Андрей Буревой - Карантин класса «Т»

Вразумление не прокатило. Эти дурехи, всего пару раз покидавшие безопасную Базу и выбиравшиеся под таящее угрозу открытое небо, совсем разнылись, уговаривая меня ехать уже отсюда, пока не прилетело.

В общем, пришлось мне практически всю работу выполнять самому. Помучившись, я впихнул-таки в невеликий грузовой отсек бронемашины аэродрон. Правда, не целиком — значительная часть его осталась торчать наружу.

«Ну да никуда не денется, сейчас мы его заслонкой прижмем, и нормально будет», — подумал я и отправил на место водителя подвернувшуюся под руку Мэй.

Она справилась на отлично. И даже более того. Так надежно зажала заслонкой грузового отсека аэродрон, что он не то что не выпадет теперь — его не выдрать!

Да, я крикнул ей:

— Стой! — но было уже поздно. Смялся нижний сегмент.

Глядя на такое дело, я с трудом удержался от ругательств. Лишь стиснул зубы и поиграл желваками. А потом шумно выдохнул, выпуская скопившееся раздражение, да так ничего Мэй и не сказал. Что тут говорить, если сам виноват? Тысячу раз же слышал, как бывалые поисковики говорят, что нельзя подпускать женщин к сложной технике, — обязательно что-нибудь сломают!

Оставшуюся работу я выполнил сам, велев девчонкам убираться с глаз моих, а именно — в салон рейдера, что они с превеликим удовольствием и сделали. И не сообразили даже, что бронемашина в нашем случае — отнюдь не защита, а первоочередная цель!

Смотав лебедку и сложив кран, я тоже залез в «блоху», предварительно согнав со своего места Мэй. И мы покатили назад, на Базу.

Чем дальше мы удалялись от места столкновения со злополучным аэродроном системы технокарантина и, соответственно, ближе становились к своему подземному дому, тем больше смелели оккупировавшие салон девчонки. А когда мы спускались на лифте в подвал, от их испуга и вовсе не осталось никакого следа! Они уже вовсю обсуждали, как будут хвастаться перед остальными сегодняшними покатушками и эдаким трофеем! Совсем позабыв о том, что не очень-то горели желанием его забирать. Да что там — они даже Стеллу бить передумали!

Дело дошло до того, что к моменту прохождения досмотра разведывательный аэродрон, загруженный в мою «блоху», мне уже полностью не принадлежал… Икки и Мэй убедили меня расстаться с ним, обосновав это тем, что им удастся его выгодней продать, чем мне. Подумав, я согласился, что названную ими сумму в пять с половиной тысяч кредов выручить мне будет ох как нелегко. А ведь еще с их стороны был подкуп, более чем вдвое перекрывающий понесенные мной сегодня расходы. Пребывающие в эйфории девчонки решили, что будет правильно изначально вычесть из стоимости нашего трофея тысячу кредов на ремонт «блохи» и пополнение расходников. Ну и три доли еще мне из, так сказать, чистого дохода. Как владельцу машины и командиру отряда. То есть полторы штуки сверху… Причем сразу, а не после продажи аэродрона.

А потом был разудалый загул в излюбленном логове банды — клубе «Птица зимородок», обычно называемом всеми попросту «Птицей». Во время посиделок мы чуть ли не десяток раз вываливали всей толпой на улицу, чтобы показать любопытствующим свой трофей, торчащий из грузового отделения моего рейдера, подогнанного прямо туда. Народу подтянулось немерено! В основном из числа друзей-знакомых сестренок Тарво. Свон с Лагсом тоже были. Правда, первый, едва увидев мою бронемашину с подранными боками, весь вечер старался держаться подальше, явно не желая отвечать на провокационный вопрос, кто просветил Икки и Мэй о моем сегодняшнем приобретении.

В целом же вечер, что называется, удался! Сначала-то еще ничего, а вот туда дальше… Прокатившиеся со мной по городу бандитки, немного поднабравшись, совсем расчувствовались на фоне собственных переживаний и устроили мне сеанс непрерывных танцев с откровенными домогательствами. Которым я с удовольствием потакал! Ну а что, когда еще выпадет такая возможность отжечь с девчонками в подобном количестве?

Впрочем, возможно, тут всему виной нарушенная алкоголем критичность восприятия… Будь я трезв, наверняка не стал бы так откровенно дурачиться, подыгрывая распалившимся не на шутку девчонкам. Хотя кто его знает? Ну да не суть. Главное, было здорово! Хотя после затянувшихся на несколько часов танцулек вкупе с обильными возлияниями я уже едва держался на ногах… Понимая, что скоро просто упаду без сил, я, пользуясь тем, что Икки и Мэй куда-то запропастились, свалил отдыхать, отыскав в самом дальнем и темном углу зала, освещаемом лишь всполохами-вспышками стробоскопов, диванчик и устроившись на нем. Но успокоиться, прийти в себя мне не дали. Рядом со мной тут же плюхнулась Ния Ларсон! И давай активно домогаться!

Не знаю, может, она ожидала, что я буду противиться ее поползновениям? Если так, то зря! Оторваться-то я очень даже не прочь! А на Икки и Мэй особой надежды нет: мало ли что они мне обещали… как обещали — так и продинамят! Тут же вполне реальный вариант подворачивается, с вполне себе симпатичной девчонкой. Так что я с удовольствием ответил на заигрывания Нии…

Единственное, проникший в кровь алкоголь начал уже сказываться, и картинка окружающей действительности стала сыпаться, воспринимаясь фрагментированными урывками…

Вот Ларсон откровенно прижимается ко мне сбоку, и я, охотно обняв прильнувшую девушку, поворачиваюсь к ней лицом и, улыбаясь, прислушиваюсь к ее щебету…

Краткий миг темноты. И мы уже вовсю целуемся с Нией…

Новое затмение. И я обнаруживаю себя в расстегнутой и распахнутой рубашке, активно лапающим прилипшую ко мне бандитку…

Еще одно пришествие темноты. Возле занятого нами диванчика объявляется новое лицо — Талли Глосс. С торжеством бросает:

— Ага, вот вы где! — и незамедлительно устраивается у меня на коленях.

— Талли, брысь отсюда! — возмущенно произносит Ния, вынужденная прервать поцелуй со мной и потесниться.

Но ее младшая подруга и не думает слушаться… Прижимается ко мне, обвивая шею тонкими ручками, и нагло отвечает:

— Вот уж фиг! — Да еще угрожает: — Или принимаете меня в свою теплую компанию, или я пойду поищу Икки и Мэй!

И Ние ничего не остается, кроме как смириться. И Талли немедля лезет меня целовать…

Темнота… И опять просветление… Я целую чуть постанывающую от вожделения Нию, поглаживая ее по спинке… А затем Талли… отвечающую не так опытно, но с таким неприкрытым желанием, что меня это дико заводит… И снова чувственную Нию… Одновременно с этим запуская левую руку под коротенькую плиссированную юбочку Талли… и не встречая никакого сопротивления на пути своих наглых поползновений…

Тьма… Полная Тьма… И миг прояснения…

— Эй, вы не офигели ли тут?! — хором возмущенно произносят сестренки Тарво, неизвестно каким образом незаметно подкравшиеся к нам.