Алексей Рудаков - Записки пилота. Тетралогия

И как только люди летают на таких гробах? Или это мне такой достался? Опять какой-нибудь эксперимент. Пришлось смириться и залезть обратно в кресло.

Но всё имеет свой конец и, спустя три часа, передо мной начала разворачиваться перспектива отдалённой системы. Творец явно отвлёкся, когда размечал этот кусок пространства, или его тёмная ипостась сильно толкнула его под руку, думал я по мере приближения к центральному светилу этого недоразумения.

Та звезда, подле которой я выпрыгнул из гипера более трёх часов назад, явно с трудом удерживала мелкую звёздочку, к которой я приближался примерно в пять сотен раз быстрее скорости света. Мелкая постепенно удалялась и удалялась от своей огромной товарки и вскорости - конечно по галактическим меркам, должна была стать независимым центром масс. И тогда путешественники, подобные мне, смогут выныривать прямо около неё, избегая совершённого мной подвига. И будет это совсем скоро - три-четыре миллиарда лет и всё!

Жаль не доживу, подумал я, направляя корабль к видимой уже невооруженным глазом песчинки орбитальной платформы.

Когда я, покачиваясь на основательно затёкших ногах, выбрался из корабля внутрь ангара, ко мне подошёл дежурный офицер. Он был затянут в имперскую военную форму и туго перепоясан ремнями портупеи. Прямо хоть на плакат фотографируй. Вот только что-то резало взгляд в его виде.

- Здравия желаю, Ваше Преподобие! Добро пожаловать на нашу станцию, - быстро проговорил он, вытягиваясь по стойке смирно.

- Добрый день, - я подошёл к нему по ближе, но он отступил, сохраняя дистанцию. - Спасибо, но я не преподобие.

- А кто... ик? - Спросил он уставившись мне куда-то на живот.

- Простите? - Не понял я последнего слова.

- Вы... ик... не преп... ик... добие? - При этих словах он покачнулся и я, приблизившись, придержал его за руку. Фу... от блестящего офицера явно исходили волны крепкого и выдержанного перегара.

- Офицер! - Отступаю на шаг и вскидываю голову в негодующем жесте. - Вы пьяны! Позовите старшего! Перед вами целый Лорд! Что вы себе позволяете?!

- Ваааше... Л-лордство... не могу.

- Почему?!

- Мне его не дотащить сюда, - и он начинает заваливаться на бок. Приходится снова приблизиться и удерживать его в вертикальном положении.

- Хорошо... то есть - плохо. Он что - болен? А его начальник?

- Тоже, - офицер повисает на мне и я внезапно понимаю, что за несоответствие резало мне глаза всё это время - на имперской форме укреплены шевроны Федерации!

- Что у вас с формой? - держу и трясу его уже обоими руками.

- С формой? - Он поднимает голову и некоторое время молчит, смотря сквозь меня. - С формой всё... ик... в норме. Проблема в содержа-жа-нии.

Да уж, заметно.... Снова трясу его и требую отвести хоть к кому-то вменяемому. Офицер быстро соглашается и я, поддерживая его, иду по коридорам станции к конференц-залу. Там, если я верно понял его сонное бормотание, как раз проходит совещание руководства станции. Какие именно вопросы там обсуждались я узнать не смог, не смог разобрать его бормотанье.

До конференц-зала мы добирались долго. Несколько раз приходилось прислонять его к стене - фактически я волок на себе его тушу. Хорошо, что портупея была - было за что его удерживать. Пару раз я останавливался у питьевых фонтанчиком и засовывал его голову под струйку - ненадолго, но помогало вернуть его к реальности.

Сквозь закрытые двери зала доносился непонятный шум, кажется там шло бурное обсуждение неизвестного мне проекта. Несомненно крайне важного - среди с трудом разбираемых слов проскакивал крепкие выражения. Мой спутник, то ли успев выспаться, то ли собрав последние силы самостоятельно выпрямился, распахнул обе створки и сделал пару чеканных шагов внутрь.

- Его Высокочтимое Лордство Инквизиторович! - Это действие отняло у него последние крохи сил и офицер мягко опустился на пол, сворачиваясь калачиком. Я только покачал головой и зашёл внутрь.

- Дорогой и высокочтимый Лорд! - Из-за дальнего торца стола поднялся мужчина, облачённый в церемониальную гражданскую хламиду с надетой поверх накидкой с огромными плечами-крыльями.

- Мы крайне рады принять Вас на нашей скромной Станции, дабы... дабы... - он замялся, сочиняя на ходу, и кто-то из сидящих рядом подал ему стакан с водой.

Местный начальник, а это был несомненно он, отхлебнул и дёрнул рукой, как бы пытаясь занюхать рукавом, но вовремя спохватился и взял ополовиненный стакан в обе руки.

- И мы все готовы полностью отдать всех нас вам! - Выпалил он и снова отглотнул из удерживаемого обоими руками стакана как из кубка.

При его словах - отдать и далее, сидящая прямо напротив меня дама глубоко бальзаковского возраста, завёрнутая в какой-то многоцветный кусок ткани с глубоким декольте, впилась в меня цепко-оценивающим взглядом и сорвалась со своего места.

Господи... за что?! Я мысленно застонал и, увы только мысленно, закрыл глаза. Встретить бы ну хоть кого-то разумного, для разнообразия....

- Вот, батюшка, - она материализовалась передо мной, держа в руках поднос. На подносе стоял стеклянный кубок наполненный какой-то прозрачной жидкостью и лежал кусок белого хлеба, густо-густо засыпанный солью.

- Не побрезгуйте, Ваше высокопреосвященство, - она изогнулась изображая поклон, открывая моему взору содержимое декольте, и я поспешно поднял взгляд выше, упираясь в большой плоский бант на её спине.

- Откушайте, окажите милость, - продолжала ныть она, не спуская направленного на меня исподлобья взгляда. В зале установилась тишина.

Деваться было некуда - пришлось взять бокал и приложиться.

- До дна!.... Пей до дна! - Послышались крики присутствующих.

К счастью это был не спирт и не водка - какая-то более слабая гадость, что позволило мне проглотить всё содержимое не отрываясь.

- Закуси-ко, родной, - тётка протянула кусок хлеба. - Сие есть плоть моя, - внезапно продекларировала она замогильным голосом и я с трудом не подавился.

- Сюда, друг мой, идите сюда, - поманил меня к себе председательствующий. Едва я уселся как на столе передо мной появилась тарелка с горкой риса, по периметру окружённая забором каких-то цилиндриков. Судя по их торцам они тоже состояли из риса. Я мысленно застонал - рис перестал быть моим любимым блюдом ещё со времён моей работы на того Лю или Ли - не помню как его звали.

- У нас месячник восточной культуры, - доверительно наклоняясь ко мне сообщает он. - Как вам саке?

Преодолеваю возникшее желание дать ему в морду и милостиво киваю. Он расплывается в улыбке и рядом с тарелкой появляется тот же бокал - снова полный до краёв.

- Друзья мои, - он поднялся со своего места. - Считаю, что имеющиеся рабочие моменты мы уже обсудили и теперь можно считать наш фуршет, посвящённый прибытию высокого гостя, - он отвесил короткий поклон в мою сторону, - открытым! - И залпом влил в себя содержимое стакана.