Оливер Боуден - Assassins Creed. Откровения

Чем дальше на север, тем тяжелее становилось у Эцио на сердце. Только огонь поиска поддерживал его на пути. Он не забывал об осторожности и привязывал ветки к лошадиным хвостам, чтобы замести следы. По ночам он нарочно укладывался на колючки, чтобы не провалиться в сон. Вечное бодрствование было не только платой за свободу, но и условием выживания. Конечно, прожитые годы поуменьшили его силы, что восполнялось опытом и плодами выучки, пройденной несколько десятков лет назад у Паолы и Марио. Уроки Флоренции и Монтериджони никогда не забывались. Иногда Эцио чувствовал, что не в силах двинуться дальше. И тем не менее он седлал лошадь и продолжал путь.

Триста с лишним километров, если двигаться по прямой. Но зима была суровой, и это заставляло его часто пускаться в объезд или оставаться на месте, пережидая непогоду.

Наконец Эцио увидел впереди стену гор.

Он глубоко вдохнул холодный воздух.

Масиаф был близко.

Через три недели Эцио увидел цель своих долгих странствий. Остаток пути он был вынужден идти пешком. Обе лошади пали, не выдержав заледенелых перевалов. Их гибель была на его совести, ибо они показали себя более доблестными и верными спутниками, чем многие люди.

В вышине холодного чистого неба парил орел.

Утомленный дорогой, Эцио отвел глаза от парящей птицы, заставил себя встать, перелез через невысокую стену, сложенную из грубого камня, и замер, медленно обводя взором местность вокруг.

Масиаф. Наконец-то он добрался до цели своего путешествия. Путь сюда занял целый год. Дорога была длинной и утомительной, а погода – суровой.

На всякий случай Эцио прильнул к земле и замер, проверяя оружие. Он продолжал наблюдать за окрестностями, пытаясь уловить хотя бы признак движения.

Парапеты были пусты. Ни души. Резкий ветер крутил вихри снежинок. Похоже, место совершенно обезлюдело. Впрочем, таким Эцио его себе и представлял, когда читал о крепости. Однако жизнь научила его, что лучше всегда убедиться наверняка, и потому он старался не выдавать своего присутствия.

Никаких звуков, только ветер. И вдруг – впереди него, слева, по склону скатилось несколько камешков. Ассасин напрягся, медленно приподнялся и вскинул опущенную голову. Через мгновение в правое плечо ударила стрела, пробив доспех.

Наступил рассвет, серый и холодный. Тишину раннего утра нарушил стук сапог по каменным плитам, который заставил Эцио вынырнуть из воспоминаний и предельно сосредоточиться на окружающей действительности. Судя по шагам, к его камере приближались караульные. Вот и настал момент.

Эцио решил прикинуться обессилевшим, что для него было совсем нетрудно. Его жажда и голод только возросли, но за все это время он не притронулся ни к воде, ни к пище. Ассасин ничком лежал на полу, спрятав лицо в складках капюшона.

Лязгнула открывшаяся дверь. Вошли караульные. Ухватив Эцио за подмышки, они выволокли узника из камеры и потащили по коридору, пол которого был выложен серыми каменными плитами. В одном месте ему попался знакомый символ ассасинов, существовавший с незапамятных времен. Знакомые очертания, запечатленные в камне более темного оттенка.

Коридор сменился просторным помещением, похожим на зал. Потянуло свежим воздухом. Эцио стало легче дышать. Приподняв голову, он увидел открытую дальнюю стену, обрамленную узкими колоннами. Между ними просматривались суровые, безжалостные горы. Ассасин понял, что по-прежнему находится на самом верху башни.

Караульные поставили его на ноги. Аудиторе оттолкнул их. Караульные отступили на шаг и замерли, нацелив на него алебарды. А лицом к нему (и спиной к пропасти) стоял вчерашний капитан, сжимая в руках петлю.

– А ты упорный человек, Эцио, – сказал капитан. – Проделать столь долгий путь, чтобы ненадолго оказаться в крепости Альтаира. Это говорит о твоей решимости.

Он махнул караульным, велев отойти подальше.

– Но прожитых лет не вернешь, и теперь ты просто старый пес, – продолжал капитан. – Уж лучше оборвать твою жизнь сейчас, чем дать тебе дожить до состояния никчемной развалины.

Эцио было что сказать капитану. Он слегка повернулся и с удовлетворением отметил, что караульные в испуге направили на него острия алебард.

– Хочешь что-нибудь сказать перед тем, как я тебя убью? – спросил он у капитана.

Тот лишь рассмеялся в лицо пленнику:

– А я вот думаю: сколько времени понадобится канюкам и прочим хищным птицам, чтобы дочиста обглодать твой труп, когда он будет раскачиваться на ветру, под парапетом?

– Здесь неподалеку летает орел. Он отгонит канюков.

– И спасет тебя? Подойди. Или боишься умирать? Ты ведь не хочешь, чтобы тебя волокли силой навстречу смерти?

Напрягшись всем телом, Эцио медленно двинулся вперед.

– Так-то оно лучше, – похвалил капитан, и ассасин сразу почувствовал, как его противник немного успокоился.

Неужели этот человек всерьез думает, что он покорился судьбе? Неужто капитан настолько глуп и самоуверен? Если да, это даже лучше. Но в одном этот мерзкий человек, пропахший потом и мясной похлебкой, был прав: когда-нибудь смерть явится и за Эцио.

Подойдя ближе, ассасин увидел узкий деревянный помост, один конец которого был закреплен на полу, а другой нависал над пропастью. Он прикинул размеры помоста: три метра в длину и полтора в ширину. Помост состоял из шести неструганых досок, старых и шатких. Капитан язвительно поклонился, приглашая узника. Эцио сделал еще несколько шагов, ожидая нужного момента и одновременно сомневаясь, наступит ли он вообще.

Доски угрожающе заскрипели под ногами. Эцио обдувало холодным ветром. Он взглянул вниз, потом обвел глазами горы. Орел парил где-то на пятьдесят метров ниже, широко раскинув белые перья. Это почему-то вселяло надежду.

Затем произошло нечто странное.

В пяти метрах справа от него из другого просвета торчал такой же помост. И там бесстрашно стоял молодой человек в белом плаще с капюшоном, которого вчера он видел в самой гуще битвы. Эцио затаил дыхание. Ему показалось, что человек в плаще поворачивается к нему и делает какой-то жест…

И так же, как вчера, видение вдруг померкло и исчезло. На соседнем парапете не было ничего, кроме кромки снега. Даже орел куда-то исчез.

Подошел капитан, поигрывая петлей. Эцио мельком заметил, что веревка, тянущаяся за капитаном, была довольно длинной.

– Что-то я не вижу поблизости ни одного орла, – сказал капитан. – Бьюсь об заклад: канюки обглодают тебя дня за три.

– Я тебе сообщу, – спокойно ответил Эцио.

Караульные подошли ближе, встав за спиной капитана. Откинув капюшон, он набросил узнику петлю и туго затянул вокруг шеи.

– Хватит мешкать. Пора! – сказал капитан.