратно и махнул рукой охраннику, стоявшему по ту сторону ворот. Тот сразу скрылся в небольшом строении, примыкавшем к стене, и через секунду ворота бесшумно открылись.

– Наверное, новобранец? – спросил Кейн, кивая в сторону охранника, проверявшего документы.

– Вовсе нет! – с гордостью ответил Гарвей. – Проверка проводится без всякого исключения для кого-либо.

Вскоре они подъехали к пятиэтажному зданию с вывеской «Департамент Планетарной Службы Безопасности Плинри». Гарвей вместе с Кейном вышли из машины и направились к главному входу, оставив багаж на попечение Рагузи.

Поднявшись на второй этаж, они вошли в просторный кабинет, где стоял письменный стол и такое же устройство с пультом управления, как и на пропускном пункте в порту Нью-Женевы.

– Будьте добры, ваше удостоверение, мистер Риенци. – Гарвей взял удостоверение, протянутое Кейном. – Благодарю. Теперь сядьте, пожалуйста, вот сюда и приложите большие пальцы к этим пластинам.

Как и в прошлый раз, Кейн заметил мимолетную вспышку света. Гарвей нажал кнопку на пульте и удовлетворенно кивнул.

– Теперь придется несколько минут подождать. Дело в том, что один из главных компьютеров города вчера по неизвестным причинам вы шел из строя, и два других сейчас сильно перегружены. – Он продолжал стоять у пульта, будто его присутствие могло заставить компьютер работать быстрее.

– Нет проблем! – непринужденно сказал Кейн. – Я пока не тороплюсь и могу подождать, если это необходимо.

Гарвей, казалось, даже немного расслабился.

– Я рад, что вы понимаете. Давно хотел спросить: долго ли вы собираетесь пробить на Плинри?

– Всего десять дней. Как раз до ближайшего рейса на Землю. Мне нужно вовремя вернуться на службу.

– Ах, да. Капитан корабля радировал, что вы член Сената, заместитель Орианда. Или что-то в этом роде.

– Ориоля, – машинально поправил Кейн. – Я один из его заместителей. Пост, в принципе, невысокий, но отец считает, что так можно приобрести неплохой политический опыт.

– Ваш отец тоже на правительственной службе?

– Да. Он занимается политической деятельностью со времени окончания войны. Начинал в качестве Советника в Милане, а сейчас занимает пост Третьего Министра образования.

– Выходит, вы были подготовлены еще в раннем возрасте, не так ли?

«Подготовлен», – словечко, означающее, что человек прошел «стандартизацию лояльности». Разговор начинал принимать нежелательное направление.

– Когда мне было пять лет, – холодно ответил Кейн. – Думаю, не совсем прилично задавать такие вопросы члену сената.