Дмитрий Светлов - Десантник разведотряда. Наш человек спасает Сталина

– Ой, а я не взяла ночнушку! – воскликнула Валя и покраснела – прошлой ночью ночная рубашка ей не понадобилась.

Утром у дверей спальни громоздились чемоданы с коробками, а Мария Васильевна на кухне намывала фарфоровый сервиз. Судя по стилю «советского ампира», в приданое девушки входила продукция Ленинградского фарфорового завода. Валя тут же принялась исполнять роль хозяйки и начала с развешивания своего гардероба. Увидев в шкафу форму майора Люфтваффе, она ойкнула и боязливо провела пальчиком по наградам Рейха:

– Это все твое?

– Не надо фантазировать, тот пилот погиб под Ростовом, я лишь пользовался его документами, – строго ответил Олег.

– Нам надо поделить книжный шкаф, у меня много учебников.

Разбор книг начался с расстановки на центральном месте партийной литературы. Полки ближе к двери выделили для художественных книг, на этом работа застопорилась, Валя открыла Мопассана и выпала из реальности. Впрочем, Олег тоже недолго вытирал пыль и переставлял томики с одного места на другое, работу прервал звонок из управления с приказом немедленно ехать в КБ-1 при Совете по радиолокации.

Хорошо сказать: «Езжай на улицу Радио», а где она, эта улица, и как ее найти, если навигаторов еще не существует, а карта города под грифом «Совершенно секретно»? Всезнающая Мария Васильевна в качестве ориентира назвала «Парк Московского военного округа» в Лефортово, а Валя уточнила:

– Где-то у Яузы, дорогу спросишь у постовых милиционеров.

Последняя подсказка оказалась самой правильной, пояснения московской милиции оказались ясными и безошибочными, благодаря им Олег доехал достаточно быстро. Охрана без задержки провела в заполненный людьми зал, где сидевший за столом президиума Маленков представил его собравшимся:

– Товарищи, по городу ходит слух, что наши разведчики пробрались в личный кабинет Геринга. Это истинная правда, – и указал на Олега.

Зал грохнул овацией, и не возразить, это элемент пропаганды, которую ни в коем случае нельзя разрушать, себе выйдет дороже. Эмоциональная встреча предполагала столь же эмоциональное продолжение. Но что сказать? Выдать идею о системе самонаведения по тепловому излучению? Засмеют! Теплопеленгаторные станции БТП-36 на вооружении с тридцать шестого года. Советские ученые создали так называемые тепловизоры, которые не требуют инфракрасной подсветки.

Нет, ничего умного или полезного он неспособен сказать, поэтому надо говорить о том, что можно и даже нужно. Олег заговорил о немецких городах, где на улицах нет мужчин, о тотальной мобилизации автотранспорта, о том, что крестьяне за бесценок продают лошадей или забивают их на колбасу. Рейх объявил мобилизацию на оккупированных территориях, в результате Вермахт сосредоточил на Восточном фронте беспрецедентные силы в одиннадцать с половиной миллионов человек.

На территории СССР тоже скудное питание на грани голода, и дефицит буквально во всем, начиная от детских пеленок и пустышек. Но разница в том, что страна изо всех сил сражается с ненавистными захватчиками, в то время как, начиная войну, Третий Рейх жил в сытости и довольствии. Германия процветала за счет вывозимых с оккупированных территорий ресурсов, а резкое падение уровня жизни населения предвещало скорую победу.

– Молодец! За двадцать минут ты сделал больше, чем политагитаторы за год, – обнимая Олега, сказал Маленков.

Надо сказать, что он абсолютно прав, лекции советских политинформаторов были однобокими. Они делали упор на подвиги рядовых бойцов и поддержку со стороны иностранных пролетариев под руководством местных коммунистов. О реальной жизни за границей вообще ни слова, что служило почвой для домыслов о якобы всеобщем благоденствии и чуть ли не процветании. На самом деле до начала войны уровень жизни во всех европейских государствах был одинаков. В сороковом году в Великобритании самым ценным подарком стала луковица, затем союзники блокировали торговлю стран оси, и там вспомнили о бедах Первой мировой.

Домой Олег вернулся в отличном настроении и попал к началу устроенной Валей вечеринки. Она собрала подруг, часть из которых пришли со своими ухажерами, а некоторые с мужьями и даже с детьми. Было ли это некой имитацией свадьбы или желание похвастаться своим новым статусным положением, осталось неизвестным. Девушка встретила его у дверей, прижалась и привела в столовую:

– Знакомьтесь, это мой Олег! – и прильнула с жарким поцелуем.

Во время знакомства девушки немного жеманились, а парни с завистью смотрели на награды, причем в большинстве пожаловались:

– Предки не пускают на фронт, даже заявления в военкомат умудряются перехватить.

Эти слова стали для Олега предупреждающим звоночком, изъять заявление могут только высокопоставленные чины. Впрочем, заводить дружбу с новыми знакомыми он не собирался, а повеселиться и потанцевать можно без оглядки на чины родителей. Тем более что фамилий большинства членов политбюро и правительства он не знал. Право, кто в двадцать первом веке назовет хоть одну фамилию Сталинского наркома или первого зама?

Впервые Олег провел вечер в компании сверстников с легким, ни к чему не обязывающим общением. Натанцевался, как говорится, «до упаду», освоив основные шаги модных в Москве латиноамериканских танцев. К вечеру детишки начали капризничать, и молодые родители засобирались по домам, следом потянулись на выход остальные гости.

Утром Мария Васильевна уехала отоваривать продовольственные аттестаты, и Олег с Валей воспользовались удобным случаем совместно принять ванну. Они настолько увлеклись друг другом, что позабыли о времени и едва не оконфузились, благо вернувшаяся домработница поставила перед дверью стул с халатами. Увидев нехитрое предупреждение, Олег извинился и только после этого заметил сидящую с прокурорским видом будущую тещу. Другим сюрпризом оказался дожидающийся в прихожей нарочный. Валя ойкнула и прямо в халате упорхнула в объятия мамы, а Олег начал спешно одеваться, вызов предвещал начало нового задания.

– Вылет через три часа, – огорошил Петр Николаевич, – объекты ликвидации работают вот в этом доме. – И разложил на столе фотографии.

– Сколько километров от места высадки до поселка? – поинтересовалась Заноза.

– Двадцать пять, на выполнение задания дается четверо суток, затем транспорт уйдет и вернется через три недели.

– Поселок под охраной или можно подойти с любой стороны? – спросил Олег.

– Городок окружен проволочной сеткой, но вход свободный, – пояснил Петр Николаевич.

– Мы идем через проходную?

– Стремно, легко нарваться на дотошного офицера, – добавила Заноза.

– С севера примыкает псарня, и солдаты для удобства проделали в ограде большую дыру.