Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

— Ты не посмеешь ему ничего сделать, даже если он заберет у тебя твоего драгоценного Смотрителя. Иначе я тебя демонтирую. Ты хоть понимаешь, насколько этот человек ценен? Как долго Смотритель шел к его созданию? Да он же клон Куда! Он сам Куд, только человек!

Юко, едва не перешедший на крик, остановился. Эмма смотрела сверху вниз и никак не реагировала на его слова. Такое было впервые. И тогда карлик испугался. Он никогда не ограничивал дроидов, не ставил никаких стопоров, кроме командных кодов, заставляющих Эмм подчиниться беспрекословно. Но команды были одноразовыми, и при желании дроиды могли сделать все, что захотят, даже если однажды им это делать запретили. Они могли нанести вред человеку. Даже убить его. А Эмма-05, в матрицах которой перемешались Нина и она сама, могла выкинуть любой фокус. Карлик и предположить не мог, во что превратится личность Пятой. Этого никто не мог предположить — даже сами дроиды. И если бы Эмма-05 так опрометчиво не бросила эту фразу, Юко, возможно, упустил бы эту деталь.

— Ты действительно считаешь, что я могла бы сделать нечто подобное? — спросила Эмма после долгого молчания и растянула бледные губы в неестественно широкой улыбке. — Ты, мой создатель.

— Не уверен, что могу дать однозначный ответ, — слишком спокойно ответил Юко и схватил дроида за руку. — Ну-ка, идем.

Он затолкал Эмму в диагностическую и, велев ждать, отправился вызывать остальных. Он обязан был написать этот стопор. Запрет на причинение вреда ребенку. Юко не был уверен, что остальные Эммы способны хотя бы додуматься до такого, но не мог однозначно сказать, что когда-нибудь их личности не разовьются до уровня личности Пятой и первые четыре дроида не решат, что им можно избавиться от человека ради своих целей.

Уже сформировавшийся ребенок с жидкими волосиками на макушке, тихонько качающимися в жидкости капсулы, и Смотритель, умиленно глядящий на него, — привычная для Юко картина. Он залетел в инкубационную комнату и остановился отдышаться.

— Куд, мне нужно забрать у тебя Эмм на сутки.

— Зачем? — старик был удивлен: карлик никогда не забирал сразу нескольких. К тому же последняя диагностика была совсем недавно. — Что-то случилось?

— Да, — Юко решил не скрывать. — Надо поставить им запрет на причинение вреда ребенку.

— Зачем? Они разве могут?

— Могут. Я сейчас разговаривал с Пятой и убедился в этом.

Смотритель нахмурился и полностью развернулся лицом к другу, потребовав подробности. И Юко все рассказал.

— Мне кажется, тебе пора прекратить ставить эксперименты на Пятой, — раздраженно подытожил Смотритель, когда карлик закончил и потянулся за водой. — Ты ее с ума сведешь. Я сколько ни говорил с Третьей или Четвертой — им и в голову подобное не приходило.

— А вот Пятой пришло. Она привязана к тебе и уже сейчас начала ревновать к ребенку. Понимаешь?

— Да бред! — отмахнулся старик. — Но если тебе будет спокойней, забирай их до завтра. Можешь поставить эти стопоры — главное, чтобы они не мешали им работать и выполнять свои обязанности.

Юко облегченно выдохнул. Смотритель пожевал губу и фыркнул своим мыслям, оборачиваясь обратно к капсуле. Третья и Четвертая уехали в диагностическую, и Юко вызывал Первую и Вторую. Пока дроиды добирались до Лабораторий, карлик сидел в инкубационной. И тишина, недомолвками оставшаяся между ним и Кудом, ему не нравилась.

— Какой сегодня день? — наигранно весело спросил Юко, подходя к капсуле, в которой будто спал малыш, поднеся миниатюрные пальчики ко рту.

— Двести шестидесятый, — тут же ответил Смотритель, не оборачиваясь. — Еще десять дней, и он родится. До сих пор не могу поверить.

— Это хорошо… Я обязательно приду поглядеть, — Юко улыбнулся, понимая, что все в порядке и Куд на него не обижен. В последнее время темы, касающиеся ребенка, стали чем-то вроде универсального средства примирения. Они еще долго говорили обо всем подряд: о комнате, которую Смотритель уже обустроил для малыша, об Эмме-03, которая, как и старик, не могла дождаться рождения ребенка, о будущем и том, как они исполнят большую мечту. Обо всем.

А потом Юко получил сообщение, что вся пятерка в диагностической, и убежал настраивать дроидов. На всякий случай всех, даже Четвертую или Первую.

В день, когда малыш родился, Смотритель не спал всю ночь — это было видно по его воспаленным и ошалевшим глазам. Немо, пришедший вместе с Юко, даже посоветовал старику выпить кофе, но тому все вставало поперек горла. Когда пришло время, Смотритель собственноручно отключил инкубационный режим капсулы и извлек ребенка из жидкости. Неумело перевязал и перерезал пуповину, и, секунду помедлив, зажмурился. А потом, впервые за всю свою жизнь перекрестившись, прикоснулся стальной рукой, облаченной в резиновую перчатку, к лицу малыша. И по комнате одновременно с шумным выдохом задержавших дыхание не-людей разнесся первый крик новорожденного. Смотритель сделал шаг назад и повалился в руки Эммы-04 под общий вскрик Немо, Юко, Третьей и Пятой.

Через несколько часов, когда малыша покормили и он уснул, Смотритель, которого Четвертая увела успокоиться и прийти в себя, вернулся. Третья, будто отключенная, незаметно стояла возле кроватки, Юко, сложив ладони на трость и сгорбившись, смотрел на спящего младенца, а Пятая была в стороне. Немо топтался за спиной Третьей и стеснялся попросить посмотреть поближе. В комнате стоял полумрак, и была такая тишина, что старик услышал тихое дыхание человека. Первого за последние сто пятьдесят лет человека.

— Он выжил, — повторял старик едва слышно, едва шевеля губами, будто пытаясь убедить себя в реальности происходящего. — Он родился!

И Юко протянул руку, осторожно касаясь плеча друга.

— Ты смог, Куд, — и почувствовал, как тыльной стороны ладони касается металл протеза. Смотритель уронил голову в кивке. Он был счастлив, как никогда, и не мог сдержать чувств, что лились через край. Маленький сытый младенец с красными щеками и испачканным смесью ртом даже не думал просыпаться.

— Он выглядит как мы в детстве, — обескураженно пробормотал Немо, когда Смотритель тяжело поднялся и вытер глаза. — Он не-человек?

— Человек, — тот аккуратно забрал ребенка из кроватки, проигнорировав совет Третьей этого не делать и ее попытку вернуть малыша обратно. — Настоящий. И живой… Это, можно сказать, мой ребенок.

Он держал младенца на руках, улыбался и совсем не замечал, как дернулся при этих словах Немо.

— Ты что, собираешься растить его, как своего сына? — вопрос ввел Смотрителя в ступор. Он моргнул и хотел было возмутиться, что по-другому и быть не может, как Немо выпалил, не сдержавшись: — Не надо. Пусть лучше Эмма, отец.