Денис Агеев - Страж границ (СИ)

Я даже не посмотрел в его сторону. Неужели он не понимает, что мне нужно отдохнуть? Я несколько месяцев провел под гнетом женщин, жил в лесу, грабил города. Меня избивали и унижали. И даже уже под самый конец всех мучений, когда меня, казалось бы, наградили усладой, то и тут не преминули подложить свинью. Неужели он не может понять, что я хочу все это забыть? Пускай даже для этого потребуется ненадолго окунуться в мир собственных иллюзий.

Спустя четверть часа я отрезвел и снова принялся за созидание. Сначала сотворил роскошную белую яхту и отправился в морское путешествие. Наблюдал за дельфинами и касатками. Потом погрузился под воду в прозрачном батискафе, изведав глубины придуманного мной мира. Вскоре после этого пересел на вертолет, полетал над горами и лесами. И в довесок перепрыгнул на сверхзвуковой самолет, сделал пару кругов над морем, катапультировался с парашютом прямо в воду и уже на моторной лодке вернулся к пляжу, где располагалось мое бунгало. Все это заняло несколько часов, но пролетели они так стремительно, что я вовсе не заметил потраченного времени.

Испытанные мною ощущения были восхитительны, адреналин так и бурил в венах. Но я никак не мог избавиться от гнетущего чувства искусственности. Я сам придумал себе страсти, сам их пережил. Получил все, о чем мог только подумать. Но стал ли я счастливее? Едва ли.

Я брел по пляжу, рыская взглядом по пляшущим вот уже несколько часов девушкам и пытаясь отыскать Якова Всеволодовича. Хотелось извиниться. Не то, чтобы я ощущал вину, но на душе скребли кошки. Я разочаровал его. Он пренебрег шестью миллиардами человек, выбрав своим учеником меня. А я вел себя по-хамски, словно юноша-переросток. Надо с этим как-то бороться.

Я обошел свои вымышленные владения вдоль и поперек, но учителя так и не нашел. И куда же он мог запропаститься?

Возвращаясь на пляж, я услышал крик, что доносился откуда-то издалека. Оглядевшись, я обнаружил у подножия сотворенных мною скал небольшую бревенчатую хижину. Не припомню, чтобы я ее создавал.

Я направился к ней.

По мере приближения крик становился все громче. Голос был встревоженный, всхлипывающий и, судя по тембру, женский. Слух начал различать и другой голос. Тихий и извиняющийся. Он принадлежал Якову Всеволодовичу.

Я незаметно подкрался к двери, прислушался. Но язык, на котором наставник выяснял отношения с какой-то женщиной, был мне не знаком. Зато я ясно понимал характер разговора. Учитель пытался успокоить недовольную даму.

Постояв так с полминуты, я решил войти.

— Яков Всеволодович, разрешите? — Я слегка приоткрыл дверь, с виноватым видом заглядывая внутрь. Меблировка скудная: небольшой гардероб с замысловатыми узорами, два кресла и софа в восточно-европейском стиле века эдак девятнадцатого, но с примесью инородной культуры. Окна занавешены тучными шторами, что создает в хижине полумрак.

Учитель кинул на меня взволнованно-страдальческий взгляд. В его глазах я даже заметил слезы. Но тут он резко отвернулся. Миловидная женщина средних лет, одетая в старинное платье, тут же исчезла.

— Зачем ты потревожил меня? — сухо спросил он, даже не повернувшись.

— Хотел извиниться за свое поведение, — сказал я, в очередной раз ругая себя за неосмотрительность. Не надо было входить.

— Тебе не за что извиняться. Молодость — это недостаток, который быстро проходит.

Он повернулся ко мне. В глазах уже не было слез, но печальный осадок на лице все еще оставался.

— Кто это был?

— Воспоминания. — Страж отмахнулся и направился к выходу.

— Подождите, Яков Всеволодович. — Я преградил ему путь. — Извините меня за мое поведение. Понимаете, я устал. Слишком долго я провел на Дарне в непривычной среде. Хотелось немного развеяться.

— На самом деле ты не устал, даже не утомился. Тебе лишь кажется. Настоящая усталость придет намного позже. Когда-то ты это поймешь. — Наставник легко протиснулся между мной и дверным косяком и оказался на улице.

— Яков Всеволодович, по-моему, я понял, о чем вы говорили.

— И о чем же? — Он остановился, повернувшись ко мне.

— Этот мир, он безусловно хорош, но совсем неинтересен. Здесь нет развития. Точки начала и конца соединены в одну короткую линию. А значит, и нет смысла. Потому что смысл жизни заключается в развитии и в опыте, который при этом появляется. За один день я сделал столько вещей, сколько бы вряд ли успел на Земле за всю жизнь. Но я не стал счастливым, поскольку это далось мне легко. А счастье и настоящая радость проявляется тогда… — запас слов и мыслей иссяк, и я умолк.

— …когда ты много работаешь и осознанно достигаешь цели, — закончил Яков Всеволодович, улыбаясь. — Я рад, что ты это понял.

— Поэтому давайте свалим из этого чертового рая как можно скорее.

— Если ты поможешь мне с созданием портала, то так мы и поступим.

Через пару часов проход, ведущий в следующий мир, был уже готов.

Новый мир появился перед глазами почти сразу, как только мы шагнули в портал. Взору предстало просторное помещение с ровными серыми стенами и тускло светящимся потолком. Мы стояли в центре круга, в диаметре — около трех метров. Перед нами в воздухе висело небольшое зеркало.

Вспыхнул широкий луч синего света, осветив нас с ног до головы.

— Откуда вы прибыли? — прогудел компьютерный голос из «зеркала». Язык я узнал сразу — межмировой.

— Портейн, — ответил Яков Всеволодович.

— Какова цель вашего визита?

— Обходной скачок. Конечный пункт назначения — Земля-шестнадцать-ди-восемьсот сорок пять.

— Планируемое время пребывания?

— От восьми до двенадцати квартов.

Повисла тишина, нарушаемая лишь легким шуршанием динамиков. Потом голос раздался снова:

— Цель визита принята. Доступ разрешен. Проходная карточка находится в капсуле подготовки.

В метре от зеркального окошка что-то затрещало, и стена разверзлась в стороны, открыв нам светлый проход в полметра шириной и метра два высотой. Оттуда брезжил яркий белый свет, как из видений каматозника.

— Прежде чем покинуть капсулу прибытия, пожалуйста, ознакомьтесь с правилами поведения на Дерокко. И не забудьте взять проходную карточку, — напомнил голос, когда наставник протиснулся в узкий проход.

Перед нами возник длинный узкий коридор, заполненный ярким светом.

— Что это было, Яков Всеволодович?

— Обычная процедура проверки. Местная служба должна удостовериться, что мы не представляем для их мира опасности.

Мы шагали по светящемуся полу, стук наших шагов отдавал мягким отзвуком.

— Похоже, Дерокко — очень развитый в научном плане мир? — Я разглядывал светлые стены коридора, силясь понять, из какого материала они сделаны. Очень похоже на стекло — такое же ровное и блестящее.