Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

Хельга должна была не позволять Куду появляться в общей столовой, поменьше светить в душевой. Его нужно было прятать, потому что не-людей в больнице быть не должно. Не-людей вообще быть не должно, а то, что Куда оставили здесь — работа Джонатана. Хельга часто задавалась вопросом: как дорого он продал ее сына этому фанатичному доктору и продавал ли вообще? Насколько опасны с виду безобидные тесты, что пачками проходит Куд, вопросы, на которые он вынужден отвечать, и беседы, где не раз использовался гипноз? Женщина догадывалась, что Куд стал всего лишь опытным образцом, но ей не оставалось ничего, кроме как поверить доктору, который, отметив незаурядный ум ее ребенка, пообещал не перебарщивать.

— Это и в моих интересах, дорогая Хельга, держать его в равновесии. Мне действительно любопытно, как мыслят и ведут себя те, кто лишен определенной гендерной принадлежности и знает об этом. Ваше появление подарило мне шанс узнать то, что уже не узнают многие из нас. Представьте себе подростка без гормональных всплесков и кризисов!

Хельга смотрела на мужчину, и по ее спине бегали мурашки. Он всерьез хочет убить в ее сыне определенность, которую она в нем воспитала. Мать, опасающаяся этого, настояла на том, что будет присутствовать на каждом сеансе, и доктор согласился — ему нечего было скрывать.

— Я не доведу ситуацию до второй Виттельской трагедии, — сухо сказал он.

И Хельга сохранила этот разговор в тайне, продолжая прятать сына. А Куд маялся от скуки, коротая дни в маленькой пустой палате. Вокруг будто бы не происходило ничего, и мальчик сидел, уставившись в окно и считая, сколько раз дворник махнул метлой, выбрасывая опадающую листву с тротуара на газон. Он думал о том, что Нина, которая обещала звонить ему чаще, почему-то все еще не позвонила, хотя с прошлого звонка прошел почти месяц, и надеялся, что девочка не солгала. Он пытался понять, куда то уходит, то приходит его мать и почему каждый раз в сопровождении одного из санитаров. Почему она кормит его прямо в палате, хотя сама ходит в столовую, сюда же приносит для него лекарства, когда свои принимает не здесь. В конце концов, почему Хельга купает его ночами, когда на стене висит расписание работы душа — совсем другое. Куд думал обо всем этом не в первый раз, играя в своеобразную игру: собери картинку целиком. И с каждым разом додумывался до большего. Ему удалось установить, что мать водят на лечение и беседы с психологом: она возвращалась в приподнятом настроении, даже если уходила едва ли не в ярости, как после того раза, когда он попросил сигарету, и Хельга его наказала, надолго отбив желание даже вспоминать о табаке. Ее действительно лечили, только каждый день.

Ее лечили, а вот Куда, как думал сам мальчик, испытывали на прочность. Доктор задавал странные вопросы, которые, казалось, совсем не похожи на терапию. И каждый раз пытался выяснить, почему Куд считает себя мальчиком.

Когда женщина в очередной раз вернулась с обеда, принеся поднос с несоленой и несладкой кашей, что липла к зубам, Куд попросил одеяло — он замерз, пока наблюдал за дворником, который как раз скрылся из виду. Хельга, как обычно, почти безразлично набросила на плечи сына тяжелое ватное покрывало и про себя тихо порадовалась, что Куд вообще о чем-либо ее просит: он даже с пуговицами научился справляться самостоятельно, игнорируя помощь как таковую. И тут же, чтобы сын не увидел промелькнувшую на губах улыбку, стянула его с подоконника, бросив, что надо поесть. Она кормила его торопливо, опасаясь, что каша остынет, но при этом ругалась, что Куд пережевывает недостаточно тщательно. Мальчик же пытался убедить, что и жевать в этой каше нечего — в ней твердого только намерение Хельги его покормить. Но аргумент матери относительно ноющего живота заставил Куда замолчать. У него действительно часто болел живот, и мальчика это беспокоило.

— Кстати, как твои плечи? — спросила Хельга, кивая на культю, за сходящими синяками на которой не просматривалась сыпь, и Куд внезапно осознал, что его давно не беспокоил зуд. — Значит, я была права. Твой желудок. Похоже, у тебя проблемы с ним. Зуд, боли… Видимо, то, что здешняя еда несладкая, хорошо. Значит, у тебя аллергия на сладкое.

Хельга с энтузиазмом подцепила противную кашу и ждала, что Куда ее слова обрадуют. Но мальчик расстроился — он вдруг ощутил тоску по конфетам. Ему пришло в голову, что раз Хельга додумалась до такого объяснения его зуду и болям, конфет ему теперь не видать. Он начал вспоминать, как они проводили вечера дома, когда Хельга очень уставала — перед телевизором со сладостями. Мать разворачивала конфету и, откусывая половину, вторую отдавала сыну. Совсем как ребенок, делящийся с младшим. И они смотрели разные фильмы и мультики, сидя в обнимку, и Хельга засыпала каждый раз где-то на середине. Куд дожидался, пока телевизор выключится сам, и тоже засыпал, прижавшись щекой к мягкому животу матери. А она непроизвольно обнимала его так, что мальчику никакое одеяло не дарило столько тепла. А иногда, когда женщина не выматывалась, она не заходила по дороге в кондитерский магазин, а дома были вечера наук. Помимо постоянного чтения биологии, химии и медицины, Хельга заставляла Куда считать и решать сложные задачи, писать ногами, осваивать историю и географию, заниматься физкультурой. Она хотела научить сына всему, что знала сама, объясняла ребенку взрослые вещи так, чтобы он понял, веря, что образование — необходимая вещь для роста личности в любое время и при любых обстоятельствах. Ответственность, лежащая на плечах Хельги, была велика. Она, вынужденная держать сына в четырех стенах дома, должна была восполнить его знания о мире. Иногда она даже устраивала опыты дома, а на балконе держала все, что от них оставалось.

Куда даже не волновало то, что порой обучение превращалось в пытку: рука у матери была тяжелой, а терпение почти отсутствовало. Но она старалась. И Куд старался тоже. Это старание превратилось в привычку, а привычка — в увлечение. Мальчик, хоть и мало знал о том, что творится за пределами квартиры, жил полной жизнью.

— Мама, а здесь нет хотя бы книг? — спросил Куд после обеда, оглядывая пустую палату. — Мне скучно.

— Увы, не успела взять с собой из дома, извини, — съязвила женщина. — Мог бы попросить у доктора что-нибудь.

— У него нет ничего интересного, — проворчал Куд, привычно проигнорировав яд Хельги. — Одна психология и прочая ерунда. Вот в библиотеке наверняка есть… Такое ощущение, что мой мозг покрывается плесенью. Я тут помру со скуки. Честно. Я уже прямо чувствую, как в голове расползается мицелий [10] 10 — Мицелий — научное название грибницы. .