Аноним Смакс - Мир SMAX. Трилогия (СИ)

С одним из открытий Фёдорова, окончательно превратившим Русенту в хозяина планеты, мы уже знакомы — это принцип работы гравилётов. Второе грандиозное открытие — волновое оружие. «Выстрел волновика создаёт в мишени колебания третьего подпространственного уровня, приводящие к полному разрушению ядер атомов мишеней с задействованием высвобождающейся энергии на образование новых связей и ядер», — утверждают школьные учебники. Чтобы цитата перестала смотреться абракадаброй, нужно уметь проникать в глубины материи настолько же глубоко, как и в русентийских лабораториях. Увы, но это доступно одним только русентийцам. Для нас же будет достаточным знать, что попадание из волновика превращает жертву в однородную кучку кашицы.

Фёдоров не был бы признанным гением, если бы не открыл и принцип защиты от волнового оружия — так называемую струнную броню. К броне в земном понимании слова она не имеет отношения и обычно выглядит как миниатюрное устройство, создающее на заданном радиусе поле, способное защитить от попаданий из волновика, как, впрочем, и из оружия предыдущих поколений. Принцип действия струнников русентийские учебники не описывают. Но в нашем случае это неважно. Если ручной волновик у Филимонова имелся, то защитных устройств старому разведчику добыть для личного пользования было негде.

Таким образом, для победы над беливерами от Филимонова требовалось отстреливать их на границе глаза. На близкой дистанции русентийцы и примкнувший к ним хиванец окажутся полностью беззащитными, их в буквальном смысле можно будет убить голыми руками. Беливеров, как предупредил хиванец, было сотни три. Через фунгус пройдут не все. Тем не менее, дело для разведчика предстояло жаркое.

Начала боя, то есть, появления первых беливеров, пришлось дожидаться более шести часов. Время пропало впустую, хиванец не реагировал на любые попытки разговорить его — лестью, словесными ловушками, угрозами. Зато он весьма одобрительно приветствовал первый выстрел Филимонова, первое попадание и первую кучку неприятного и вонючего содержания, в которую превратился убитый фанатик.

Кондратия азарт сражения захватил. Чем-то происходящее напоминало мальчишеские развлечения с голокомпьютерами в кибернетической реальности. Да, была разница, уничтожались не порождения искусственного интеллекта, а живые люди (но историк не видел в беливерах людей), и проигрыш вместо понижения рейтинга грозил настоящей болью, а то и смертью. В детстве «игрушками для быдла» Кондратий брезговал, предпочитая упражнения для ума. Здесь, в глазе фунгуса, историк внезапно понял, что голострелялки могут быть увлекающим занятием, и представлял, что это он, а не Филимонов, ведёт расчётливый и точный огонь, набирая очки и приближаясь к выигрышу суперприза — новой бесплатной партии, восхищению в глазах девчонок и прочим приятствованиям.

Разведчик трудился на славу. Если верить хиванцу и принять вычисленный для полицейских наставлений процент не прошедших через фунгус врагов, то беливеров оставалось не более полусотни. Но, как всегда, в дело вмешался его величество Случай.

Вооружение беливеров, презрительно охарактеризованное страшным человеком как хлам, действительно таковым являлось. Лазерные резаки, импакторы, кто-то притащил с собой земную винтовку — от старости её разорвало в руках несчастного, попытавшегося из неё выстрелить, лучше бы её заколодило, владелец умер бы в меньших мучениях!

Десяток фанатиков вывалился на луг одновременно, и Филимонов начал отстрел с тех из них, кого считал наиболее опасными. Странную конструкцию — выгнутая дугой палка с концами, соединёнными чем-то похожим на резинку — разведчик не встречал никогда в жизни. Не признав её за серьёзную угрозу, Филимонов оставил лучника (да-да! это были именно лук и лучник!) напоследок, чем фанатик и воспользовался.

Насколько далеко летит, сохраняя свои боевые качества, выпущенная из лука стрела, в Русенте не знали — в отличие от беливера-переизобретателя. Фанатик подбежал на дистанцию менее ста метров и почти не целясь выстрелил в Стерёгу.

Траекторию летящей в жену палки с хвостовым оперением Филимонов определил верно. Выстрелив на автомате в беливера (так окончил жизнь человек, первым на планете сделавший лук и стрелы), разведчик бросился на Стерёгу, чтобы прикрыть её своим телом.

Сила физическая могучего старца ни в чём не уступала его силе духа. Не ожидавшая подвоха девушка от удара головой о землю лишилась чувств. Мгновением позже в спину разведчика воткнулась стрела.

— Что рот раскрыл? Хватай волновик и стреляй! — после неожиданного ополовинивания численного состава обороняющихся хиванец проявил признаки нервозности.

— Я не… А вы что? — Кондратий, не веря случившемуся, инстинктивно постарался перевалить ответственность на кого-то более опытного.

— Дурак! Ваше оружие настраивается на владельцев! Бери и стреляй!

Хиванец был прав, посторонний не смог бы воспользоваться волновиком Филимонова. Но Кондратий ведь тоже посторонний с точки зрения оружия? Оставалось надеяться, что мудрый разведчик за время путешествия объяснил любимой смертоносной машинке, что наглый, трусливый, худой зеленоглазый парень в непредвиденных обстоятельствах должен быть признан за хозяина.

Кондратий двумя пальцами взял волновик. Как из него стрелять? Что нажимать? Вот эту панель? В пяти метрах перед историком вместо травы появился заполненный кашицей кружок радиусом сантиметров пятнадцать.

— Идиот! Целься! Надо целиться! И на себя не поворачивай! — хиванец орал дурниной, из фунгуса вылезли очередные трое фанатиков.

«Как целиться? Что значит целиться?» — историк принял положение, подсмотренное в каком-то из голосериалов для плебса, и надавил большим пальцем на уже известную ему панельку (на самом деле, так из волновиков не стреляют, но поправить Кондратия было некому). У одного из фанатиков исчезла правая рука, он упал на землю и тонко заверещал. Историк перевёл волновик на второго бегуна — на сей раз, у жертвы исчезла левая нога ниже колена, и теперь кричали уже двое.

— Да что ж мы как на скотобойне?! Убей третьего и добей их! — командовал хиванец. Ага, легко сказать, но как это сделать? Между прочим, слово «скотобойня» для Кондратия было внове. «Надо бы узнать его значение», — отрешённо подумал историк. Удивительно, но это помогло. Доверившись подсознанию, Кондратий точно попал в третьего фанатика, а затем, с пяти выстрелов, заставил навеки замолчать и обоих искалеченных врагов.

— Стреляй экономнее! Мы не знаем, на сколько выстрелов он рассчитан, — рассердился хиванец. Но теперь Кондратий, почувствовав вкус крови, не собирался давать чужеземцу спуска.