Никита Герасимов - Вторжение (СИ)

— Я людей спасаю. То есть отвожу выживших в безопасное место, как-то так. А тебя как зовут?

Она исподлобья глянула на меня, но тут же отвела взгляд в сторону — у моих ног лежал ее мертвый позавчерашний гость, и смотреть на эту картину было выше ее сил:

— Выживших? А что случилось? Кто…это? — она мотнула головой в его сторону, зажмурившись.

Пытаясь понять, как можно ответит на эти логичные, в общем-то, вопросы, я почесал щетину:

— Знаешь, много всякого произошло. Но ты так и не сказала своего имени.

— Ольга.

А в ее мыслях отчего-то прозвучало совсем другое имя: Марина. Ну, если не хочет называться своим именем, это ее дело. Оля так Оля.

— Ладно, Оля, давай я отвезу тебя к остальным, а уже по пути попробую рассказать в общих чертах, что ты пропустила.

Я прошел вперед нее, и поежился — взгляд девушки буквально обжигал холодом. Ненависти, направленной на меня, я не чувствовал, но доверия у нее ко мне никакого нет, к бабке не ходи. Передам ее в руки Матвеича — он лучше меня расскажет, что же случилось с миром, тем более наши данные из одного источника — моей головы.

Усаживаясь на водительское место, я криво усмехнулся: вчера я приволок на базу ребенка, сегодня девушку…уж не семью ли я собираю? Краем глаза заметив напрягшуюся от моих гримас девушку, занявшую заднее сиденье внедорожника, я постарался вернуть «покерфейс» на место. Она и так с заметным усилием заставила себя покинуть свой дом, даже учитывая мои усилия по подавлению ее волнения и сильнейшего страха.

— Пристегнись, мы поедем быстро.

Не дожидаясь, когда она устроится поудобнее, я надавил на педаль газа, и машина дернула с места, прижав пассажирку к сиденью. Бросая осторожные взгляды в зеркало заднего вида, я наблюдал растущую панику в глазах Марины…то есть Ольги — не проболтаться бы по неосторожности! При виде разбитых окон, брошенных автомобилей и тел убитых людей и монстров, лежащих то тут, то там, она только крепче сжимала губы, с трудом удерживаясь от того, чтобы не разреветься вновь. И, хотя по ее щекам вновь пробежал две мокрые дорожки, от истерики она пока удерживалась. Молодец!

Тьфу ты — уже оцениваю ее, как боевую единицу! Нет, ну что я за человек такой?!

Неожиданно сквозь низкое рычание трехлитрового двигателя мне послышался посторонний шум, и я перекинул ногу на педаль тормоза, сбавив обороты, а вскоре и вовсе остановился посреди дороги. Марина отчаянно вцепилась в ремень безопасности на груди, глядя на меня как кролик на удава:

— Почему мы остановились? Куда ты меня… — я шикнул, призывая ее сохранять тишину, и вышел из машины, прислушиваясь. Действительно — можно было разобрать пока еще далекий звук летящего…нет — летящих вертолетов. Я с надеждой обернулся к девушке, закусившей губу, и широко улыбнулся:

— Вертолеты, слышишь? Они летят! Летят!

Понимая, как по-идиотски эта фраза звучит для нее, я все же не мог сдержать эмоций: все это время я лелеял надежду, что наш лагерь — не единственный островок жизни, что есть еще места, где люди смогли сохранить собственные жизни, и сопротивляются Вторжению. Само собой, сомневаться в этом было бы глупо — не настолько я верю в свою исключительность, чтобы считать себя единственным выжившим — сто процентов есть группы, подобные нашей! Но одно дело понимать, что где-то там есть живые, и совсем другое дело — увидеть их. На горизонте, рассекая лопастями лучи восходящего солнца, на низкой высоте в город входила…не знаю — эскадрилья? Звено? Пятнадцать вертолетов шли ровным строем, как на параде, одним своим видом внушая уверенность и желание сражаться: мы здесь, мы рядом!

— Значит, вы смогли самостоятельно защититься? Молодцы, молодцы…

Слова тучного Офицера в военной форме с нашивками полковника прозвучали двояко: вроде и похвалил за достигнутый результат, но тут же намекнул, что он мог бы быть гораздо лучше, приложи мы больше усилий. Подумав, я решил, что этот толстопузый мне уже не нравится. Окруженный плотной, мощной Аурой, с самодовольной физиономией, взирающий на всех свысока, он раздражал по умолчанию. Однако то, что он не принялся с ходу подчинять себе всех встречных измененных, говорило в его пользу.

— И кто у вас тут исполняющий обязанности начальника? — толстяк окинул взором радостно галдящих людей, собравшихся вокруг приземлившегося несколько минут назад вертолета.

Исполняющий обязанности, значит… Выходит, что все это время мы находились в ожидании того, кто сможет, наконец, стать начальником без всяких ненужных приставок, вроде «И.О.».

Я поморщился: Майор пока в лазарете, Андрей сам, почитай, гость на базе, про Петра я вообще молчу. Из Офицеров остаются только безымянный Малыш, да я… Вот черт! Я вышел вперед, и кивнул пузану:

— Это я. Денис, приятно познакомиться.

Вояка с удивлением посмотрел на протянутую ему для рукопожатия ладонь, но все же сделал шаг навстречу:

— Полковник Семакин, руководитель пятого отделения. Оч-чень приятно познакомиться. Значит это вы их защитник?

— Цельный полковник, о как! — я подавил улыбку, услышав за спиной знакомый голос: Матвеич как нельзя вовремя подошел, вернув мне уверенность в себе, но напрямую не стал вмешиваться в беседу, просто обозначив свое присутствие.

— Нас тут несколько Защитников, — я выделил это слово, подозревая, что так пузан называет Офицеров. Что ж, защитник — тоже вполне себе неплохо звучит!

Полковник довольно кивнул:

— Это замечательно, что вы собрали тут такие силы! Несколько защитников… — он прикрыл глаза, и я ощутил, как от него разошлась плотная волна энергии, — целых…четве…пятеро?! — он удивленно поглядел в сторону казарм, и я понял его удивление — там находился наш малыш, окруженный заботой женщин с растревоженными материнскими инстинктами. Я кашлянул, возвращая внимание к своей скромной персоне:

— Он еще маленький… Капитан, небольшая просьба: работайте с энергией аккуратней — пара защитников у нас временно выбыли из строя — отбивали нападение Демона — и им нужен покой, незачем их лишний раз тревожить.

Мужчина удивленно покачал головой, повернувшись ко мне:

— С ума сойти, ребенок-Офицер! Нашим расскажу — не поверят! Где вы достали это чудо?

Я дернул щекой — этот капитан совсем не умеет слушать собеседника. Или не хочет. Тон моей следующей фразы был холодней прежнего:

— Полковник, где достали — там больше нет. Я надеюсь, вы услышали мою просьбу? — первая естественная реакция на встреченного Офицера — это сдержанная агрессия, как у хищников в дикой природе, и удержаться от своеобразного «оскала» сложно даже мне, особенно если откровенно провоцируют. Пузан удивленно посмотрел на меня, но через секунду ухмыльнулся и поднял ладони навстречу: