Максим Парамохин - Две грани нейробука (СИ)

Его слова потонули в общем гуле. Многие предлагали сражаться, и, если не получится победить, всем вместе умереть.

— Да, мы можем погибнуть, — заявил Гринвуд. — Никто из нас не хочет умирать, но, вступая в Сопротивление, мы знали, какова цена победы. И выбрали борьбу, потому что есть дело важнее жизни каждого из нас. Оно действительно важнее. Наш долг — не дать ему умереть. Пусть мы погибнем, но вдохновим других. Борьба продолжится. Но если ты сдашься, люди потеряют веру.

Его поддержали почти все. Они и правда готовы сражаться и умирать.

— Хватит! — Джантору пришлось кричать, чтобы перекрыть шум. — Я, черт возьми, не хочу идти к ним. Не хочу больше, чем любой из вас, — он секунду помолчал. Нейробук способен подавить страх как эмоцию, но он ничего не способен сделать с жутким осознанием близкой гибели. — Но я должен так поступить. И в глубине души каждый из вас знает, что я прав.

На минуту в подвале повисла мертвая тишина. Каждый из них знал. И на месте Джантора поступил бы также. К тому же…

Мысль на первый взгляд казалась безумной. Пресловутой соломинкой, за которую цепляются, потому как другой надежды нет.

— Последние дни я ломал голову над тем, как проникнуть на базу «Тинкер». Возможно, они сами привезут меня туда, — он улыбнулся. Просто чтобы их ободрить.

— А если тебя сразу убьют? — воскликнула Айрин.

— За живого меня обещана куда большая награда, чем за мертвого. Значит — живым я для них ценнее. И если сдамся сам — у них не будет причин убивать меня сразу.

— Но они ведь будут рядом, — возразил Гринвуд. — Следить за каждым движением.

— Пусть следят. Они могут надеть наручники, связать меня по рукам и ногам, спеленать, как мумию, — с каждым словом Джантор чувствовал себя увереннее. — Завязать глаза, заткнуть уши. Но они никак не помешают мне думать. Не сумеют отследить мою мысль. Киберы могут связать мое тело, но мозг и нейробук останутся свободными. И там, внутри их цитадели я окажусь для них гораздо опаснее, чем сидя в этом подвале.

Его уверенность, пусть и несколько наигранная, передалась всем. Кроме Айрин.

— А если у тебя не получится? Если тебя убьют?

— Мы на войне. Каждого из нас в любой день могут убить. Все, хватит! — он отстранил висевшую у него на шее девушку. Времени мало. — Найджел, сможешь раздобыть машину? Не хочу объявлять о себе слишком близко от базы.

— Постараюсь.

Джантор спустился в свой маленький бункер. Винсент и Лора стояли, держась за руки, через нейробук он чувствовал их эмоции. Ужас, жалость, вина, страх. Протянул им два пистолета.

— Возьмите патроны, сколько сочтете нужным. Многие здесь ненавидят вас и без меня, ну, в общем, думаю, вам лучше уйти.

— Куда? — с дрожью в голосе спросила девушка.

— Я не знаю. Постарайтесь начать новую жизнь.

Втроем поднялись в большой подвал. Провожать хотелось всем, но Джантор, скрепя сердце, остановил их. На душе и так тяжело, да и привлекать внимание не стоит. Война продолжается.

Наверх, в полукилометре от базы поднялись Гринвуд, Ортвик, Питер и Айрин. Найджел уже раздобыл машину. Винсент и Лора, бросив на Джантора последний взгляд, пошли прочь. Он пожал руки оставшимся.

— Айрин, береги себя. И знай, что я тебя люблю.

Собираясь произнести эти слова, Джантор не был стопроцентно уверен, что его чувства к ней полностью соответствуют этому понятию, просто надеялся, что услышать их Айрин будет приятно. Однако, сказав, осознал, что так оно и есть. Она для него дороже, чем любой другой человек в мире.

Девушка заплакала, кинулась к нему, обняла.

— Не уходи, пожалуйста, не уходи. Ты не можешь уйти. Они и так забрали у меня отца, потом дядю Майкла. Они не могут забрать еще и тебя! Нет!

— Я должен. Другого выбора нет.

— Есть. Ты можешь бежать. Вернуться к себе, в ФИОМС. И все киберы Оклахомы не достанут тебя.

Да, он мог. И очень хотел однажды вернуться в свой мир. Но не такой ценой. Не за счет тысяч других жизней.

— Перестань. Помнишь, что ты тогда сказала? Что веришь в меня. Вот и верь. Верь, что я не сдающийся пленник, а диверсант, пробирающийся в самое логово врага.

Айрин посмотрела на него, попыталась улыбнуться. Но по щекам текли слезы. Он поцеловал ее.

Все, хватит прощаться. Питер подхватил девушку, не давая идти следом, Джантор сел в машину. Через минуту поворот скрыл их из виду. Еще через десять он связался с киберами. Пусть думают, что победили. Генерал Вольфсон приказал ехать к разрушенному Капитолию.

Здесь ждала маленькая армия. Десятки машин и бронетранспортеров, сотни солдат, роботы, сверху дюжина ударных беспилотников. И камеры. Хотят запечатлеть свою победу.

Джантор остановился в нескольких метрах от противника, вышел из машины, показывая, что в руках нет оружия. С минуту киберы наблюдали, затем задняя дверь большого грузовика открылась, два человека выкатили поблескивающее металлом кубическое сооружение. Вольфсон указал на него.

Подойдя ближе, Джантор понял, что это клетка. Двойная клетка. Внутренняя решетка из толстых стальных прутьев, внешняя — из тончайшей, плотно переплетенной проволоки. Клетка Фарадея.

Едва дверь закрылась, поток воспринимаемых нейробуком радиосигналов оборвался. Электромагнитные волны сюда не проникают.

Его повезли прямиком на базу «Тинкер». На лифте спустились вниз, метров на сто. Губернатор Брайан Стилер сидел в огромном кожаном кресле в обширном кабинете. Прямо над ним флаг Оклахомы, с одной стороны — собственный портрет, с другой — отца. Человека, захватившего власть над киберами штата.

В жизни худой седой старик с острым лицом выглядел далеко не так величаво, как на плакатах и в телепередачах.

Минуты три они молча рассматривали друг друга. Первым заговорил Стилер.

— Ты обошелся нам очень дорого, Джантор из ФИОМСа.

— Я сожалею о жертвах, как с одной, так и с другой стороны. Если мы сумеем договориться, то избежим дальнейшего кровопролития.

— Договориться?! — губернатор подался вперед. — И чего тебе надо? Что хочет ФИОМС?

Вопрос Джантора сильно удивил.

— ФИОМС? Большинство живущих там даже не подозревают о вашем существовании. Я сам узнал 67 дней назад. Но какие-то люди знать о вас должны. Полагаю, они занимают важные посты и хотят, чтобы прочие фиомсяне оставались в неведении касательно жизни здесь.

— Так ты одиночка, — Стилер улыбнулся и потер руки. — А чего надо конкретно тебе?

— Чтобы вы прекратили бессмысленную, безумную войну. Убийства, аресты, допросы с применением пыток.

Губернатор откинулся назад в кресле, во взгляде сквозило удивление.

— Зачем? Ты же хаймен. Какое тебе дело до никчемных пустов?

— Они не пусты, а вы отнюдь не хаймены. Мы все люди. Ради чего эта бесконечная война? Чего вы хотите добиться?