Елена Счастная - Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

— Ещё не всех, но собираюсь. Только ты всё пропустила, — он вздохнул нарочито обиженно. — Придёшь сюда вечером?

Млада беспокойно огляделась, чувствуя, что напряжение никак не отпускает её, скребёт ржавым крюком в ожидании очередной неприятности. Она зачерпнула ладонью снег и сильно сжала холодный и мокрый комок. Улыбнулась через силу.

— Разве ты без меня не справишься? Не может такого быть.

Медведь, похоже, удивился её мягкому тону. Будто рыбак, который с самого раннего утра просидел на берегу без единой поклёвки, а тут вдруг вытянул на берег жирную щуку. Он обескуражено усмехнулся и проговорил, понизив голос:

— Без тебя — не справлюсь. Сил никаких нет…

— Тогда приду, — Млада отбросила в сторону подтаявший снежок и, кивнув кметю напоследок, пошла прочь.

Неважно, куда. Лишь бы сбежать от гложущего изнутри предчувствия чего-то нехорошего. Чего-то упущенного по её вине. Словно она своей рукой толкнула подрубленное дерево не в ту сторону, и теперь оно норовило раздавить многопудовой тяжестью ни в чём не повинных людей.

Но это, верно, глупости. Остатки пережитого испуга — нужно в этом себе признаться. И забыть.

В стремлении скрыться от вновь накатившего отвращения к самой себе, Млада даже вернулась в свою клеть и там просидела до вечера. Смутно до неё доносились звуки праздника, что становились всё громче и громче по мере того, как пустели бочки с мёдом, выкаченные поутру из княжеских погребов для горожан.

И когда Млада уже окончательно решила, что нарушит данное Медведю обещание и никуда не пойдёт — лучше уж лечь спать — как в дверь постучали. Мелькнула малодушная мысль прикинуться, что она не слышит, но стук повторился, и внутрь заглянул Рогл.

— А-а, — сонно протянула Млада. — Ты всё же вылез из норы, и тебе даже не оторвали голову.

— Старшины пока с меня ничего не спрашивали, — вельдчонок пожал плечами, неуверенно проходя в клеть. — Всё уже готово к последним ристаниям. Ты пойдёшь смотреть?

«Нет. И ты провались в Пекло вместе с остальными», — хотела Млада ответить. Но всё же медленно встала и молча поплелась за мальчишкой.

К вечеру погода совсем испортилась: снег посыпал гуще, поднялся ветер. На ристалищах было пусто. Редко по пути попадался какой припозднившийся отрок, который спешил посмотреть на ристания лучших поединщиков. Хоть краешком глаза — ведь близко к кругу пробиться будет сложно — но посмотреть. Рогл, кажется, тоже проникся предвкушением знатного зрелища и всё прибавлял шагу, постепенно переходя на лёгкую рысцу.

Торопился он не зря. Состязания должны были вот-вот начаться. В высоком кресле у ристалища уже восседал Кирилл, одетый не так, как днём, а гораздо торжественнее: в богатый, расшитый узорами кожух с отороченным собольим мехом воротником. Он снова излучал всепоглощающие величественность и спокойствие. Лишь в глазах его затаилась неясная тень произошедших сегодня событий. А может это только отблески факелов…

Кмети, не столь удачливые в поединках, а потому вынужденные наблюдать вместе со всеми, добродушно пропустили Младу и Рогла в первые ряды. Среди них, как водится, уже затесались девицы, которым только и дай, что перекинуться с доблестными дружинниками хоть парой слов. Впрочем, это не мешало им попутно восхищаться красотой правителя, до которого, как ни пытайся, не дотянуться, точно до луны. Кирилл будто и не чувствовал десятков направленных на него взглядов; он похлопывал снятыми рукавицами по ладони, о чём-то переговариваясь с сидящим по правую руку Бажаном, и едва заметно улыбался. Воевода же, как всегда, был собран и одет по-военному, словно готовился тот час отправиться в поход.

Вскоре появился Хальвдан и, кивнув Кириллу, сел слева от него. Верег сейчас почти не отличался по дороговизне одежды от князя, хоть раньше предпочитал не выделяться на фоне дружинников. Но праздник обязывал. Глазами Хальвдан пробежался по толпе, а затем остановился на пустующем ристалище, задумавшись.

Геста в сопровождении пожилой служанки пришла ещё чуть позже, кутаясь в меха. Она заняла своё место и обвела взглядом собравшихся вокруг людей с присущей ей презрительностью. Весь её вид говорил о том, что она рада будет скорее отсюда убраться, а если бы не просьба князя, то и вовсе тут не появилась бы.

Последними подоспели тысяцкий Асташ и Виген, с лица которого не сходила обычная озабоченность.

Ристания начали кулачные бои. Мужики с изрядно разбитыми за день лицами выглядели внушительно и лихо. Никто не переживал, если случилось сегодня потерять зуб или нажить помятые рёбра. Ведь награда обещала быть щедрой: двадцать кун золотом — на такие деньжищи можно купить доброго коня да ещё останется с лихвой. А больше всего хотелось заслужить одобрение воевод и князя да уважение товарищей. Потому-то кмети друг друга не щадили. Увесистые кулаки глухо врезались в прикрытые только рубахами бока, ручьями тёк пот по блестящим лбам. Снег вспенивался под ногами здоровенных бойцов. Млада поймала себя на том, что искренне и увлечённо следит за поединком. Настолько завораживал её вид мужчин, занятых дикой битвой, важнее которой для них сейчас будто бы ничего не было.

Ветер носил по ристалищу запах крови и пота.

Победил кметь с медно-рыжими волосами. Лицо его, конечно же, было Младе знакомо, но вот вспомнить имени она не могла. Поди запомни всех.

Следующими на утоптанное ристалище вышли стрельцы. Рогл рядом только тяжко вздохнул. Он мог бы сейчас быть на месте одного из этих парней, если бы не строгий запрет Хальвдана — глядишь, и утёр бы нос мальчишкам, которые продолжали смотреть на него с презрением, хоть в открытые стычки больше не лезли. Вельдчонок даже послал верегу укоряющий взгляд, но тот, как водится, остался незамеченным. Воевода, кажется, вообще мало что видел вокруг себя. Востроглазые мальчишки — а по-другому назвать их язык не поворачивался, уж больно молоды — стреляли резво и метко. Не уследишь. И как только сотнику, поставленному судить их поединок, удалось определить, кто лучше — загадка. Он долго и внимательно изучал обе поражённые мишени, после чего во всеуслышание огласил победителя.

Отрок зарделся пунцовым так ярко, что было видно в полумраке, но и гордость светилась в его глазах: первая весомая победа, после неё, знать, и в кмети раньше возьмут. А пущей радостью для него и досадой проигравшему стал подаренный самим Бажаном крепкий можжевеловый лук, укреплённый жилами и берестой.

Но больше всего горожане ждали состязания мечников — трудно придумать другой поединок, что выглядел бы более мощно и вместе с тем красиво. Млада знала по себе.

На ристалище вышел светловолосый верег из ватаги Хальвдана — их мудрёные имена Млада запоминала ещё хуже, чем немерские. А за ним ступил в круг и Медведь. В том, что он окажется здесь, не было никаких сомнений. Парни взяли в руки мечи, изучающее приглядываясь, обошли друг друга по дуге — ведь встречаться в схватке сегодня им ещё не приходилось. Верег взмахнул оружием в выпаде — и понеслось. Млада невольно залюбовалась тем, с какой лёгкостью и даже грацией двигается Медведь. Будто усвоил однажды преподнесённый ему урок. Помнится, их давнем поединке он казался более неуклюжим. Сейчас кметь почти танцевал — и не гляди, что поперек груди не каждая девица руками обхватит. Его противник поначалу растерялся от такого проворства. Медведь долго заставлял его отбиваться и отступать. Но постепенно верег приноровился — и тут пришлось кметю попотеть. Но Млада с самого начала видела, что ватажнику Хальвдана не победить. Слишком уж Медведь хотел победы.