Александр Быченин - Хроники раздолбаев

Я спрыгнул на палубу «Тибурона», громыхнув добычей и сумкой с набором взломщика, и направился в обход надстройки к люку жилой палубы. Ботинки глухо стучали по настилу, но тишина вокруг стояла такая, что эти не громкие, в общем-то, звуки разносились по всему судну, отражаясь от надстройки и борта сторожевика. И в этот момент мне почему-то стало жутко. На миг показалось, что корабль брошен – этакий безлюдный призрак, населенный лишь тенями в темных закоулках. По обшивке шлепала мелкая волна, дул теплый ветерок, совершенно не защищавший от жары, и я почувствовал, как по спине моей побежала капля пота – вдоль всего позвоночника, от шеи до поясницы. Черт, страшно-то как! С детства не испытывал такого иррационального ужаса перед неизвестностью. Казалось бы, чего бояться? Я на корабле в двух сотнях метров от берега, по местному морю не взбредет в голову пробираться вплавь даже самому безбашенному диверсанту, а чудовищ, способных забраться на борт, тут не водится. Но вот кажется, что сейчас из-за угла выпрыгнет что-то страшное, и все тут.

- Капитан! – позвал я, чтобы нарушить неестественную тишину. – Шкипер! Вы где?..

Я сейчас почему-то чувствовал себя героем третьесортного триллера – смотрел когда-то давно такое кино. Там тоже на яхте дело было. Подобрала парочка в открытом море на свою голову полумертвого мужика в спасательном жилете. А чем дело кончилось, не помню. Потому и жутко.

Некстати пронзила мысль: вот кинется какое-нибудь чудище из-за угла, а у меня руки заняты. Я незамедлительно опустил поклажу на палубу и едва успел среагировать на движение, уловленное периферийным зрением.

Разогнулся, разворачиваясь навстречу неведомой опасности, инстинктивно выбросил левую руку в блоке, и тут тело прострелило адреналиновым выплеском. Время замедлилось, дав возможность рассмотреть застопоренную моим предплечьем руку капитана Гонзалеза с зажатой в ней дубиной, его раззявленный в яростном крике рот... Скорость вернулась, и я на рефлексах вбил основание правой ладони шкиперу в нос, превратив его (нос, а не шкипера) в лепешку, и от души пнул в живот, отбросив противника толчковым маэ-гери. Тот отлетел назад, но не упал и даже дубину из руки не выпустил. Лишь встряхнулся, как бойцовый пес, оросив палубу кровью, и вновь бросился в атаку.

И тут у меня получилось то, что никогда не прокатывало на тренировках: тело дернулось, вытягивая за собой правое бедро, нога взвилась в воздух, и носок тяжелого ботинка обрушился на челюсть вероломного капитана. Инерцией меня развернуло на триста шестьдесят градусов, так что я вновь оказался в левосторонней стойке, готовый к немедленному продолжению боя. А вот противник получил свое: тяжко рухнул на палубу и застыл без движения. Хороший удар получился, с проносом, не очень точный – по идее, я должен был приложиться подъемом стопы по боковой части головы – но сильный. Почти классический кик-боксерский хай-кик.

Постоял минуту, успокаивая дыхание. Произошедшее не укладывалось в голове. Хоть я и был подсознательно готов к какой-нибудь гадости со стороны капитана, но до последнего не верил в возможность нападения. Ан нет, решился-таки. Повезло мне, что среагировать успел. Если б он меня по башке дубиной приложил, мало бы не показалось. Кстати, чем он меня отоварить хотел? Ага, классика – кусок трубы-дюймовки, обтянутый резиновым шлангом. Убить бы не убил, а вот сотрясение мозга обеспечил. Блин, до сих пор колотит. Интересно, а почему я про пистолет даже не вспомнил?

Однако расслабляться некогда. Я заставил себя заволочь капитана в рубку и кое-как привязал его к креслу найденной тут же веревкой. Руки опутал отдельно и со всем возможным тщанием – ну его нафиг, не хочу больше драться. Лучше побеседуем. Поговорим по душам, ага. Я для этого даже инструмент заготовил – капитанову дубинку. Будет запираться, переломаю пальцы. Только сначала надо с горе-кладоискателями связаться, предупредить.

- Мигель, ответь Олегу, прием! – Против ожидания, рация молчала. – Вова, ответь Олегу! Прием! Вы там заснули оба?!

А в ответ тишина. Что-то мне поплохело резко. Как бы чего не вышло... Придется все-таки с капитаном побеседовать. Только в чувство его привести осталось.

С поставленной задачей справился легко – в аптечке на стене рубки нашелся нашатырный спирт, и первой же понюшки капитану хватило, чтобы прийти в себя. Видать, хорошо нюхнул – лицо исказилось гримасой отвращения, а глаза чуть не вылезли из орбит. Однако Гонзалес быстро овладел собой. Откинувшись на спинку кресла, он смерил меня ненавидящим взглядом, но ничего не сказал, нарушая тишину только лишь хриплым дыханием. Гордый, флибустьер доморощенный. А вот меня поговорить прямо-таки разобрало. Продемонстрировав капитану трофейную дубинку, я приступил к допросу.

- Сеньор Гонзалес, ну как же так, - пожурил я пленного. – Мы к вам со всей душой, можно сказать. Наняли, заплатили, на судне не безобразничали. А вы мне решили по голове тяжелым тупым предметом! Почему?! Честно признаться, я в шоке.

Связанный капитан мою тираду высокомерно проигнорировал.

- Уважаемый шкипер, я, кажется, задал вопрос, - повторил я попытку установить контакт. – Может, перестанем играть в молчанку? Или я должен применить средство устрашения? Хотелось бы этого избежать. А вам?

Гонзалес злобно зыркнул на меня и попытался вырваться из пут. Ну-ну, бог в помощь. До японских ниндзя тебе далеко, да и связывал я тебя в бессознательном состоянии, хорошо принайтовал к креслу. Подергайся, тебе полезно. Ну что ж, придется форсировать события. Я легонько долбанул трубой по капитанской голени. Дождался, пока стихнет вой и прекратится поток ругани на испанском – жалко, что я из всего словесного извержения уловил только одно знакомое слово – «cabrуn» (козел). Уверен, что шкипер наградил меня весьма нелестными эпитетами.

- Ну что, сеньор, созрели для беседы? – поинтересовался я, поигрывая импровизированной дубинкой. – Поговорим как интеллигентные люди, или пальцы ломать начнем?

- Поговорим! – зло плюнул капитан. – Спрашивай, пендехо!

- А вот обзываться не надо!

Я ткнул торцом дубинки в другую голень – для равновесия, - но на этот раз шкипер от матерщины воздержался. Только зашипел сквозь зубы.

- Я буду задавать вопросы, а вы как можно подробнее на них отвечать, - изложил я правила игры. – А за это я обязуюсь вас не убивать, и даже бить не буду. Если, конечно, беседа состоится.

Гонзалес угрюмо кивнул.

- Вопрос первый: почему вы хотели меня обезвредить?

- Вы нам могли помешать, сеньор.

- В чем?

- В выполнении нашего плана.