Елена Счастная - Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

По лицу Вигена пронеслось неодобрение — он мельком опустил взгляд на затылок Кирилла, но затем снова упёрся им в стену напротив.

— И чем же он объяснил свой совет? — Млада переступила с ноги на ногу. — Другие кмети подошли бы для этого ничуть не хуже.

На мгновение ей подумалось, что Бажан всё рассказал. Но зачем? И почему тогда она до сих пор здесь, в княжеских покоях, а не бежит из Кирията под угрозой казни?

— Этого я не знаю, — терпеливо ответил Кирилл. — Просто сказал, что доверяет тебе. И не считаю зазорным сказать, что и я тоже.

Млада криво улыбнулась и тут же спохватилась, опасаясь, как бы её горькая усмешка не навела правителя на ненужные мысли. В тот же миг она почувствовала, как въедливо осматривает её Виген. Вот же, глазастый какой — и ничего-то от него не утаишь.

— Это большая честь для меня, княже, — Млада поклонилась.

Лицо Кирилла чуть прояснилось. И от него, как будто от очага, в сторону Млады качнулась тёплая волна.

— Можешь идти. Виген расскажет тебе обо всём, что необходимо.

Не издав ни звука, начальник стражи обошёл стол и, незаметно со стороны, но уверенно взяв Младу под локоть, вывел её из покоев.

— Завтра не высовывайся и вперёд моих парней не лезь, — тихо проговорил он над ухом.

Млада высвободила руку из его хватки.

— А с чего бы лезть? Не думаю, что князь так уж нуждается в защите. Слыхала я всякое. Народ его любит.

— Это верно, — кивнул Виген, без промедлений идя вперёд. — Только приказ есть приказ. Сказано тебе быть среди гридней — вот и будь. Только в случае чего не мешайся.

— Значит, ты-то мне не доверяешь? — Млада едва поспевала за широким шагом начальника стражи.

— Доверяю-не доверяю, то время покажет, — Виген коротко глянул на её правую руку, которая зажила после ожога. — Но многое о тебе мне неясно. И это, знаешь ли, меня беспокоит.

Млада приостановилась перед лестничным спуском и проводила начальника стражи взглядом, пока он не скрылся за поворотом. Тот даже и не заметил. Видно, сказал всё, что хотел.

Следующий день выдался на диво тёплым. По небу бежали только лёгкие облака; они расползались и растворялись, не достигнув горизонта. Ветра не было, а вчерашний мороз отступил ещё ночью. Если бы не особый мягкий свет низко ползущего светила и побитый серыми пятнами оголившихся деревьев лес вдалеке, можно было бы подумать, что осень только-только наступила. Люди во дворе судачили, что уж больно переменчива нынче погода. То на юге, где зимы не видели порой до самого Сечня [24] Сечень — январь. , выпал снег на три пяди, то на севере вдругорядь зацветали точно сбесившиеся груши. А здесь, в Кирияте, день на день не приходился.

Млада стояла среди гридней у дверей в башню и наблюдала за теми, кто сегодня пожелал встретиться с князем, испросить у него совета или помощи. Народу собралось много — за три дня, знать, не все успеют войти в чертог. Но так уж заведено. Иначе, дай волю, поток просителей не иссякнет и за седмицу. Кмети поговаривали, будто правитель готов принимать людей и в любые другие дни, если у тех сильна нужда — никому не откажет. Но жители княжества давно уже уразумели, что порядки лучше соблюдать. Если каждый чуть что будет рваться в чертог, а то и в покои Кирилла — и такое на памяти кметей бывало — то это будет сплошная неразбериха. А тут всё чин по чину: нарочно приставленный писарь каждую просьбу или дело на пергамент запишет. А там князь лично проследит, чтобы всё было исполнено. Ничто от его внимания не ускользнёт.

Потому люди не волновались. Переминались себе во дворе, разговаривали, даже смеялись, хотя вряд ли кого-то сюда привёл радостный повод. Стража следила, чтобы народ не разбредался кругом от праздного любопытства, не блукал по внутренним дворам. Как пришёл срок, гридни, оставив толпу на попечение часовых, прошли в чертог и встали между колонн. Некоторые, видно, самые обласканные Вигеном — дугой за креслом князя. Млада вперёд не совалась и, ёжась от непривычной тяжести кольчуги на плечах, держалась за могучими мужскими спинами, ближе к дверям. Даже если бы она и захотела вылезти в первые ряды телохранителей, то не смогла бы: парни быстро оттеснили её к краю. Разве что пришлось бы расталкивать других локтями, но не столь уж сильным было её рвение встать рядом с правителем: больно противоречивые ощущения накрывали Младу в такие моменты. Ей, как всегда, лучше в тени, когда не впиваются под рёбра со всех сторон вездесущие взгляды. Так привычнее.

Скоро в чертог пришли Вагни и Навой. На время им выдали старшинские пояса — нарочно для столь важного случая; начищенные бляшки их блестели, как и гордые лица сотников — ведь не каждый раз доводится оставаться вместо воевод. Вагни отыскал Младу взглядом и едва заметно улыбнулся — вот уж, знать, от своего вожака такому научился. Многие среди верегов частенько пытались подражать Хальвдану — то особая усмешка, то прищур — но только Вагни преуспел в этом как никто другой. Аж пробегали по хребту неприятные мурашки.

Скоро появился и Виген. Навой сделал шаг вправо, уступая ему место. Начальник стражи встал, опустив руку на спинку княжеского кресла, оглядел гридней и удовлетворённо кивнул своим мыслям.

На миг в торжественно солнечном чертоге, даже гранитные стены которого сегодня казались не столь серыми, стало тихо. И потому отчётливо послышался скрип двери и размеренные шаги, заставившие гридней ещё сильнее выпрямить спины.

Вошёл князь.

Таким Младе уже приходилось видеть его в тот день, как не случился их с Жданом поединок. Другое дело, что тогда её мало что вокруг занимало, кроме противника — по сторонам она не глазела. Князь сегодня был одет истинно так, как полагается правителю: расшитая рубаха из синей цатры, рукава подхвачены серебряными обручьями; на плечах — корзно цвета старого ариванского вина с богатым собольим воротником и узорчатой застёжкой на плече. У пояса — меч с украшенной золотом и самоцветами рукоятью; такими обычно не сражаются, хоть они, как и лучшие боевые клинки, могут разрезать упавшую на лезвие пушинку. Они служат символом власти и знатности, их передают сыновьям.

На лице Кирилла — спокойствие и готовность выслушать всякого, кто придёт сюда. Выслушать и помочь. Только на миг скользнула в серых глазах тень недовольства, когда правитель заметил, что Млада оттёрта гриднями слишком далеко от его кресла. Но Вигену он ничего не сказал.

Лишь правитель опустился в кресло, двери чертога открылись. Хлынул внутрь шум голосов и отдалённый рокот города. Снаружи случилась заминка, будто там не могли решить, кто пойдёт первым. Но она была недолгой: нетерпеливо прикрикнул один из гридней, и в зал вошёл первый проситель. А там они потянулись нескончаемой вереницей.