Елена Счастная - Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Сейчас правые и виноватые вдруг поменялись местами. Арияш угрожал человеку, которого Млада должна защищать. Пусть даже временно.

Похоже, вельдский жрец хотел избежать открытого боя. Подослать убийцу — дело не достойное воина, да только это мало кого волнует. Говорят, мол, на войне все средства хороши. Но могло ли случиться так, что зелье на клинке всего лишь померещилось? Только один человек способен был развеять или подтвердить сомнения. Если не вздумает врать.

Млада послала за Роглом давненько, но он то ли упрямился, то ли почувствовал подвох и не хотел идти. Сразу нужно было понять, что вельдчонок не так простодушен и открыт, как кажется. Собственная доверчивость теперь казалась Младе верхом глупости и неосмотрительности. А ведь она защищала Рогла, выгораживала, угрожала отрокам, чтобы те не сболтнули сотникам чего лишнего. Хотела понаблюдать за ним сама, но, знать, всё равно что-то проглядела.

Рогл наконец осторожно поскрёбся в дверь и заглянул внутрь, опасливо покосившись на торчащие в ней кинжалы.

— Проходи, — кивнула Млада, — и кинжалы вынь.

Мальчишка аккуратно выдернул клинки из досок и протянул на раскрытой ладони, но Млада покачала головой.

— Скажи, они отравлены зельем твоего отца? — невольно в голосе прорезалась злоба.

Доверие к Роглу, которое Млада почти насильно взрастила в своей душе — а иначе как день за днём вразумлять и тренировать его? — снова исчезло. Как посаженный в клетку зверь, что долго ждал возможности для побега. Теперь вельдчонок казался ей таким же незнакомым и подозрительным, как в первый день. Что если он появился в детинце лишь ради того, чтобы в нужное время передать отравленное оружие убийце? Или подсказать подходящий случай для нападения? И как долго он собирался водить всех за нос своим невинным видом?

Сейчас, глядя на Рогла, Млада снова отчётливо видела резкие черты лица, к которым глаз успел привыкнуть, тёмные прямые волосы и заострённый нос его отца. Он — вельд, и проклятая кровь рано или поздно должна была дать о себе знать. Почему бы не сегодня?

Рогл, сдвинув брови, сосредоточенно рассматривал один кинжал за другим и медлил, словно боялся того, что нужно было сказать. На его лице отразилась мимолётная паника.

— Да, похоже, оно, — он поднял вопросительный взгляд. — Откуда это здесь?

— Одним из них сегодня хотели убить князя. Другим — ранили Навоя. А третьим чуть не вспороли мне бок. Или ты не слыхал? — Млада, уперевшись локтями в колени, сомкнула пальцы в замок, продолжая изучать Рогла. И с каждым мгновением он всё больше съёживался под её взглядом. — Я думала, ты мне расскажешь, откуда они здесь.

— Я не знаю, — замотал парень головой. — Правда, не знаю!

— Ох, наверное, и тяжко тебе жить, когда ничего не знаешь. Ни про кинжалы, ни про колдовство, которым ты чуть не ухайдокал Юрско… Знать, всё-таки надо рассказать сотникам.

— Я пробовал колдовать потом… — перебирая в руках кинжалы, пробормотал вельд. — Чтобы понять. Ничего не вышло. Я не знаю, что это было! Я ведь говорил тебе!..

Млада резко поднялась с места, и Рогл едва заметно осел, как прихлопнутое сверху тесто. Казалось, он еле удерживается от того, чтобы дать стрекача. Если не виноват, ему нечего бояться. Только прожив некоторое время в детинце, он наверняка уразумел, что любого повода будет достаточно, чтобы его убили. Предостережения Бажана на сей счёт были ясны.

Забрав кинжалы у мальчишки, Млада прошлась по комнате, якобы размышляя. Она поворачивала лезвие то одного, то другого так и эдак, наблюдала, как свет вяло пробегает по граням, обрисовывает плетение кожаных ремней на рукояти. Рогл за спиной даже, кажется, перестал дышать. Его взгляд ощупывал, испуганно, осторожно. Будто вельд хотел по движениям Млады понять, что его ждёт.

Она развернулась и снова метнула кинжал в дверь. Тот сверкнул на волоске от лица Рогла и вонзился в щербатую доску. Парень вздрогнул, замер, как вбитый в пол гвоздь. Млада подошла и, обхватив его за шею под затылком, посмотрела в глаза. Чёрные, таящие в глубине то ли страх, то ли ненависть — так сразу и не поймёшь. Слишком уж часто эти чувства переплетаются и сопровождают друг друга.

Рогл отважно выдержал её взгляд, но в следующий миг, закусив губу, опустил голову. Внутри колыхнулась тошнотворная волна отвращения к нему и ко всему его племени, даже желудок будто бы вздрогнул.

— Ты понял, насколько быстро я могу тебя убить? Как комара прихлопнуть — даже проще, — Млада крепче стиснула пальцы, удерживающие Рогла. От боли он вжал голову в плечи.

— Я не знаю, откуда они здесь! — повторил вельд, повышая голос, и рванулся из хватки.

Млада отпустила его, и тот, сделав два шага назад, чуть не повалился на пол.

— Правда, — гораздо тише проговорил Рогл, потирая шею, — не знаю…

— Ты порядком меня утомил.

Приблизившись, Млада угрожающе провела пальцами по ножнам скрамасакса, но остановилась, услышав за дверью звуки суматохи. Несколько человек пробежали мимо, побрякивая оружием и неразборчиво разговаривая на ходу. Вслед им прогрохотал голос начальника стражи: «Олухи! Вот же олухи, пожри вас Пекло!»

Млада выглянула из клети. В конце коридора мелькала спина Вигена. Он шёл, то на пядь доставая из ножен клинок, то резко вкладывая его обратно. Видно, в очередной раз за этот день случилось что-то из ряда вон.

— Останься здесь, — бросила Млада Роглу и вышла.

Она быстро догнала начальника стражи и постаралась приноровиться к его шагу. Виген одарил её лишь беглым взглядом.

— Что случилось? — выдохнула Млада.

Она едва не налетела на бегущего навстречу часового и, отшатнувшись, толкнула начальника стражи плечом. Тот ругнулся и в очередной раз схватился за рукоять меча, но доставать его не стал.

— Тот селянин, что хотел убить Кирилла, сбежал. Зарезал троих здоровенных стражников, как поросей, и смылся!

Млада громко хмыкнула. Селянин. Да какой обычный деревенский мужик пронесёт оружие в чертог так, что никто ничего и не поймёт? Он говорил скорбные речи, неловко шарахался, чтобы усыпить бдительность гридней. И время-то, чтобы зайти, выбрал самое подходящее — когда все вокруг устанут. А теперь сбежал по дороге в темницу. Потому и не удивительно, что он был так спокоен, когда его скрутили. За такую неосмотрительность гридни, которые проворонили арияш, дорого поплатились бы. Если бы уже не были мертвы.

Млада помолчала, раздумывая, стоит ли говорить об этом с Вигеном, и решила, что указывать на ошибки начальнику стражи — дело неблагодарное и сулящее расплату за нахальство. Однажды Хальвдан уже дал ей это понять. Да и к тому же познания, не свойственные девице, чего доброго заставят Вигена вспомнить о своём к ней недоверии.