Мамука Пагава - Борьба за будущее: Интроекция (СИ)

— Да ладно, ребят, — вклинился Кенске, — главное — не прошлое, главное — будущее! А его мы строим сами, собственными руками!

— Иди сюда, строитель хренов, — Тодзи схватил своего кудрявого друга и начал пятернёй сильно тереть ему макушку. Айда аж взвизгнул через смех. Своё дело он сделал — развеял грустную атмосферу и развеселил своих друзей. А заряд позитива очень пригодился, чтобы пробраться через каменные джунгли под палящим солнцем.

Синдзи заметно нервничал, когда они вошли в городскую больницу. Медучреждение Токио-3 фактически являлось близнецом госпиталя в Геофронте, с той разницей, что в последнем пациентов практически не водилось. И как однажды заметила Мисато — лучше бы те стены так навсегда и оставались полупустыми. Однако в этой больнице всё было иначе. И дело не только в количестве пациентов и посетителей, но и в том, что медперсонал постоянно оборачивался вслед Синдзи — они его узнавали, догадался юноша. Это вполне логично: уже немало времени прошло с тех пор, как он себя выдал в школе. А слухи — дело такое: разносятся вмиг. Да и врачи с медсёстрами наверняка должны знать пилотов в лицо. Поэтому уже в приёмной Икари ощущал, как его провожают десятки пар глаз.

Ситуация перевернулась, когда в холл вошла стонущая беременная женщина. Мужчина, который её сопровождал, устроил настоящий переполох, и персонал сразу засуетился. Тем самым воля случая избавила Синдзи от неприятных ощущений и заставила быть свидетелем того, как вот-вот появится новая жизнь в этом якобы просто функционирующем городе. Или всё же юноша неправ в оценке Токио-3? Ведь что такое город, если не населяющие его люди? Не его предназначение и устройство, не его наполнение техническими и административными решениями, а живущие в нём люди. И если в этом странном граде живут, заводят друзей, весело и счастливо проводят время, находят свою любовь, а главное — рождаются дети, то город имеет право называться живым, а не просто функционирующим. И Синдзи, сделав свой выбор, в ответе за Токио-3 и людей, его населяющих. Как и в ответе за маленькую Сакуру, перед палатой которой он уже стоял.

— То-чан? — оттуда донёсся весёлый девичий крик, как только вошёл туда Тодзи.

— А вот и мы! — тихо прошмыгнул в белоснежное помещение Кенске. — С сюрпризом!

— Извиняюсь за вторжение, — Синдзи же врываться вместе с остальными не решился, остановившись в дверях. Перво-наперво в нос сильнее ударили ненавидимые им типичные больничные запахи. Хотелось поморщиться, но постарался сдержаться.

Его взору предстала обычная палата на четыре койко-места, каждое из которых ограждалось от других плотной шторкой. Судя по всему, заняты были всего два места. Это хороший признак, отметил про себя Синзи.

Икари проследовал к дальней, у самого окна, койке, которая была зашторена лишь частично.

— Ну что ты там встал? — помахал Кенске, подзывая Синдзи.

Юноша нерешительно пересёк палату, и его проняла дрожь от мысли, что оба пациента получили увечья из-за него. Один так точно. Второй же предпочёл полностью скрыться за шторками.

У окна уже вовсю оживлённо разговаривали, чаще остальных слышался тонкий голосок, принадлежавший девочке. Вот уже виднеется кровать, рядом с ней сложенное кресло-каталка. На крутящемся стуле, рядом с заставленным цветами подоконником, пристроился Тодзи. Кенске стоял возле него. Оба парня увлечённо слушали бесконечное тараторенье девочки.

Синдзи, набравшись смелости, сделал последний шаг за шторку и увидел девочку лет двенадцати, лежавшую в постели.

— …вчера приходили одноклассницы, они мне принесли… Ой! — завидев Икари, девочка запнулась. — Привет.

Она была маленькой и бледноватой, с двумя длинными хвостиками. Цвет волос и глаз, а также форма лица выдавали в ней родную сестрёнку Тодзи. Синдзи растерялся на секунду, не зная, как её поприветствовать. Всё же именно он виноват в её положении. Было видно, что под одеялом от бёдер до самых пальчиков установлено что-то массивное. Юноша быстро догадался, что ноги, скорее всего, раздробило. И врачи буквально собирали их по кусочкам, поэтому до сих пор Сакуру не выпустили из больницы. Однако сколь ни ужасна была участь девочки, она пребывала в бодрости духа. Это успокоило его.

— Я не знала, что вы начали с кем-то встречаться! — выпалила девочка с хитрющей улыбкой, глядя то на Тодзи, то на Кенске.

«Опять двадцать пять, — измученно улыбнулся Синдзи, — да что со всеми девчонками в этом городе?!»

— Эй, эй, притормози! — лицо у её старшего брата заметно вытягивалось, и он явно старался аккуратно подбирать слова.

— Какая ты проницательная, Са-чан! — Кенске одним рывком приобнял Синдзи за талию. — Мы совсем недавно сошлись, любовь с первого взгляда!

— Что-о? — протянул Икари, отбиваясь от чокнувшегося Айды. — Слушай, ты… Я не заднеприводной, отвянь!

— Иди сюда, любовь моя! — состроил Айда губки бантиком.

Порозовевшая Сакура, прикрывшись одеялом, рассмеялась. Тодзи же натурально завис — какая-то из шестерёнок в его голове определённо заклинила.

— Не слушай этого извращенца! — очнулся старший брат и попытался прикрыть сестрёнке уши, но та ловко увернулась, словно ей уже не впервые. И, как заметил Синдзи, она старалась не шевелить накрытые одеялом ноги. У него резко переменилось лицо: он понял, какую травму она получила.

— Я… — попытался он хоть что-то сказать, но его прервали.

— Икари Синдзи-сан, — произнесла хихикающая девочка, спрятавшись за одеялом от своего брата и угрожающе помахивая взявшейся из ниоткуда расчёской, — я знаю, кто ты.

— Э? — только и смог Икари произнести.

Тем временем борьба между родственничками закончилась. Потерпев сокрушительное поражение, Тодзи плюхнулся на стул, скрестив руки на груди. Сакура же победоносно высунула язык.

— А вот! — девочка показала экран своего телефона-раскладушки с сообщением от брата, что сегодня они её навестят втроём. — Так что приятно познакомиться, Икари-сан.

Она беззаботно улыбнулась, отчего могло сложиться ложное впечатление, что с ней абсолютно всё в порядке.

— Нет-нет, не надо ко мне так уважительно обращаться, — Синдзи постарался отцепиться от Кенске, что со второй попытки ему всё же удалось, — чувствую себя слишком взрослым.

— Тогда, — хихикнула она, убирая телефон, — Икари-сэмпай!

— А как же я, Са-чан?! — резко переключив своё внимание, возмутился Айда, театрально приставив тыльной стороной ладонь к своему лбу. — Ведь я всегда хотел быть твоим сэмпаем! Ведь я всегда…

— Совсем-совсем бесполезный!

Кенске изобразил, будто его подстрелили в сердце, и, пошатавшись, аккуратно скатился по постели: