Александр Федоренко - Ничего себе командировочка, или Никто кроме нас

По хозяйству никто нигде не возился, дрова не рубил, воду не носил, куры, правда, квохтали, но, ни собачьего лая, ни звука голосов, не доносилось. Осторожно подкрались, к крайней от них избе, и заглянули в высокие окна. Никого кроме седого старца, с длинными волосами и бородой до пояса, сидящего у печи.

– Ромео, Муха – прикрывай – а мы проверим – тихо прошептал майор.

Они вдвоем с Доком, тихо скользнули на крыльцо, и надавили на дверь, та легко поддалась, и даже не скрипнула – видно петли смазаны, чтоб не раздражала. Быстро заглянули туда-сюда – кроме деда, никого, тогда майор, зашел, опуская автомат, а Док тут же выглянул в дверь, и позвал товарищей.

– Здорово дедуля – широко улыбаясь, тем временем проговорил майор – не подскажешь – немцы на хуторе есть?

– А куды им деться? Тутаче. Одни уходють, други приходють. Внучек моих уже пресытили – дале некуда. А вы кто такие будете, и откудава?

– А мы голубые молнии – ответил Док – с неба с самого.

– Перуновы дети? – Изумился старик.

– Ага, Даждьбоговы внуки – подхвати Муха – узнали какие, у вас тут непотребства творятся, и сразу к вам.

– Ты скажи нам почтенный – спросил майор – гости то ваши тут и ночуют, или уходят?

– Ночуют, конечно – пьют всю ночь да забавляются, потом полдня отсыпаются и пообедав, уходят. А к вечеру другие тут, как тут. И не рыпнешься – в звериной личине, они больно лютые, лучше накормить, напоить, да ублажить …. И так вот, почитай год живем.

– Да дела – протянул майор – а освободиться от такого гнета, хочешь?

– Д я что – лес прокормит, а вот внучки привыкли, что еда сама в дом идет.

– А раньше как жили?

– Да как, с поселка кто-нибудь чего привозил, хозяйство небольшое было. И всякие там историки наезжали…

– А что они тут искали?

– Так курган…. И немцы то ж. Токма они не знали, что курганов то семь – четыре ложных, и три взаправдашних. Немцы один только и нашли, его и разрыли, все ищут там чего-то…

– Ах, вон оно как – пробормотал Степан – может тут-то собака и зарыта…. Курган разрыли, и что-то там нашли…. И это что-то помогло превратить человека в волка, и не просто в волка, а в гигантскую машину для убийства.

В этот момент дверь распахнулась от сильного удара, в избу ввалился рослый немец, и проревел:

– Дьед, ньести еще мьерса…

Разведчики опешили – в спешке никто не остался караулить вход, и теперь у них не оставалось иного выхода, только как брать первого попавшегося «языка». Немец тоже обалдело уставился на них, и пока он не заорал, надо было действовать. К фрицу метнулись все одновременно, но быстрее всех оказалось полено, брошенное майором, оно угодило прямехонько в лоб, и фашист, даже не ойкнув, сполз по стене на пол.

– Свяжите его покрепче, и тащите сюда – распорядился майор – дверь заприте, и подоприте поленом. – И уже старику – извини дед, но нам придется у тебя, чуток задержаться.

– Да чего уж там – прошепелявил тот – только если кто из перевертней заявится – мигом вас учует.

– Чему быть – того не миновать – пожал плечами Степан и кивнул на фрица – а этот не перевертень?

– Да бог его знает, при мне, волком не оборачивался…

Бойцы быстро связали немца, усадили на лавку, и заткнули рот кляпом.

– А как поверить? – Спросил Муха – ну оборотень он или нет?

– А никак – проворчал майор – потому что он не от рождения такой. Я тоже бабкины байки слышал, так в них отличия были такими: нелюдимость, сросшиеся брови, длинные ногти красноватого цвета, маленькие уши, волосатость, и неприветливость. Но еще раз повторяю – то отличие оборотня, а у нас намеренно измененный человек.

– А может в него кол осиновый воткнуть – предложил Ромео – у меня еще парочку осталось? Разрешите товарищ майор?

– Это вампирам в сердце кол вбивают – заметил Док – и всякого рода упыря да вурдалакам. А на оборотня серебро нужно…

– Что-то многовато вы знаете, товарищи бойцы, непонятно откуда появившиеся – о всякой нечисти.

– Мы не непонятно откуда – ответил Муха – а их мамы. Ща я ему на шею свою цепочку надену, и посмотрим кто он?

Он снял с себя толстую цепь с нательным крестом, подошел к немцу и надел на ее на него, а Ромео подскочил сбоку, упер колышек в сердце вражеского солдата, и приготовился вбить, если вдруг тот начнет реагировать. Остальные просто застыли с ножами и лопатками.

Секунды потянулись медленно, словно время загустело, напряжение нарастало, но солдат не дергался, и не бился в корчах, кожа его не шипела, и все облегченно вздохнули, хотя это еще было не доказательство. Степан задумался – допрашивать немца тут, или уходить поскорее, пока не начало темнеть. Потому что если судить по описаниям Ромео, и тех, кто уже столкнулся с волко-солдатами, пара-тройка таких зверюг, разнесет тут все в щепки. Но оборону лучше все-таки держать в доме, чем в ночном лесу, где может бегать, непонятно, сколько этих тварей. С другой стороны к месту сбора все равно идти, да и группу Звягинцева бросать в одиночестве, в ночном лесу не хочется.

Майор посмотрел в оконце, на дворе октябрь, стемнеет часа через два, в соседних избах отходят после вчерашнего гульбища, фашистские вояки, и может пока не пришла их так сказать смена, уйти по-тихому? Ведь если хоть кто-то из немецких солдат доберется до базы, и предупредит, о штурме и диверсии можно будет забыть. Ну или иначе попытка штурма будет верным самоубийством, шанс им дает только элемент неожиданности. И опять же – атаковать, если что, лучше рано утром. Степан раздумывая, повернулся к старику, и спросил:

– Дед, а мужики на хуторе еще есть?

– Нет, немцы всех забрали, они-то видимо и стали первыми перевертнями…. Потому что одно время, кружили тут вокруг хутора, крупные волки, думаю, то они были. Мож кто живой ище, а мож, уже нет.

– С чего так думаешь?

– Так в роду нашем особенность такая была. Прадед мой говаривал, что поставлены мы, были Волхов курган охранять, а он и сам волчара еще тот был, Волх этот.

– Может волхв?

– Нет Волх – это имя, то местный бог был, но в кургане не он, не думай – там обереги разные, да Кимеров Меч.

– Немцам то они на что?

– А они мил человек, старых богов чтят, седую древность уважают, не то что наши.… Сила тайная сокрыта в вещах этих, вот они и хотят ею завладеть.

Тут Степан вообще опешил, его всю жизнь учили, что все это сказки, небылицы, и тому подобное. Религия опиум для народа, былины – выдумка, а все рассказы про казаков-характерников – преувеличение. Как бы там ни было – «языка» они добыли, кое-что разузнали, а уклад этого хутора, был как бы вне советской власти, и осуждать этих людей он не мог. НКВД, их бы запытал и кончило, но не он. Потому просто сказал, по-простому:

– Так хлопцы, а ну приводите фрица в чувство, и потопали в точку сбора, а там посмотрим. Все дед, извини что потревожили, а выкрутишься как-нибудь сам…