Кирилл Бенедиктов - Завещание ночи

Я посмотрел на часы. Двигаясь со скоростью «90», я должен был добраться к объекту «66» к 20.15. А еще нужно было обнаружить Хромца где-то в подземных катакомбах — если он действительно скрывался там, где Мороз засек его в 80-м году.

Я впервые понял, насколько меня могли подвести сведения, которые дал умирающий старик в доме, похожем на склеп… С 80-го года прошло одиннадцать лет, и нет ни одного шанса, что Хромец по-прежнему живет в старых подземельях МГБ к северу от Москвы, тем более, что ДД он назначил встречу на южном направлении. Но выбора у меня не было, и, чтобы узнать, повезет мне или нет, оставалось всего несколько часов. Четыре часа до полуночи. Но ведь луна могла появиться и раньше… Я длинно и со вкусом выругался и нажал педаль газа.

К северо-западу от Истры тянулись поля, над которыми уже колыхался призрачный туман. Солнце наполовину растеклось по краю горизонта, напоминая яичный желток. По левую руку километрах в трех от дороги чернел лес. К нему через поле уходила плохо асфальтированная, вся в рытвинах и колдобинах, серая лента — 12-е шоссе. Я свернул на него. Вдалеке беззвучно, тускло отсвечивая лоснящимися спинами, шло стадо. Сзади по проселку тащился, поднимая клубы пыли, белый «Жигуленок». Спокойно и мирно было в этих благословенных подмосковных лесах за несколько часов до конца света.

Я поехал медленнее, боясь ошибиться в определении нужного мне места. Если за лесом 12-е шоссе пересечется с еще одной дорогой — 4-м шоссе, — стало быть, этот лес и скрывает в себе таинственный объект «66». Если же нет…

Это был тот самый лес. Он широким клином врезался в поле между двумя дорогами и расширялся к северо-западу. Я отмерил по карте расстояние. 10 километров на запад от Лопотова, между 4-м и 12-м шоссе… Скорее всего, речь шла о широком фланге леса, подступавшем прямо к 4-му шоссе. Я свернул на грунтовку. Вглубь леса уходила усыпанная густой хвоей дорога, по которой, казалось, давно никто не ездил. Дорога, ведущая к объекту «66». Белый «Жигуль» пропылил мимо и скрылся за поворотом. Стало очень тихо, и в этой тишине я крутанул баранку и направил машину под своды леса.

Дом я увидел минут через пятнадцать, когда уже потерял всякую надежду. Точнее, сначала я увидел ограду — повалившуюся, рассыпавшуюся кусками бетона, торчавшую ржавым скелетом арматуры. Сквозь растрескавшиеся плиты проросли деревья, дорога, некогда подходившая к высоким черным воротам, была завалена упавшими стволами. За остатками ограды и частоколом деревьев угрюмым серым остовом высился дом. Я остановил машину около поваленной сосны, преграждавшей путь к воротам. Конечно, можно было попробовать и проехать, но я не хотел, чтобы шум мотора услышали в доме. Я вылез из салона, выпустил Дария — он первым делом подбежал к сосне и поднял ногу, –вытащил арбалет и чехол со стрелой, достал из бардачка фонарик, проверил пистолет и закрыл дверцу. Было очень тихо. В стремительно темнеющем небе с шумом качались кроны деревьев. Из развалин не доносилось ни звука. Я поправил на плече ужасно мешающий тяжелый арбалет и, осторожно переступая через валяющиеся в траве бетонные блоки, пошел к дому.

От дома осталось три стены и рваная, будто пережившая бомбежку, крыша. Дом был когда-то трехэтажным, но теперь перекрытия между этажами провалились, из стен торчали какие-то гнутые прутья, на уровне второго этажа легкий ветерок трепал гулко вздрагивающий лист жести. Все пространство первого этажа было бесповоротно загажено. На стенах тут и там виднелись рисунки углем и всякие дурацкие надписи. Между обломками располагалось как минимум три кострища, под прикрытием рухнувшей стены уютно устроился грязный полосатый матрас. Руины, похоже, использовались подростками из близлежащих сел в качестве своеобразного клуба.

Здесь никого нет, подумал я неожиданно спокойно. Хромец по-прежнему недосягаем, он прячется неизвестно где и ждет своего часа. И ждать ему осталось недолго: через час, максимум полтора, солнце скроется окончательно, и тусклая луна, уже появившаяся в восточной части неба, будет разгораться все ярче, и чем ярче будет она, тем больше будет наливаться Силой Чаша…

Подвал, подумал я. Мороз говорил, что подземный ход начинается в подвале.

— Дарий, — скомандовал я. — Ищи подвал!

Пес посмотрел на меня и отбежал в сторону. Он обогнул кострище, в центре которого красовалась сделанная из пустой бутылки «розочка», и исчез за полуобвалившейся стеной. Я направился следом. Там действительно была дверь — металлическая, покрытая облупившейся зеленой краской дверь, к которой вели три искрошившиеся кирпичные ступеньки. На двери был выведен пульверизатором жирный черный «пацифик» и написано «Леха — козел». Дарий сидел на верхней ступеньке и внимательно изучал надпись.

— Молодец, — сказал я тихо и потрепал его по шерстяной голове.

Я вынул из кобуры пистолет и левой рукой несильно нажал на дверь. Она поддалась. Пахнуло сыростью и вонью. Арбалет зацепился за гвоздь, торчащий из косяка. Я шепотом выругался, сделал шаг назад и отцепил его. Перспектива блуждания в темноте с этой громоздкой и неудобной штукой радовала меня все меньше и меньше. Дарий проскользнул вперед и исчез в темноте. Поколебавшись секунду, я зажег фонарик и, держа его в левой руке, а пистолет в правой, начал спускаться по ступенькам.

Как ни странно, загажена была только небольшая часть огромного подвала — предбанник у двери. Дальше было сравнительно чисто, блестели в свете фонарика осколки разбитого стекла, пол покрывала мелкая цементная крошка. В темноте, нависавшей над маленьким островком электрического света, укрывались какие-то громоздкие предметы, тяжелые тупые углы, закругления труб. Где-то монотонно капала вода. Я посветил фонариком во все стороны, определяя приблизительные размеры помещения и, стараясь не хрустеть цементной крошкой, двинулся к левой стене.

Там, у небольшого, выложенного плиткой пустого бассейна, действительно торчали три ржавые, влажно блестящие в луче фонаря скобы. Каждая располагалась в центре круглой платформы, края которой были залиты бетоном. Вокруг средней скобы круг был черен и отчетлив. Это была крышка люка и, судя по отсутствию на ее краях каменного крошева, ее поднимали совсем недавно. Я почувствовал, как останавливается сердце.

Дарий заворчал. Я аккуратно снял с плеча арбалет и положил на пол. Сунул пистолет в кобуру и взялся за черную, мокрую на ощупь скобу. Круг медленно повернулся. Я без особой натуги приподнял его. В лицо мне ударил сухой теплый воздух — внизу, очевидно, работала вентиляционная система. Я приподнял край люка еще сантиметров на двадцать и остановился. Мне стало страшно.

Я не буду объяснять, чего именно я испугался. Несколько минут я сидел на корточках, трясся от страха и не мог заставить себя открыть шахту до конца. Потом, кряхтя, встал и поднял крышку люка. Ожидая всего, чего угодно, я пересилил себя, перегнулся через край шахты и посветил вниз фонариком. Там оказалась привинченная к металлической обшивке стены лестница, спускающаяся в неглубокий — метра три — колодец. Я мог различить блестящий (видимо, тоже металлический) пол, но больше не было видно ничего. Я прошептал Дарию «Подожди здесь» и полез в шахту.