Денис Агеев - Страж границ (СИ)

— Присутствие интеллектуальной составляющей ощущается в любом мире — это мне известно, — вставил я. — Значит, согласно вашей теории, ненужных миров не существует по определению? А как же те вселенные, жизнь в которых для многих существ по ряду причин невозможна?

— Эти миры уже отыграли свое, хотя, быть может, спустя много лет они опять понадобятся для чего-нибудь. Замысел Истока всеобъемлющ и невообразимо велик. Взять, к примеру, мой Альтаракс. Должно быть, ты знаешь, что он был практически уничтожен. Даже совет стражей границ, испокон веку неизменно проводимый на нем, на время был перенесен в другой мир. Но мы восстановили его, хотя в те далекие годы многие считали, что гибель Альтаракса неизбежна.

— А что насчет «затемненных миров»? Неужели и для них возможна лучшая судьба?

— Все возможно.

Находясь на Иссе, в мире застывшего летнего дня, я к своему изумлению начал тосковать по Земле. Мне стало казаться, что лучше моего мира места в Мультвселенной не найти. И это подпитывало мое стремление дальше развивать душу.

Весть о том, что в поселении появился человек, способный открыть портал из Исса, быстро расползлась по хижинам. Чтобы посмотреть на нового спасителя, собирались целые толпы. Но старейшина Норон быстро всех разгонял, обосновывая это тем, что спасителю предстоит еще очень много работы. С Иссидо и Мором я больше не общался. Пару раз видел их в поселении, но альтаранин не давал даже поздороваться с ними.

— На пустые разговоры время найдешь потом. Если мы не сможем открыть портал, то у тебя появится достаточно свободного времени, чтобы точить лясы, — говорил он, толкая меня вперед.

Случайно попадавшиеся на пути обитатели поселения одаривали меня придирчивыми взглядами. Большинство не верило, что я смогу что-то изменить в укладе их жизни. Но у некоторых — наверное, у каждого седьмого или восьмого — нет-нет да и блеснет надежда в глазах. И это придавало мне сил.

Когда день не сменяется ночью, тяжело ориентироваться во времени. А если к этому добавить еще отсутствие сна, то возникает ощущение, будто вся жизнь — это один бесконечно длинный день.

Не скрою, порой энтузиазм мой гас, и голову одурманивали пессимистические мысли. А вдруг не получится? А вдруг что-то пойдет не так и станет только хуже? А вдруг… и так далее. Я гнал их от себя, как назойливых комаров. Но они всегда возвращались и впивались в мозг с еще большим рвением.

— Старайся не думать о результате, — говорил старейшина Норон, когда я сказал ему, что сомневаюсь в успешном исходе нашей затеи. — Не прогнозируй и не пытайся представить, что будет, если ты поступишь так или этак. Продолжай работать. Сомнения — это демон, который беспрестанно будет точить изнутри, чтобы ты ни делал. Гони его, гони как можно дальше. И запомни одну вещь: если ты не попробуешь, то ведь так и не узнаешь, чем все кончится.

Я соглашался с ним. Соглашался всегда и во всем. Потому что он стал моим третьим наставником, после Якова Всеволодовича и Чжи Хуа. И как мне подсказывает интуиция — последним.

Спустя какое-то время я понял, что перестал сомневаться. То ли подействовали убеждающие речи альтаранина, то ли я наконец обрел новую силу — не известно. Но вера в успех нашего предприятия озаряла меня подобно майскому солнцу.

И в какой-то миг старейшина Норон объявил:

— Я обучил тебя всему, что знал и умел.

— Что дальше?

— Мы пойдем к Дикусу и попробуем снова задействовать Светоч.

Я спорить не стал. Через четверть часа мы уже находились в хижине мастера над порталами.

Дикус встретил нас без слов, как будто все это время ждал нашего прихода. В чем я почти не сомневался — все обитатели анклава Протянутой Руки только и мечтают, чтобы поскорее убраться из Исса. Он окинул меня придирчивым взглядом и кивнул на пенек. Я сел. Ритуал погружения в транс повторился.

Я снова очутился на поле. Ветерок колыхал невысокие травы, солнце, расположенное в этот раз в зените, припекало макушку. Я огляделся — меня окружал тот же пейзаж. Почти тот же, потому что было в нем что-то новое.

— Мы здесь, — раздался голос за спиной, заставив меня обернуться.

Позади стоял тот самый единорог с сияющим рогом, а над ним, как огромная темная скала, нависал грозный силуэт дракона.

— Ты вновь пришел за Светочем? — спросил единорог. Он был спокоен, дракон тоже не проявлял признаков агрессии.

— Да.

— Ты по-прежнему считаешь, что готов познать его?

— Да. — Я не сомневался ни на гран.

— Тогда прими его. И помни: все ответы внутри тебя.

Поле исчезло. Единорог и дракон — тоже. В глаза прыснул яркий ослепительный свет, в ушах загудело тысячью авиационных моторов. Но не успел я даже испугаться, как все исчезло. Меня накрыла непроглядная холодная тьма. От столь резкой перемены обстановки меня бросило в дрожь и закружилась голова. Потом сквозь тьму стал просачиваться тоненький луч света. Он все расширялся и расширялся, маяча передо мной, словно рыскающий в темноте человек с фонариком в руке. В какой-то миг луч света расширился настолько, что стал занимать ровно половину видимого пространства. И я услышал голос, высокий и протяжный, похожий на пение. Он становился все громче, но тут внезапно оборвался. И меня снова обволокла тишина.

Затем я увидел Светоч. Его визуальное воплощение. Не знаю, почему я так решил, но был абсолютно уверен, что это именно он.

Тьма и свет начали вибрировать. На месте их слияния замелькало что-то похожее на вихрь. Он увеличивался, из него прыснул холодный свет, замельтешил, закружился.

А потом в сознание хлынул поток новых знаний, ранее хранящихся под запретом.

«Мы все едины. У всех нас одна первооснова. В этом наша сила, — твердил беззвучный голос, а светящийся вихрь набирал обороты. — Надо использовать это единство во благо. Открыть в себе духовную реку, открыть во всех остальных, таких же как я, единых, свои реки и пустить их в одно русло. Образовавшийся поток сметет все на своем пути. Для него не будет преград, потому что то, что едино, заключает в себе огромное могущество. А могущественное не может долго находиться на одном месте. Оно должно расширяться».

Вихрь рос и кружился, рос и кружился. В какой-то миг он стал менять форму, превращаясь в огромное, мерцающее белым светом пятно. Оно все разрасталось и разрасталось, пока не залило своим свечением все вокруг.

— Как объединить этот поток? — задал беззвучный вопрос я.

Ответ пришел почти мгновенно:

— Нужно объединить сознания всех, кто есть рядом. Но чтобы сделать это, необходимо сначала открыть свое сознание для всех остальных. Любые изменения нужно начинать с себя.

— И что потом?

— Потом ты узришь такую силу, о которой не смел и мечтать. Силу, способную на все.