Максим Парамохин - Две грани нейробука (СИ)

— Есть автопилот. Могу сообразить устройство, преобразующее голос в радиокоманды. Называешь адрес, дальше машина едет сама.

Он сделал им несколько таких на базе смартфонов. Лэнди хотел захватить управление над множеством машин, загрузить бойцами и всеми силами атаковать «Тинкер».

Теоретически, внедряя свои тайные программы, в один прекрасный день Джантор смог бы захватить весь транспорт противника. Но у него появилась идея получше. Автомобилей многие тысячи, а боевых беспилотников, по словам Ноуда, порядка сотни. Если захватить их, они лишат врага воздушной поддержки, и сами ее обретут.

Но на взлом требуется время, в течение которого надо поддерживать непрерывную связь с крылатой машиной. Нужна мощная антенна.

Ее разработка заняла несколько дней. Точнее, сам расчет параметров и проектирование Джантор выполнил за час, в нейробуке хранились модели сотен антенн любой мощности и диаграмм направленности. Но раздобыть требуемое железо оказалось непросто, ему пришлось раз десять переделывать проект с учетом доступных комплектующих.

Катсон ежедневно приставал с идеей атаковать зону альфа. Предлагал то посадить в машины две дюжины лучших бойцов и ворваться, убивая всех на своем пути, то загрузить автомобили взрывчаткой и подорвать.

Глупость. И то, и другое, и прочие идеи Лэнди. Неужели так трудно понять, что убийство бесполезно, оно только всполошит врага, покажет, что Джантор по-прежнему способен взламывать их пароли.

Большинство руководителей Сопротивления с ним согласились.

— Наш главный козырь — внезапность, — говорил Ноуд. — Первый удар должен быть наиболее мощным и сокрушительным, а враг — расслабленным. Это азы военной стратегии. Пока мы не подготовимся, наоборот следует снизить активность до минимума.

— Мы шли к этому долгие годы. И теперь, когда есть шанс нанести киберам по-настоящему серьезный урон, нельзя спешить и размениваться на мелочи, — вторил Майкл. — Надо дать Джантору время, внедрить программу в большинство беспилотников, выждать правильный момент.

Но одержимый местью Катсон не слушал.

— Стратегия, выжидание. Наша единственная стратегия — убивать киберов. Поймал в прицел — дави на курок.

— Это бесполезно, — в который раз пытался объяснить ему Джантор. — Ни одна, ни десять, ни даже сто смертей ничего не изменят. Надо заполучить их огневую мощь. Когда мы перехватим контроль над беспилотниками…

— А если не перехватим? — оборвал его Катсон. — Вдруг у тебя не получится? Вдруг там защита лучше, чем на автомобилях?

— Будем искать другой способ уравнять шансы.

— Его не надо искать, надо просто убивать киберов. Везде, где только сумеем. Чем больше мы убьем сейчас, тем меньше придется убивать потом.

— Может, нам вообще не придется убивать, — возразил Джантор.

— Что значит — не придется? — удивился Лэнди.

— Смотри, каждый беспилотник обладает внушительной огневой мощью. У них большая скорость и стелс-покрытие, поглощающее излучение радара. Для наземной ПВО «Ястребы» практически неуязвимы, и мы сможем нанести удар в любом месте. У нас будет огромное преимущество. Мы запрем их на базе «Тинкер», отсечем от других городов штата. Им придется вступить в переговоры.

С минуту все смотрели на него молча.

— Переговоры о чем? — спросил наконец Ноуд.

— О том, чтобы жить по-другому. Не так, как сейчас. В мире.

— Да ты совсем рехнулся. Переговоры с киберами, — Лэнди расхохотался. — Они не будут говорить, они будут убивать. Ты их плохо знаешь. Киберы никогда не сдаются. Эти ублюдки дерутся до последней капли крови. Единственная возможность мира — всех убить.

Джантору вспомнилась недавно прочитанная история. Брайнет-Хилс, другие случаи, когда владельцы нейробуков яростно сражались до конца. Численность киберов штата оценивалась в 100 тысяч. Мысль, что всех придется убить, ужаснула.

— Наверняка можно договориться. Ведь они за что-то сражаются — значит, что-то для них ценно. И если…

— Никаких если, — перебил Катсон. — Их всех надо убить.

— Их же 100 тысяч. Неужели ты хочешь устроить кровавую бойню? Я понимаю, ты потерял жену и дочь, и…

— Ты ни хрена не понимаешь, — Лэнди подскочил к Джантору. — Я любил их, а ты нет. Для тебя они лишь пустые звуки. Да, черт возьми, я хочу убить всех. Все 100 тысяч. Истребить всех киберов до последнего.

Катсон развернулся и выскочил. Джантор оглядел остальных. Ноуд, Майкл и другие смотрели на него, лица у всех словно каменные. Неужели они также хотят устроить чудовищную резню?

Джантор покрылся холодным потом. Так нельзя, неправильно. Войну надо прекратить, но никак не посредством тотального истребления. Впервые с момента вступления в Сопротивление он засомневался, верную ли выбрал сторону? Разумеется, киберы тоже поступают неправильно. Жестоко. Но ведь не все. Не могут же 100 тысяч человек думать лишь о том, как убивать и подавлять других. Ведь не ради этого они живут.

И как поступить ему? До сих пор Джантор больше думал о том, как захватить боевые машины врага. Но что делать после? Сможет ли он отдать команду? Стрелять на поражение? Убивать?

Стал перебирать в голове файлы истории. В прошлом вооруженные конфликты возникали часто, но далеко не каждое столкновение оканчивалось полным уничтожением одной из сторон. Однако все записи показывали правоту Катсона. Это обычные люди сдавались в плен, страны и армии капитулировали, столкнувшись с превосходящими силами и осознав свое неизбежное поражение.

Но только не киберы. Боль, страх, другие чувства, делающие человека слабым и уязвимым, нейробук надежно подавлял. Оставалась лишь ярость и безграничная ненависть к врагу. До Второй Гражданской войны, во время ее, уже после — всегда, в самых безнадежных ситуациях, не имея даже крохотного шанса на победу, обладатели нейробуков отказывались сдаться, сражались до последнего дыхания.

И это по-настоящему пугало. События в Брайнет-Хилс назвали мясорубкой. И Джантор не хотел устраивать аналогичную в Оклахоме, где ему уготована роль главного мясника.

Желая отвлечься от жутких мыслей, решил потренироваться. До следующей станции три километра, пару раз туда-обратно выходит стандартная пробежка. Потом стал качать мускулы.

Рядом два десятка повстанцев упражнялись в рукопашном бое. Айрин тоже здесь, била грушу. В каждом ударе девушки сквозила прежде не замечаемая им ожесточенность. Поймав его взгляд, принялась лупить снаряд с еще большим остервенением.

Неужели и она за тотальное истребление?

Мысль пугала настолько, что он даже думать боялся. Но выкинуть ее из головы не получалось. Куда он идет? Куда заведет его эта борьба? Надо найти правильное решение.