Артем Бук - Наместник

Похоже, дама такая же заключенная, как и я. Три кровати, но спят только на одной, две аккуратно застелены. В углу душ и унитаз. Пардон, параша — нужно привыкать к тюремной терминологии, хотя здесь вряд ли кто-то говорит по-русски. Кастор и Василевский упоминали, что выкуп составляют три человека. Кажется, двое уже на месте.

— Можно было просто плеснуть в лицо водой, — недовольно пробурчал я, мобилизовав свои знания английского. Рука у девицы была тяжелой, я чувствовал вкус крови во рту. Или у меня внутреннее кровотечение от забав с шокером.

— Я пыталась, — она отлично говорила по-английски, но язык не был для нее родным, насколько я мог судить. — Вы не приходили в себя. Я испугалась. Они били вас ногами по голове, когда бросили на пол.

Ах вот оно что — я получил добавку, пока пребывал в отключке. Только сейчас я заметил, что рубашка действительно влажная в районе воротника.

— Я в порядке, — бодро соврал я, не в силах отказать себе в удовольствии повыпендриваться перед красоткой. — В меня пару раз пальнули из шокера, всего-то. А кто бил меня ногами?

— Эти… один с розовыми глазами, и второй с фиолетовыми.

Да уж, мне явно удалось задеть подручных генерала за живое своими угрозами.

— Я Алекс, идиот, — представился я. — Из России. Прилетел сюда добровольно, по глупости. А вы как здесь оказались?

— Также, — решив, что со мной всё в порядке, девушка забралась на кровать, и уселась на ней по-турецки. — Я Франческа. Италия, Рим. Начальство сообщило, что я с новой командой должна перехватить груз наркотиков, прибывающий на Сицилию. Мы сели в самолет, а приземлились здесь. Это точно не Сицилия.

Она едва заметно улыбнулась, демонстрируя присутствие духа. Я вспомнил, что похитители говорили о нас. Мы все полицейские. И всех нас отправили на секретные задания с новыми коллегами. Василевский не мучил себя изобретением способов похищения — годился один и тот же, с небольшими вариациями. Но придумано, надо отдать ему должное, неплохо. Трое полицейских из разных стран исчезнут героями в несвязанных между собой миссиях. Может, меня даже наградят за попытку спасения несуществующих спецназовцев. Посмертно.

Интересно, а когда ждать третьего? Я чувствовал, что генерал будет решать нашу судьбу лишь после того, как соберёт полный комплект.

— Ты давно здесь? — вряд ли из её ответа можно было бы сделать определённые выводы о том, сколько ждать следующего гостя, но я надеялся, что какое-то время у нас есть.

— Двенадцать дней, — она ненадолго задумалась. — А какое сегодня число? Часов здесь нет. Считала по циклам сна.

— Двадцать восьмое сентября, — я определенно огорчил её своим ответом.

— Десять дней, — наконец пробормотала она. — Время тянется так медленно…

— Телевидения нет? В какое время прогулка? Охрана как часто меняется? — я всерьёз настроился поиграть в графа Монте-Кристо. Ну, хотя бы в глазах юной сокамерницы. Наверное, зря.

— Ты чем занимался у себя в России? — насмешливо поинтересовалась Франческа. — Служил в разведке, в спецназе? Изучал методы побега из военных тюрем?

— Я следователь. Следственный судья, — важно пояснил я, вспомнив сериалы об итальянской мафии. — Расследую убийства.

— Понятно, — грустно подытожила собеседница. — Бумагомарака. Толку от тебя ноль. Я три года служила в спецназе. В основном Северная Африка. Пятнадцать миссий, два ранения. Потом три года в полиции. Спецотдел по борьбе с наркотиками. И знаешь что? Отсюда не сбежать. Эта комната — сейф. Сплошной металл, бесшовная технология. Кровати припаяны. Нет ни кусочка обстановки, который можно отодрать и использовать против охраны. Наблюдение двадцать четыре часа в сутки. Три видимые камеры. Вентиляционное окошко — десять сантиметров в диаметре, глухая решетка. Прогулки? А нет никаких прогулок. Душ принимаю прямо здесь, даже шторки нет. Разрешаю тебе смотреть — охрана уже всё видела. В комнату они не заходят. Дверь ведёт в тамбур. Отпирается дистанционно, электромагнитный замок. Когда её открывают, я забираю поднос с едой. Интервалы кормежки разные. С другой стороны тамбура дверь ещё серьёзней. Еда в бумажных тарелках, приборы и сами подносы тоже из прессованной бумаги. Так как ты собираешься выбраться отсюда, умник?

Я не понимал, зачем мы нужны Кастору. Он приложил серьёзные усилия к нашему захвату. Взял в заложники какую-то важную птицу, и явно рассорился со своей конторой, какой бы аббревиатурой она себя не обозначала. Возможно, теперь он такой же пленник, изолированный на захваченной военной базе. Этот кризис не мог длиться вечно. Не президента же США он удерживает. Допустим, это руководитель его службы. Пройдет время, и назначат преемника. Может, того же Василевского. Новый босс решит, что принципы важнее, чем жизнь предшественника, и на базу обрушится спецназ. Или проще — произойдёт несчастный случай с ядерной боеголовкой, который похоронит эту грязную историю со всеми участниками. Включая несколько бедных иностранцев.

Но время, похоже, не слишком заботило генерала. Нас не допрашивали. У нас не брали анализы. Над нами не ставили опыты. Мы просто сидели в своей клетке, ожидая, что случится дальше. Кормили вполне сносно. Более того, на третий день я набрался наглости, и проорал в камеру, что именно желаю получить на ужин. Не знаю, было ли это указанием генерала, или нам попались жалостливые надзиратели, но заказ исполнили почти полностью. Что кто-то здесь умеет готовить пельмени, я и не ожидал.

Теперь составление дневного меню стало нашим основным развлечением. Увы, к просьбам провести телевидение, дать видеоплеер, игровую консоль, или хотя бы бумажные книги, охрана осталась глуха. Зато повар старался, как мог, хотя Франческа ставила перед ним непростые задачи. Я успел попробовать десяток вариаций пасты, о половине из которых раньше и не слышал, несколько видов лазаньи, и кучу других блюд, заставивших меня всерьёз переживать за сохранность фигуры. В напарнице это всё исчезало без какого-либо ущерба для внешности. Правда, она минимум три часа в день тренировалась, оставаясь в одних трусиках. Зрелище садящейся на шпагат обнаженной красотки было явным перебором, и я в эти моменты отворачивался, медитируя на стенку. Тем более я не смотрел, как она принимает душ.

Казалось бы, между мужчиной и женщиной, вынужденными делить небольшую камеру, неизбежно должно возникнуть сексуальное напряжение. Но нет, ничего подобного не наблюдалось. Во всяком случае, на взаимной основе. У меня-то этого самого напряжения было хоть отбавляй. Но ко мне относились как к слегка непутевому и тормознутому старшему брату. Наверное, ей помогала армейская тренировка. Жизнь в казарме, и всё такое. Или я вообще не казался ей сколь-либо привлекательным даже по меркам необитаемого острова. Обидно.