Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

Женщину передернуло, и она, опустив голову, вытерла выступившие на глазах слезы тыльной стороной ладони. Потом и вовсе опустилась на корточки.

— И что мне делать?! — голос сорвался, а руки начали шарить по карманам в поисках сигарет. Джонатан протянул свои.

— Любить Куда и заботиться о нем. Больше ничего и не надо. И знать тебе ничего не надо. Просто поменьше светись на публике, и все будет хорошо. Кстати, у тебя сколько лекарств осталось?

— Немного, — призналась женщина. — Я уменьшаю дозу, чтобы растянуть…

— Пей, сколько требуется. Скоро тебе привезут еще, — Джонатан похлопал Хельгу по плечу и, уже на выходе с балкона обернувшись, шепотом, чтобы не слышал ребенок, напомнил: — Куд, любовь и забота. Сыграй в идеальную мамашу, как учил тебя Тимм. Ради него.

И Хельга, все еще сидя на полу, закивала так, что ее волосы растрепались. Она улыбалась и смотрела на замершего в проходе ребенка. А потом протянула руку и обняла бросившегося к ней мальчика, утыкаясь в его волосы.

— Привет, сынок. Я соскучилась…

Нина молчала с тех пор, как он вернулся, и Джонатан, устав волноваться, пересадил девочку вперед, пристегнув специальное сидение и помолившись про себя, чтобы никто не догадался остановить машину. Он всматривался вдаль, вслушивался в спокойное дыхание Нины и считал минуты до ее истерики. Ведь она не железная, она ребенок. Хрупкий и слабый. Обманутый и брошенный другим ребенком.

Телефонный звонок заставил мужчину дернуться: он и не думал, что все еще в зоне доступа. Экран показывал одну палочку связи, а набор цифр выглядел знакомым. Джонатан достал из кармана бумажку, взятую у Хельги, и сверил номера, а потом быстро вложил все еще трезвонящую трубку в руку Нины, и она оживилась.

— Алло?.. — голос после долгого молчания сорвался на несмелый, робкий шепот, но уже через секунду Нина расслабилась и откинулась на спинку сиденья. На лице появилась улыбка. На том конце провода Джонатану послышался высокий детский голос и знакомые. Нина сначала молчала, улыбаясь, а потом у нее затряслись губы.

Джонатан, остановившись, отстегнул ремни и разблокировал дверь — и девочка буквально выстрелила из машины, начав безостановочно тараторить о чем-то. Она вновь стала привычной собой, задавала десятки вопросов в минуту и, казалось, совсем не слушала ответы. Нина легла прямо на землю обочины и будто бы начала глядеть на звезды.

— А ты каждый день будешь звонить? — вдруг спросила она и замерла в ожидании. Джонатан тоже застыл, так и не щелкнув зажигалкой. Судя по всему, Куд решал этот вопрос с матерью.

— Я рада… Буду ждать звонка. Или сама звонить буду. Я выучу номер, обещаю. А тебе там хорошо? Твоя мама добрая?..

Джонатан больше не слушал. Он облегченно закурил, когда после этого вопроса Нина сразу же заулыбалась. Куд не колебался ни секунды. Он обожал Хельгу несмотря ни на что и считал ее доброй даже после того, как она от него отказалась. Наверное, подумал Джонатан, стоило оставить ей и документы на ребенка. Но тут же себя одернул: ни в коем случае. Это может стать единственным, что сдержит ее от глупостей. Ведь если Хельга опять сорвется, только мысль о том, что ее снова лишат свободы, сдержит ее. А ребенок без каких-либо документов — такое очень легко обставить как похищение. Куда не будут слушать. Никто не будет слушать ребенка матери-шизофренички, которая едва избавилась от наркотической зависимости.

— Пока, — выдохнула Нина и, отключив телефон, положила его себе на грудь. Потом повернула голову к Джонатану, безошибочно угадав, что он сел именно на капот, и спросила тихо, осторожно, но с надеждой:

— А где моя мама? Настоящая? Не мама-Ивэй, а та… Как мама Куда? Где она?

Мужчина подавился и опустил глаза.

— Это не то, на что я могу ответить, малышка…

И они оба замолчали. Джонатан отчего-то чувствовал себя виноватым, Нина — думала о матери. Она лежала на земле еще некоторое время, и мужчина уже начал беспокоиться, что она простудится даже несмотря на то, что на девочке надета теплая ветровка. Но вдруг Нина вскочила и, отдав телефон Джонатану, улыбнулась:

— Но у меня есть няня. Она меня любит, так?

— Конечно, — беспомощно улыбнулся в ответ Джонатан. — Она ждет тебя. Поехали?

Девочка кивнула и вернулась в машину. Джонатан выбросил недокуренную сигарету. Теперь он не чувствовал беспокойства касательно состояния Нины и ее реакции на расставание с Кудом. Они дети. У них все проще. Теперь они будут просто звонить друг другу, а значит, будут вместе несмотря на расстояние.

Хельга со всей силы швырнула тарелку на пол, и Куд дернулся. Он испуганно сделал шаг назад, а потом, увидев, как его мать упала на колени и разревелась, несмело подошел. Мальчик сначала просто смотрел на рыдающую женщину, потом коснулся ее плеча, а затем неловко обнял так крепко, как мог. Хельга схватила его футболку на спине и сжала ребра Куда так, что он потерял возможность дышать. Но он молчал — он все был готов стерпеть, лишь бы мама перестала плакать.

На полу высыхал неудавшийся суп.

— Я не виновата, — вдруг прошептала Хельга и, выпустив сына из удушающих объятий, заставила посмотреть в свои глаза. — Не виновата же! Это случайность!

Куд, завороженно глядя в красные от слез глаза, кивнул, не понимая, о чем мама говорит. Потом, чтобы она поверила, сказал: «Ты не виновата». Но это, кажется, только разозлило Хельгу. Тарелки летали по кухне, женщина несколько раз падала, поскользнувшись на супе. Она безостановочно кричала, проклинала все вокруг, но чаще всего — Куда. Мальчик скрывался в соседней комнате, зажав уши коленями. Было страшно, колотило, но он ничего не мог сделать. Страх застилал взгляд. Он не понимал, что происходит, почему мама так себя ведет, ведь недавно, всего час назад она была такой доброй! Обнимала его, поила, осторожно держа кружку, потом и вовсе начала готовить любимый суп Куда. С «ежиками». А теперь…

— Ненавижу тебя, тварь! Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!..

Мальчик крепче прижал колени к ушам и шумно втянул в себя воздух. Он несколько раз досчитал до десяти десятков, спел не одну песню, заглушая голос матери, измазал подушку слезами, но так и не вернулся на кухню.

В один момент он понял, что в доме тихо. Подозрительно и пугающе, словно он один в этой квартире, запертый со всех четырех сторон… Куд, забыв обо всем, побежал на кухню.

Хельга почти не осознавала происходящее, но ее смешило то, что Куд, безрукий маленький ребенок, смотрит на нее совсем как Тимм — не осуждающе, но как-то испуганно-устало. Мальчик действительно чувствовал себя опустошенным, глядя, как его мать, человек, по которому он так долго скучал, вновь сходит с ума. Он сумел набрать ведро воды и половину расплескать, пока двигал из ванной. Уговаривая себя не реветь, уверяя маму, что все хорошо, Куд начал осторожно стирать с ее тела остатки еды и кровь. Хельга послушно поднимала руки, когда мальчик тихо просил ее поднять их, хихикала, когда тряпка щекотала кожу. Она с удивлением смотрела, как ловко сын управляется одними лишь ногами, и думала, способна ли нормальная стопа так сгибаться или на такое может вытворять только стопа не-человека. Куд старался говорить как можно меньше, боясь, что голос сорвется. Куд боялся упасть в обморок от шока.