Тимоти Зан - Пульт мертвеца

— И всё? — спросил я, не забыв взглянуть и на обратную сторону бумажки.

Он пожал плечами.

— Вряд ли вы найдёте другие тяжкие преступления и на основном Патри, и в колониях, — напомнил он. — И по меньшей мере, одно из них совершено за период, прошедший с открытия Солитэра. Как упоминала губернатор Рыбакова, люди не особенно приветствуют смертную казнь.

Я сокрушенно кивнул.

— Понимаю. Значит… В любом случае, спасибо.

Он изучающе смотрел на меня.

— Ну, как и что вы собираетесь делать?

— Не очень много. Завтра попытаюсь переговорить с губернатором Рыбаковой. Посмотрим, что она может предложить.

— Да, я слышал, что её ждут утром. Не думаю, чтобы она была в настроении раздавать благодеяния.

Я вспомнил о предрассудках, владеющих этой женщиной во всех областях, касающихся религии… и о том, что Рэндон предполагает ее причастность к промышленному саботажу.

— Попытаюсь.

— Быть может, мистер Келси-Рамос лучше провернет это дельце? — проворчал Куцко.

Он осёкся, настороженно глядя на дверь, ведущую на капитанский мостик. Я повернулся и как раз увидел Айкмана, который замер, не сразу заметив нас.

— Добрый вечер, — с трудом вымолвил он. Я отметил его напряжённость. В руках Айкман держал один из валиков, пытаясь спрятать его, манипулируя своими нервными пальцами.

— Искал капитана, но, похоже, его здесь нет. Извините за вторжение.

Он повернулся, чтобы уйти, но застыл на месте, когда Куцко, сделав широкий шаг вперед, перекрыл выход.

— Ничего, мистер Айкман, мы уже закончили, — непринуждённо заговорил он. — А зачем вам нужен капитан? Может быть, я смогу помочь?

— Нет, нет, все в порядке, — пытался отделаться от него Айкман. Он нервно взглянул на меня, но его привычная ненависть растворилась в сильной растерянности. — Мне нужно лишь…

— Кому-нибудь позвонить? — добродушно, даже ласково осведомился Куцко. — Все верно: возможность звонить в город из вашей каюты заблокирована, и вы знаете это, ведь так?

Глаза Айкмана медленно темнели от гнева.

— Существуют законы, направленные против введения незаконных ограничений…

— Как и законы, преследующие проведение актов промышленного саботажа, — перебил его Куцко, в голосе которого звучали металлические нотки. — Что это такое?

— Что — это? — лепетал Айкман, мгновенно утратив душевное равновесие.

— Вот это! — Куцко, сделав еще полшага к нему, мгновенно выхватил валик из дрожащих пальцев Айкмана.

— Отдайте! — закричал тот, пытаясь выхватить валик. В короткое мгновение он утратил чувства разумного человека, сейчас он был, как разъяренное животное, и я, невольно отступив на шаг, почувствовал, как напряглись мои мышцы.

Куцко мгновенно захватил запястье Айкмана.

— Спокойнее, мистер Айкман, — предостерёг он тихим голосом. — Выглядит как валик, защищенный от несанкционированного доступа, с записью данных, — комментировал он, рассматривая валик. — Может быть, вставим его куда следует и посмотрим, что на нём?

— Это официальный юридический документ, предназначенный для передачи в судебные инстанции Солитэра. Если вы попытаетесь его прочесть, то нарушите блокировку и тем самым уничтожите его.

— Тогда вам придется составить еще один такой юридический документ, не так ли? — холодно ответил Куцко. — Так что лучше скажите, что в нём изложено.

В течение минуты, показавшейся часом, оба пристально смотрели друг на друга, как два гладиатора из седой древности. Вызывающее упрямство Айкмана дало трещину.

— Это запрос на получение разрешения, ограничивающего… — выдавил он — … я требую, чтобы зомби, находящийся на борту, был снят с предстоящего рейса, кроме того, я желаю, чтобы он, — кивок в мою сторону — тоже был снят с рейса, как лицо, вступившее в тайный сговор с приговоренным к смертной казни.

Куцко постарался изобразить вежливое удивление.

— Тайный сговор?

— Да, сговор, — трагическим тоном подтвердил Айкман. — Это юридический термин, не думаю, чтобы вы часто оперировали такими понятиями. Разве что, в качестве обвиняемого.

Куцко понимал, что его оскорбили, бросили ему вызов, но решил, что не имеет смысла воспринимать это всерьёз.

— Мои знания законов и законности гораздо глубже, чем вы себе представляете, — ровным голосом ответил он. — Может быть, расскажете, как же осуществлялся этот тайный сговор?

— Ладно, Главный Стражник, не ослепляйте себя принципами лояльности компании, прекрасно понимая, что здесь происходит, — рычал Айкман. — Как вы думаете, для чего Бенедар уломал Келси-Рамоса взять с собой на встречу «Эйч-ти-ай» эту зомби?

— А вы можете открыть мне на это глаза?

— Так вот, он готовит ей побег, это не вызывает сомнений: показывает ей страну, снабжает географическими картами, помогает встретиться с власть предержащими на Солитэре, которых можно обвести вокруг пальца, и ходатайствует принять к себе на службу какого-нибудь паразита-Смотрителя, как это делает лорд Келси-Рамос.

Для испытания выдержки Куцко сказано более, чем достаточно, но он держался молодцом.

— У вас есть доказательства тому, о чем вы только что заявили? — спросил он.

— А ему не нужны никакие доказательства, — тихо произнес я.

Хищный блеск глаз Айкмана подтверждал, что я не ошибся, разгадав его намерения. Предположим, если он и заручится этим разрешением, пройдет не меньше двух дней, пока кто-нибудь не займется и не разберется, что все это — не основанные ни на чем грязные инсинуации.

Куцко понимающе кивнул.

— Ох-ох-ох. К тому времени мы будем далеко отсюда, на пути к рудникам на кольцах.

Вдруг Айкман, бросившись вперед, вырвал валик из рук замешкавшегося Куцко и рванулся на капитанский мостик к Гелински.

— Офицер, прошу вас отправить этот документ в Верховный Суд Солитэра в Камео, — заговорил он, тряся перед её лицом валиком.

Она даже не пошевелилась.

— Сожалею, мистер Айкман, — ответила она, не отрывая взгляда от дисплея. — Вам необходимо получить разрешение мистера Келси-Рамоса. Желаете, чтобы я соединила вас с его каютой?

— Вы выполните то, о чём я прошу, иначе я обвиню вас в незаконных ограничениях, — ледяным тоном предостерег он. — Чтобы отправить юридический документ, не нужно никаких разрешений.

Гелински всегда была женщиной, до которой очень медленно доходили всякого рода угрозы. Медленно, неспешно, она подняла на него глаза.

— На борту этого корабля, — повторила она, причем в ее тоне оказалось куда больше льда, чем в тоне Айкмана, — вам необходимо разрешение мистера Келси-Рамоса буквально на всё. Если это оскорбляет вашу демократичную сущность, пожалуйста, отправляйтесь на все четыре стороны.

Айкман посмотрел на нее долгим пронзительным взглядом, потом, не говоря ни слова, повернулся и подошел к нам.